Борис Пастернак. Поэт серебряного века...

БОРИС ПАСТЕРНАК. ПОЭТ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА...
Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.

Борис Пастернак. «Гамлет» (из стихотворений Юрия Живаго). 1946

Сегодня, 10 февраля, исполняется 125 лет со дня рождения одного из крупнейших русских поэтов, писателей и прозаиков ХХ века, чьи стихи являются хранилищем стремительно исчезающего русского языка, автора знаменитого романа «Доктор Живаго», лауреата Нобелевской премии по литературе (1958), выдающегося мастера перевода произведений поэтов Грузии, трагедий Шекспира, «Фауста» Гёте, - Бориса Леонидовича Пастернака (1890-1960).

Борис Пастернак родился в годовщину смерти Александра Сергеевича Пушкина. И его удивительные стихи, словно вобравшие в себя одновременно выразительную силу поэтического слова, музыки и живописи, озарили солнечным светом тяжелый, трагический русский ХХ век. Пастернак занял в отечественной поэзии место значительного и оригинального лирика, замечательного певца русской природы. Его ритмы, образы и метафоры влияли на творчество многих советских поэтов.

Он прожил непростую жизнь, но любовь к жизни, которую он так замечательно назвал своей сестрой, и вера в силу любви как главную силу бытия никогда ему не изменяли.

Сегодня мы вспомним о человеке, который ушел, по его собственному выражению, «в разряд преданий»...

Автор баннера: lidakalju

ГАЛЕРЕЯ РАЗДАЧ

Биография поэта (аудиокниги):



Документальные фильмы о поэте:



Экранизации произведений поэта:



Аудиокниги с произведениями поэта:




Книги с произведениями поэта:

РАННИЕ ГОДЫ

Борис Леонидович Пастернак родился 29 января (10 февраля) 1890 года в Москве в семье академика живописи Л.О. Пастернака и пианистки Р.И. Пастернак. У Бориса было две сестры (Жозефина и Лидия) и брат (Александр).

С родителями и братом Александром

Наиболее важными для духовного становления будущего поэта явились три события: приобщение к христианству, увлечение музыкой и философией. Родители исповедовали Ветхий Завет, а русская няня тайком от них водила мальчика в православную церковь.
Семья Пастернака поддерживала дружбу с известными художниками (И.И. Левитаном, М.В. Нестеровым, В.Д. Поленовым, С. Ивановым, Н.Н. Ге), в доме бывали музыканты и писатели, в том числе и Л.Н. Толстой, устраивались небольшие музыкальные выступления, в которых принимали участие А.Н. Скрябин и С.В. Рахманинов.

За фортепиано

В 1900 году во время второго визита в Москву с семьей Пастернаков познакомился Райнер Рильке. В 13 лет, под влиянием композитора А.Н. Скрябина, Пастернак увлекся музыкой (первое творческое увлечение, наряду с рисованием). Однако, не имея абсолютного слуха, он оставил занятия музыкой спустя шесть лет обучения.

ОБРАЗОВАНИЕ

В 1908 году, одновременно с подготовкой к выпускным экзаменам в гимназии, под руководством Ю.Д. Энгеля и Р.М. Глиэра готовился к экзамену по курсу композиторского факультета Московской консерватории. Пастернак окончил гимназию с золотой медалью и всеми высшими баллами. В 1909 году поступил на историко-филологический факультет Московского университета на философское отделение.

Выпускник гимназии. 1908 г.

На скопленные матерью деньги Борис в 1912 уехал в Германию в Марбургский университет на летний семестр. Но охладев к философии, он бросает обучение и уезжает в Италию на несколько недель. Пастернак полностью отдается творчеству, которое стало делом всей его жизни. Вернувшись в Москву, он заканчивает обучение в университете в 1913 году.

ТВОРЧЕСКАЯ ЖИЗНЬ

Обложка книги «Мемуары». 1905 г.

Первые стихи Борис Пастернак написал в 1909 году, однако первое время он умалчивал о своем увлечении поэзией. Для того, чтобы войти в московские литературные круги, Пастернак вступает в поэтическую группу «Лирика».
Самые первые сборники стихотворений - «Близнец в тучах» (1914), «Поверх барьеров» (1916). В 1922 вышла книга стихов «Сестра моя - жизнь», которая сделала поэта известным. Именно ее Пастернак считает выражением своей творческой позиции.
В 1920-1927 году Пастернак был участником литературного объединения «ЛЕФ» (Маяковский, Асеев, Брик и др.).

Тамизи Найто, Борис Пастернак, Сергей Эйзенштейн, Ольга Третьякова, Лиля Брик, Владимир Маяковский, Арсений Вознесенский (советский дипломат)

В эти годы поэт публикует сборник «Темы и вариации» (1923), начинает работать над романом в стихах «Спекторский» (1925), который можно считать отчасти автобиографическим.
В 1931 Борис Леонидович уехал в Грузию. Стихи, написанные под впечатлением от Кавказа, вошли в цикл «Волны» (которые впоследствии вошли в книгу «Второе рождение»). Живя здесь, писатель занимается переводами с грузинского языка, а также переводит Шекспира, Гёте и других авторов. Перевод произведений с 1934 года стал регулярным и продолжался вплоть до смерти поэта.
В 1935 году Пастернак заступился за мужа и сына Анны Ахматовой, освобожденных из тюрем после писем Сталину Пастернака и Ахматовой. В декабре 1935 года Пастернак шлет в подарок Сталину книгу переводов Грузинские лирики и в сопроводительном письме благодарит за «чудное молниеносное освобождение родных Ахматовой».

С Анной Ахматовой

Роман «Доктор Живаго» - вершина творчества прозаика Бориса Пастернака. Его он писал долгие 10 лет, завершив в 1955 году. Этот роман в 1958 году был опубликован за границей, Пастернак получил за него Нобелевскую премию (1958 г.). На родине же этот роман вызвал критику как со стороны власти, так и в литературных кругах. Пастернак был исключен из Союза писателей. Позже, в 1988 году роман был напечатан в журнале «Новый мир».
Борис Пастернак был вынужден отказаться от награды под сильнейшим давлением советских властей. Премию Пастернаку присудили «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». Но советские власти не дали получить премию из-за его романа «Доктор Живаго», который был опубликован за границей. В СССР посчитали роман «идеологически вредным». В 1959 году Борис Пастернак написал стихотворение «Нобелевская Премия» («Я пропал как зверь в загоне...»).

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу ходу нет.

Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.

Что же сделал я за пакость,
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.

Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора -
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.

ЛИЧНАЯ ЖИЗНЬ

Борис Леонидович Пастернак женится на художнице Евгении Лурье в 1922 году, с которой гостит у родителей в Германии в 1922-1923 годы. А 23 сентября 1923 года в у них рождается сын Евгений (умер в 2012 году).

С женой Е. Лурье и сыном Евгением. 1920-е гг.

Разорвав первый брак, в 1932 году Борис Леонидович женится на Зинаиде Николаевне Нейгауз (в девичестве Еремеевой, 1897-1966). С ней и ее сыном в 1931 году Пастернак ездил в Грузию. В 1938 году у них рождается общий сын Леонид (1938-1976).

С сыном Леонидом. 1940-е гг.

В 1946 году Пастернак познакомился с Ольгой Ивинской (1912-1995) и она стала «музой» поэта. Он посвятил ей многие стихотворения. До самой смерти Пастернака их связывали близкие отношения.

С Ольгой Ивинской. 1950-е гг.

ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ

В 1952 Пастернак пережил инфаркт, описанный в стихотворении «В больнице», полном глубокого религиозного чувства. Но, несмотря на это, он продолжал творить и развиваться. Борис Леонидович начал новый цикл своих стихотворений - «Когда разгуляется» (1956-1959). Это была последняя книга писателя. Неизлечимая болезнь - рак легкого, привела к смерти Пастернака 30 мая 1960 года. Поэт умер в своем доме в Переделкино.

Дача в Переделкине (Московская область). Ныне - дом-музей

Сообщение о его смерти было напечатано только в «Литературной газете» (от 2 июня) и в газете «Литература и жизнь» (от 1 июня). Сотни людей (среди них Наум Коржавин, Булат Окуджава, Андрей Вознесенский) пришли 2 июня 1960 года на его похороны, несмотря на опалу поэта. Анна Ахматова на смерть Пастернака написала стихотворение, а Александр Галич посвятил его смерти одну из своих песен.

Кладбище в Переделкине, где похоронен Борис Пастернак

Как обещало, не обманывая,
Проникло солнце утром рано
Косою полосой шафрановою
От занавеси до дивана.

Оно покрыло жаркой охрою
Соседний лес, дома поселка,
Мою постель, подушку мокрую,
И край стены за книжной полкой.

Я вспомнил, по какому поводу
Слегка увлажнена подушка.
Мне снилось, что ко мне на проводы
Шли по лесу вы друг за дружкой...

Сборники
* Близнец в тучах (1913)
Первые стихи Пастернака были опубликованы в 1913 году (коллективный сборник группы «Лирика»), первая книга — «Близнец в тучах» — в конце того же года (на обложке 1914), воспринималась самим Пастернаком как незрелая. В 1928 половина стихотворений «Близнеца в тучах» и три стихотворения из сборника группы «Лирика» были объединены Пастернаком в цикл «Начальная пора» и сильно переработаны (некоторые фактически переписаны полностью); остальные ранние опыты при жизни Пастернака не переиздавались. Тем не менее, именно после «Близнеца в тучах» Пастернак стал осознавать себя профессиональным литератором.

* Поверх барьеров (1916)
В 1916 году вышел сборник «Поверх барьеров» (издана с цензурными изъятиями в 1917 г., до Октябрьской революции). Опасаясь возможного призыва в армию, зиму и весну 1916 года Пастернак провёл на Урале, под городом Александровском Пермской губернии, в посёлке Всеволодо-Вильва, приняв приглашение поработать в конторе управляющего Всеволодо-Вильвенскими химическими заводами Бориса Збарского помощником по деловой переписке и торгово-финансовой отчётности.

* Сестра моя — жизнь (1922)
В двадцатые годы Пастернак полностью отдается поэтическому творчеству, пишет он и прозу. Тогда же появляются его первые переводы. Широкую известность Пастернаку принесла книга стихов "Сестра моя — жизнь" (1922), посвященная Лермонтову.

* Темы и вариации (1923)
На конец 20-х — начало 30-х годов приходится короткий период официального советского признания творчества Пастернака. Он принимает активное участие в деятельности Союза писателей СССР и в 1934 году выступает с речью на его первом съезде, на котором Н. И. Бухарин призывал официально назвать Пастернака лучшим поэтом Советского Союза. Его большой однотомник с 1933 по 1936 год ежегодно переиздаётся.

* Второе рождение (1932)
Познакомившись с Зинаидой Николаевной Нейгауз (в девичестве Еремеевой, 1897—1966), в то время женой пианиста Г. Г. Нейгауза, вместе с ней в 1931 году Пастернак предпринимает поездку в Грузию, где знакомится с поэтами Т. Табидзе, П. Яшвили. Прервав первый брак, в 1932 году Пастернак женится на З. Н. Нейгауз. В том же году выходит его книга «Второе рождение» — попытка Пастернака влиться в дух того времени. В ночь на 1 января 1938 у Пастернака и его второй жены рождается сын Леонид.

* На ранних поездах (1943)
Книга под таким названием вышла летом 1943 г., но все четыре цикла стихов, составивших ее, были представлены в ней неполно. Пастернак не имел возможности включить стихотворения, обращенные к репрессированным в 1937 г. грузинским поэтам Т. Табидзе и П. Яшвили, и в компенсацию этих «ранящих пробелов» он снял строфы о Сталине и революции в стихах цикла «Художник». Оправданием издания был для Пастернака цикл стихов весны 1941 г. «Переделкино», «несколько здоровых страниц, написанных по-настоящему, – как признавался он в письме 5 ноябр. 1943 г. О. Фрейденберг. – Это образец того, как стал бы я теперь писать вообще». Новая творческая манера, обретенная в этом цикле, наполнила реальным содержанием требование простоты и естественности в искусстве, заявленное еще во «Втором рождении», новая поэтика строилась на «не облеченной уподоблениями прямой и прозрачной речи в поэзии», на мысли, «отлежавшейся, определившей свой смысл и только совершенствующей свое выражение в неметафорическом утверждении», как писал Пастернак С. Чиковани 6 окт. 1957 г.

* Земной простор (1945)

* Когда разгуляется (1956–1959)
В последнем цикле стихов Б. Л. Пастернака «Когда разгуляется» (1956-1959) ощутим новый прилив творческих сил поэта, его стремление преодолеть мотивы трагического одиночества. В 1958 началась систематическая травля Пастернака как в официально-литературных, так и в политических кругах вплоть до требования выдворения его за пределы страны. Он был исключен из Союза писателей СССР, от Нобелевской премии ему пришлось отказаться.

Поэмы
* Высокая болезнь (1923–1928)
В 1920-х гг. Пастернак присоединяется к «лефовцам» (ли*тературную группу «Леф» возглавлял В. В. Маяковский) и обращается к большим монументальным формам, в частности к поэме, тяготеющей к эпической традиции. Темами его поэм становятся события, так или иначе связанные с революцион*ным движением в России. «Высокая болезнь» (1924) посвя*щена IX съезду Советов и выступлению на нем В. И. Лени*на

* Спекторский (1925–1931), роман в стихах
* Девятьсот пятый год (1925–1926)
* Лейтенант Шмидт (1926–1927)

Значительным событием в советской поэзии стали две поэмы: «Девятьсот пятый год» и «Лейтенант Шмидт», издан*ные также во второй половине 1920-х гг. Следующая поэма (роман с стихах) — «Спекторский» (1930), которую сам поэт называет романом, предвосхищает появление нового писателя-прозаика — Бори*са Пастернака. Вослед поэме появляется прозаическая «По*весть» (1934). Их взаимосвязь сам Пастернак объяснял следу*ющим образом: «Часть фабулы в романе, приходящуюся на военные годы и революцию, я отдал прозе, потому что харак*теристики и формулировки, в этой части всего более обяза*тельные и разумеющиеся, стиху не под силу. С этой целью я недавно засел за повесть, которую пишу с таким расчетом, чтобы, являясь прямым продолжением всех до сих пор печатавшихся частей «Спекторского» и подготовительным звеном к стихотворному его заключению, она могла бы войти в сбор*ник прозы, — куда по всему своему духу и относится, — а не в роман, часть которого составляет по своему содержанию. Иными словами, я придаю ей вид самостоятельного рассказа. Когда я ее кончу, можно будет приняться за заключительную главу «Спекторского». Эти поэмы стали событием в советской поэзии, их высоко оценил Максим Горький.

Проза
* Детство Люверс (1918) повесть
Повесть, по авторскому свидетельству, представляет собою начало романа, над которым Пастернак работал зимой 1917 - весной 1918 г. Сюжет повести организован вокруг нескольких эпизодов, которые Пастернак считал в жизни каждого человека ключевыми. По мнению некоторых критиков, «Детство Люверс» едва ли не самое совершенное из написанного Пастернаком. Речь при этом идет не об общей значимости вещи, а о ее литературном совершенстве, выдержать уровень которого, видимо, было еще не под силу молодому писателю, что и помешало осуществить весь замысел.

* Охранная грамота (1931) автобиографические заметки
Книга эта посвящена М. Ю. Лермонтову, «как если бы он еще жил среди нас, — его духу, до сих пор оказывающему глубокое влияние на нашу литературу. Вы спросите, чем он был для меня летом 1917 года? Олицетво*рением творческого поиска и откровения, двигателем повсе*дневного творческого постижения жизни» («Охранная гра*мота»). Сборник открывался стихотворением-посвящением «Памяти Демона»:
Приходил по ночам
В синеве ледника от Тамары.
Парой крыл намечал,
Где гудеть, где кончаться кошмар.
Не рыдал, не сплетал
Оголенных, исхлестанных, в шрамах.
Уцелела плита
За оградой грузинского храма.
Как горбунья дурна,
Под решеткою тень не кривлялась.
У лампады зурна,
Чуть дыша, о княжне не справлялась.
Но сверканье рвалось
В волосах, и, как фосфор, трещали.
И не слышал колосс,
Как седеет Кавказ за печалью.
От окна на аршин,
Пробирая шерстинки бурнуса,
Клялся льдами вершин:
Спи, подруга, — лавиной вернуся.

* Доктор Живаго (1945–1955) роман
Много сил и времени отнимает работа над романом "Доктор Живаго", ставший вершиной его творчества как прозаика. Роман охватывает события с 1903 по 1929 год и повествует о сложной судьбе русской интеллигенции в переломную эпоху.

* Люди и положения. Автобиографический очерк. (1956–1957)
Поскольку Пастернак не имел обыкновения распространяться о своей жизни, был склонен с большой осмотрительностью описывать те события, очевидцем которых он сам становился, подробности его жизни после революции весьма отрывочны и известны в основном из переписки с друзьями на Западе и двух книг "Люди и положения. Автобиографический очерк" (1956-1957) и "Охранная грамота" (1931).

Драматургия
* Слепая красавица (1959) неокончена
Летом 1959 года Пастернак начинает работу над оставшейся незавершённой пьесой «Слепая красавица», но обнаруженная вскоре болезнь (рак лёгких) в последние месяцы жизни приковывает его к постели.
В центре драмы — запоздавшая минимум на полстолетия отмена крепостного права, а от этого опоздания идут последующие, в том числе и нынешние беды. Ну и конечно, здесь ярко выражена тема таланта в условиях несвободы.

Экранизации произведений, театральные постановки
* Доктор Живаго [Doutor Jivago] (1959, Бразилия)
«Доктор Живаго» впервые был экранизирован в Бразилии в 1959, когда был поставлен одноимённый телефильм («Doutor Jivago»).
* Доктор Живаго [Doctor Zhivago] (1965, США) реж. Д. Лин
Самой известной в мире экранизацией романа остаётся голливудский фильм 1965 года Дэвида Лина, получивший 5 премий «Оскар».
* Доктор Живаго [Doctor Zhivago] (2002, Великобритания, США, Германия) реж. Дж. Кампиотти
Третья постановка также была осуществлена за рубежом — на этот раз режиссёром Джакомо Кампиотти (итал. Giacomo Campiotti) в 2002 году.
* Доктор Живаго (2005) реж. А. Прошкин
В России «Доктор Живаго» экранизирован в 2005 году Александром Прошкиным. В роли доктора Живаго снялся Олег Меньшиков. Эта экранизация вызвала неоднозначные отзывы критики.
* Доктор Живаго (1993, Спектакль / драма, Театр на Таганке) пост. Юрий Любимов
Юрию Любимову удалось не только сохранить поэтику прозы Пастернака, но и усилить ее воздействие через реалии дня сегодняшего. В параллель встают вечные классические и библейские образы любви, страдания, жертвенности и веры. Спектакль основан на точном, выверенном соотношении музыки, пластики, сценографии и слова. Таганский «Живаго» был создан по предложению Венского театрального фестиваля и посвящается памяти Альфреда Шнитке.
* Слепая красавица (2007, Спектакль / драма, Театр «У Никитских ворот) пост. Марк Розовский
Пьесу Розовский составил по черновикам трех незаконченных пьес Бориса Пастернака, одна из которых так и называлась — «Слепая красавица». Главный герой спектакля — одаренный крепостной актер Петр Агафонов, мечтающий о создании своего, свободного театра. А на дворе меж тем, вероятно, 1860 год. Совсем чуть-чуть до воли осталось.

А также:
* В 1987 году состоялась премьера написанной годом ранее оперы британского композитора Найджела Осборна «Электрификация Советского Союза» по мотивам произведений Бориса Пастернака[10].
* В 2006 году в Пермском академическом театре «Театр» режиссёром Борисом Мильграмом, композитором Александром Журбиным и драматургом Михаилом Бартеневым был поставлен мюзикл «Доктор Живаго». Премьера состоялась 30 декабря.
* "Цветаева + Пастернак" - Постановка: Мастерская театрального искусства «Сузір'я», Этот спектакль — сочетание пластики, экспрессивной и выразительной актерской игры, а главное — текстов, причудливое переплетение которых воссоздает духовную связь Марины Цветаевой и Бориса Пастернака. Режиссура и сценография — Алексея Кужельного. В ролях — Светлана Штанько и Вадим Поликарпов.
* "Борис Пастернак и Ольга Ивинская – бесконечная история любви..." - театральная постановка 2013 года состоявшаяся 9 ноября в Нью-Йоркской публичной библиотеке. Эта двуязычная постановка – о Борисе Пастернаке и Ольге Ивинской (музе и последней любви Бориса Пастернака). Удивительно прочувствованная, хорошо поставленная и тонко сыгранная американскими и актерами из стран бывшего СССР. Авторы этого уникального проекта – два художественных руководителя: Ирина Волкович (театр «Диалог») и Скотт Сиклес («WorkShop Theatr Co»).

Книги о Пастернаке

* Ольга Ивинская. «Годы с Борисом Пастернаком: В плену времени». Париж, 1978. Русское переиздание: М.: Либрис, 1992.
* Наталия Иванова. «Борис Пастернак: участь и предназначение». Биографическое эссе. СПб., 2000.
* Наталия Иванова. «Борис Пастернак и другие». М.: Эксмо, 2003;
* Евгений Пастернак, Елена Пастернак. «Жизнь Бориса Пастернака: Документальное повествование». СПб: изд-во журнала «Звезда», 2004;
* Дмитрий Быков. «Борис Пастернак. Жизнь замечательных людей». М.: Молодая Гвардия, 2005;
* Людмила Гордиенко "Творчество Б. Л. Пастернака в школьном изучении" – Изд. 2-е, доп. – Санкт-Петербург : САГА: Азбука-классика, 2005. – 247 с. – (Методический мастер-класс). – Библиогр.: с. 243-245. – ISBN 5-901609-59-X. - ISBN 5-352-01174-7.
* К. М. Поливанов "Пастернак и современники. Биография. Диалоги. Параллели. Прочтения" – М. : Изд–во ГУ ВШЭ, 2006. – 272с. – ISBN 5-7598-0361-1.
* Наталия Иванова. «Борис Пастернак. Времена жизни». М.: «Время», 2007;
* Катаева Т. Другой Пастернак: Личная жизнь. Темы и варияции. — Мн.: Современный литератор, 2009. — 605 с. — ISBN 978-985-14-1614-7
* Иван Толстой «Отмытый роман Пастернака: "Доктор Живаго" между КГБ и ЦРУ». М.: «Время», 2008.
* «Любовь пространства...» - Поэтика места в творчестве Бориса Пастернака: к пятидесятилетию присуждения Пастернаку нобелевской премии 23 октября 1958 года / отв. ред. В. В. Абашев; Пермский гос. ун-т; Ин-т мировой культуры Мос. гос. ун-та; науч. совет «История мировой культуры» РАН. – Москва : Языки славянской культуры, 2008. – 424 с. : ил. (Вклейки после с. 240 и в конце книги). – Библиогр. в конце статей. – ISBN 978-5-9551-0276-4.
* Анна Сергеева-Клятис "Москва Пастернака". – Москва: Совпадение, 2009. – 528 с. – ISBN: 978-5-903060-45-0.
* Иван Толстой. «Доктор Живаго“»: Новые факты и находки в Нобелевском архиве». Прага: Human Rights Publishers, 2010

* Массовый советский телезритель впервые познакомился со стихами Пастернака в 1976 году в фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или С легким паром!» Стихотворение «Никого не будет в доме» (1931), преобразившееся в городской романс, за кадром проникновенно исполнено под гитару Сергеем Никитиным и сразу стало широко известным. Позднее Эльдар Рязанов включил отрывок из другого стихотворения Пастернака в фильм «Служебный роман», правда в фарсовом эпизоде: «Любить иных - тяжелый крест…» (1931). В 1970-х, 1980-х для цитирования Пастернака в популярном кино от режиссера требовалась известная смелость.

* В сатирической комедии режиссров Наума Ардашникова и Олега Ефремова «Старый Новый год» (1980 г.) звучит песня Сергея Никитина на слова Бориса Пастернака «Снег идет».

* Борис Пастернак написал две прелюдии (ми-бемоль минор и соль-диез минор) и сонату (си минор) для фортепиано.

Фрагмент прелюдии (ми-бемоль минор - es-moll), написанной Пастернаком в 1906 г.

* В 2006 году в Пермском академическом театре «Театр» режиссёром Борисом Мильграмом, композитором Александром Журбиным и драматургом Михаилом Бартеневым был поставлен мюзикл «Доктор Живаго». Премьера состоялась 30 декабря.

*Широко распространено мнение, что прообразом города Юрятина из «Доктора Живаго» является Пермь.
* «Доктор Живаго» впервые был экранизирован в Бразилии в 1959, когда был поставлен одноимённый телефильм («Doutor Jivago»). Самой известной в мире экранизацией романа остаётся голливудский фильм 1965 года Дэвида Лина, получивший 5 премий «Оскар».

Постер к фильму Дэвида Лина

* В 1903 году при падении с лошади сломал ногу, и из-за неправильного срастания (легкая хромота, которую Пастернак скрывал, осталась на всю жизнь) был освобождЕн от воинской повинности. В дальнейшем поэт уделял особое внимание этому эпизоду как пробудившему его творческие силы.

* Третье четверостишие из стихотворенья «Любить иных - тяжёлый крест…» («Легко проснуться и прозреть, Словесный сор из сердца вытрясть И жить, не засоряясь впредь, - Все это небольшая хитрость» было процитировано устами главного героя в фильме Марлена Хуциева «Июльский дождь»(1966).

* В 1987 году состоялась премьера написанной годом ранее оперы британского композитора Найджела Осборна «Электрификация Советского Союза» по мотивам произведений Бориса Пастернака.

Сцена из спектакля

* Раиса Львовна Берг вспоминала, как на одном из выступлений Пастернака спросили, кого он больше любит - Толстого или Достоевского. Он затруднялся ответить, но в итоге получалось, что Достоевский ему ближе.

* Вступительная статья к тому стихов Пастернака в Большой серии «Библиотеки поэта» (1965) стала последней легальной публикацией в СССР Андрея Синявского. Через два с половиной месяца после подписания книги в печать, 4 сентября 1965 года, он был арестован, и в выпущенном в конце года каталоге серии имя автора вступительной статьи уже не упоминается.

* В 1984 году дачу Пастернака в Переделкине по решению суда у его родственников власти отобрали, передав в государственную собственность.

Мемориальная доска на стене дачи Пастернака

* В СССР до 1989 года в школьной программе по литературе о творчестве Пастернака, и вообще о его существовании, не было никаких упоминаний.

* В октябре 2005 года издательство «Слово» выпустило первое в истории полное собрание сочинений Пастернака в 11 томах (общий тираж 5000 экземпляров). Собрание составлено сыном поэта Евгением Борисовичем Пастернаком и его женой Еленой Владимировной Пастернак. Вступительную статью к собранию написал Лазарь Флейшман. Издание сопровождается мультимедийным диском, на котором содержатся записи Бориса Пастернака, читающего свои стихи, его музыка, переводы драматических произведений, не вошедших в основное собрание.

*По решению ЮНЕСКО 1990 год был объявлен годом Бориса Пастернака.

Личная жизнь сочинителя есть драгоценный комментарий к его сочинениям». У всех великих авторов было именно так, и Борис Пастернак не стал исключением. Ведь практически в каждом его произведении, будь то в стихах или в прозе, отражается образ женщины-музы, которая была с ним рядом..."
Герцен

Таких муз в жизни великого российского писателя было три. И все они сыграли в его творчестве огромную роль. Но принесла ли эта роль счастье, покой и благополучие хоть одной из них?

Евгения Лурье – муза первая. Сложная

1921 год стал одним из самых счастливых в жизни Бориса Пастернака. Именно в этом году он с лёгкой руки своего друга Михаила Штиха познакомился с очаровательной художницей, 22-летней Евгенией Лурье (кстати, самому Борису на тот момент было уже за тридцать). Евгения обладала всеми качествами классической музы – утончённая красавица, будто сошедшая с полотна Боттичелли, весёлая, деликатная, наделённая удивительным чувством прекрасного. При этом девушка была поразительно самостоятельной, целеустремлённой и целостной личностью. Поэтому в том, что Пастернак полюбил её, как он писал сам, «до побледнения порывисто», наверное, нет ничего странного.

В письмах Борис называл Евгению русалкой, ангелом, сравнивал с цветком:

«Ты изумительный, туго скрученный бутон... Ты убедила меня в том, что существо твоё нуждается в поэтическом мире больших размеров и в полном разгаре для того, чтобы раскрыться вполне и волновать каждою своею складкой...»

После их знакомства и в первое время после брака Борис испытывал удивительный прилив сил. В тот период он не только много писал. Словно по волшебству, наконец-то удалось издать работы, над публикацией которых поэт бился не один год. Например, книгу «Сестра моя – жизнь». Она вышла в 1922 году и сделала автора знаменитым – вся Москва теперь зачитывалась его стихами, учила их наизусть, а самого Пастернака называли «не поэтом от Бога, а самим Богом – Богом-сочинителем, Богом-тайновидцем и Богом-тайносоздателем».

Пастернак, возможно, впервые в жизни был счастлив. Знакомые вспоминали, что он тогда словно светился. Маяковский, с которым у Бориса Леонидовича сложились непростые отношения, однажды даже грустно заметил: «Счастливый Пастернак. Вон какую лирику пишет». А потом ещё печальнее добавил: «А я, наверное, уже больше никогда и не смогу».

Евгении и Борису казалось, что счастье будет вечным, что совместная жизнь принесёт ещё больше радости и будет похожа на сказку – он станет её принцем, она – его принцессой. И жить им суждено долго и счастливо... Как и полагается во всех сказках, они поженились. Но, увы, идиллия продлилась недолго.

В первый совместный год жизни, пока была ещё сильна эйфория влюблённости, всё складывалось благополучно. Но постепенно в романтику их отношений всё больше и больше стала вмешиваться суровая проза. Тяжёлый быт 20-х годов, нехватка самых необходимых вещей, коммунальная квартира, в которой живёт по меньшей мере человек двадцать, где слышен любой шорох, а гудение примусов прекращается далеко за полночь. Хроническое отсутствие денег и нормальных условий для жизни капля за каплей подтачивало их счастье. Как потом написал их сын Евгений, «обострённая впечатлительность была равно свойственна им обоим, и это мешало спокойно переносить неизбежные тяготы семейного быта».

Кроме того, под одной крышей поселились два творческих сильных человека, каждый из которых планировал развиваться в своём направлении. Борис хотел писать. Евгения, осознавая, что талантлива как художница, не собиралась превращаться в обычную женщину, растворяющуюся в домашней обыденности и интересах гениального мужа. Более того, считая себя барышней эмансипированной, наделённой равными с мужчиной правами и обязанностями, она с чистой совестью перекладывала на Бориса Леонидовича рутинную домашнюю работу. Супруг не отказывал, но всё больше и больше раздражался, потому как это уводило его от главного – от творчества. Писатель понимал, что время неумолимо бежит, а реализация его гигантского потенциала минимальна.

Равновесие семейной жизни расшатывала ревность Евгении. Она безумно переживала по поводу переписки мужа с Мариной Цветаевой, с которой у Пастернака был... роман в письмах? Дружба? Родство душ? Или нечто другое, недоступное пониманию обычного человека? Борис оправдывался перед женой следующим образом:

«Как рассказать мне тебе, что моя дружба с Цветаевой – один мир, большой и необходимый. Моя жизнь с тобой – другой, ещё больший и необходимый уже только по величине своей. И я бы даже не поставил их рядом, если бы не третий, по близости которого у них появляется одно сходное качество – я говорю об этих мирах во мне самом и о том, что с ними во мне делается. Друг друга этим двум мирам содрогаться не приходится...»

Совместная жизнь Евгении и Бориса складывалась непросто. Всё чаще и чаще они ссорились, всё чаще во время размолвок звучало резкое слово «развод». Неурядицы вызывали хроническую усталость, ощущение, что жизнь заходит в тупик. Да, Пастернак всё время что-то писал, но с тем тревожным сознанием, что не чувствует счастья, без которого, как он считал, искусство теряет оправдание и смысл.

В этот период одной из немногих радостей стали встречи с друзьями – творческие вечера, где собирались компании людей искусства, где читали стихи, играли на фортепиано, спорили, делились планами и идеями. На одном из таких мероприятий писатель и встретил её – Зинаиду Нейгауз, которая впоследствии стала его второй музой. А от былого чувства к Евгении остались лишь сын и... строки:

Годами когда-нибудь в зале концертной
Мне Брамса сыграют, – тоской изойду.
Я вздрогну, я вспомню союз шестисердый,
Прогулки, купанье и клумбу в саду.

Художницы робкой, как сон, крутолобость,
С беззлобной улыбкой, улыбкой взахлёб,
Улыбкой, огромной и светлой, как глобус,
Художницы облик, улыбку и лоб.

Зинаида Нейгауз – муза вторая. Простая

К моменту их первой встречи, которая произошла в 1929 году, Пастернаку было уже почти сорок, Зинаиде Нейгауз – тридцать три. Её брак, в отличие от брака поэта, оказался весьма благополучным – Зинаида была замужем за великим пианистом и основателем знаменитой музыкальной школы Генрихом Нейгаузом. Она искренне любила супруга, признавала его гениальность, а своё предназначение видела в том, чтобы создавать все условия для реализации его таланта. И потому в своей семье она полностью взяла на себя все хозяйственные и бытовые заботы, без тени сожаления отказавшись от реализации собственного музыкального дарования. К тому же в их семье росло двое мальчиков. Кому-то такое положение вещей может показаться несправедливым, но именно в самоотречении Зинаида и находила своё счастье и призвание.

И вот в доме Нейгаузов появился Пастернак – кто-то из общих друзей привёл его на творческий вечер, в разгар которого Бориса попросили что-нибудь почитать. Он согласился. А потом спросил хозяйку дома, что она думает о его стихах. На этот вопрос Зинаида честно ответила: «На слух я Ваши стихи не очень поняла. Мне надо прочитать их ещё раз глазами». Этот бесхитростный и, может быть, немного наивный ответ потряс писателя своей искренностью и простотой. Он засмеялся и пообещал писать проще. Но ночью долго не мог заснуть и почему-то думал о Зинаиде.

В конце 20-х – начале 30-х годов все более или менее состоятельные семьи снимали дачи на всё лето. Так получилось, что чета Нейгаузов отдыхала в том же дачном посёлке под Киевом, что и семья Пастернаков...

Лето было чудесное, компания шумная и весёлая. Евгения восхищалась окружавшей её природой и с головой ушла в живопись. А Бориса с каждым днём всё больше и больше манил образ Зинаиды – такой простой, такой хозяйственной, такой, на первый взгляд, прозаичной.

Действительно, сколько может быть поэзии в растрёпанной женщине, беспрерывно стирающей, готовящей, моющей пол с подоткнутым подолом платья? Но Пастернак почему-то всё больше упивался этой картиной и каждый день находил всё новые и новые предлоги, чтобы посетить дачу Нейгаузов. При этом в разговорах всё чаще стал называть рисование жены «пустой тратой времени», а домашнюю работу Зинаиды – «талантливым хозяйствованием».

Писатель не на шутку увлёкся Зинаидой и на обратном пути в Москву, сгорая от любви, в поезде объяснился с ней. Но та, будучи человеком более практичным, решила осадить его пыл и ответила: «Вы не можете меня любить. Вы даже не представляете, какая я плохая!», – намекая на свой «грех» – давнюю интимную связь с кузеном. (Зинаида всю жизнь мучилась чувством вины и считала себя ужасной женщиной.)

Однако это признание не только не охладило чувств Бориса, а подстегнуло его ещё на одно безумие – он пошёл к Генриху Нейгаузу и рассказал ему о своей любви к его жене. Странно? Глупо? Смешно? Что ж, творческие люди импульсивные и непредсказуемые. Именно этот момент оказался переломным в отношениях Зинаиды и Пастернака. И вот почему.

Когда поэт выложил всё Генриху, тот не устроил в ответ сцену ревности, не затеял драку и даже не возмутился, а, напротив, спокойно ответил, что всё в порядке. И что он прекрасно понимает чувства соперника, потому как у него у самого тоже есть женщина помимо жены. Более того, у него растёт внебрачная дочь Милица – ровесница их младшего с Зинаидой сына.



Творческие личности, Борис и Генрих, поняли друг друга, но земная Зинаида с её русским простодушием простить мужа не смогла. Она, бурно возмутившись откровенным признанием супруга, забрала детей и ушла к писателю. Как ей показалось, он был честным, любил её, а главное, был более достоин её самоотречения. Для Евгении уход Пастернака, после тяжёлого объяснения, обернулся трагедией – она стала медленно сходить с ума.

Первое время Зинаида и Борис жили отдельно – из-за банального квартирного вопроса, который всё портил: свои жилплощади они оставили бывшим супругам, а сами при этом жили то у одних, то у других друзей или родственников.

Период был ужасно труден для обоих. Да, они встречались, Пастернак был безумно влюблён в Зинаиду, а та, в свою очередь, тоже смогла дать волю своим чувствам. Но всё тот же кошмарный советский быт ежедневно, ежечасно, ежеминутно вмешивался в их жизнь. И ставил под большое сомнение возможность совместного счастья.

Зинаида, при всей её долготерпимости, по-женски устав от почти годичного скитания по чужим углам, от хронического чувства вины, что обременяет чужих людей собой и детьми, даже вернулась обратно к мужу. Правда, меньше чем на неделю – поэт, не в силах справиться с потерей любимой женщины, пытался покончить с собой...

Официально они поженились только через 2 года – 21 августа 1933-го, когда Пастернак оформил развод с Евгенией. Зинаида выходила любимого после отравления и решила, что к первому мужу больше не пойдёт ни при каких обстоятельствах.

В скором времени они получили две комнаты в коммунальной квартире – кошмарные, с выбитыми стёклами, без электричества. Однако хозяйственная Зинаида даже в этих руинах сумела создать уют, чем немало удивляла и восхищала Бориса Леонидовича.

Уже через несколько недель после новоселья Пастернак писал другу: «Я уезжал. А когда вернулся, то квартиру нашёл неузнаваемой! За четыре дня Зина успела позвать стекольщика и достать стёкол, остальное всё сделала сама, своими руками: смастерила раздвижные гардины на шнурах, заново перебила и перевязала два совершенно негодных пружинных матраца и из одного сделала диван, сама полы натёрла и прочее и прочее. Комнату мне устроила на славу, и этого не описать, потому что надо было видеть, что тут было раньше!»



Писатель опять был счастлив. О своих чувствах он сообщал с восторгом и неким удивлением сестре: «Я счастлив, Жонечка (сестру звали Жозефиной). Я слишком люблю Зину. Удивительно, но ведь так можно жить месяц или два, а мы живём так уже второй год...» Зинаида тоже любила Бориса. Сдержанно, спокойно, ровно. Она предпочитала выражать свои чувства через практические действия, а не в восторженных высказываниях.

Не зря говорят, что мужчина часто ищет женщину, так или иначе похожую на его мать. Зинаида напоминала Пастернаку его мать Розалию. Они обе в молодости были весьма талантливыми пианистками (Розалия в 22 года стала профессором и преподавала в музыкальных классах Одесского отделения Императорского русского музыкального общества). И одна, и вторая пожертвовали собственным талантом и карьерой, да и вообще всеми своими личными интересами ради мужа и семьи. Мать Бориса полностью растворилась в муже – талантливом художнике Леониде Пастернаке. Зинаида же – сначала в Генрихе, потом в Борисе. Вероятно, по-другому они не могли...

Любовь поэта к Зинаиде подарила миру целый цикл стихов под названием «Второе рождение», в частности то самое знаменитое:

Любить иных – тяжёлый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.

Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Всё это – не большая хитрость.

Как по волшебству, в новогоднюю ночь с 1937 на 1938 год у Пастернака и Зинаиды родился сын Леонид. Борис писал отцу: «Мальчик родился милый, здоровый и, кажется, славный. Он умудрился появиться на свет в новогоднюю ночь с последним, двенадцатым ударом часов, почему по статистике родильного дома и попал сразу в печать, как «первый мальчик 1938 года, родившийся в 0 часов 1 января». Я назвал его в твою честь Леонидом». Счастье представлялось безмерным, любовь – огромной, Зинаида была пусть земной, но всё же музой для Пастернака. Но всё же и эти отношения оказались не настолько идеальными, как хотелось бы им обоим.

Да, постепенно налаживался быт. Да, появилась дача в Переделкино, потом – отдельная нормальная квартира. Зинаида всё так же ограждала мужа от всего «прозаического», старалась создавать идеальные условия для его творчества. Он же безумно много работал, много писал, занимался переводами (шутка ли, перевести за пару месяцев на русский язык всего «Фауста»). Весьма благополучная семья...

После 10 лет совместного счастья Пастернак стал отдаляться от любимой. Он мог один месяцами жить на даче, приезжая в Москву лишь пару раз в месяц. Перестал сопровождать семью на отдыхе. Куда-то стало пропадать восхищение Зинаидой. Скорее всего, Борис просто заскучал. Его можно понять: Зинаида оставалась очень ровной, хозяйственной, но при этом всегда одинаковой – годами одна и та же причёска, одни и те же фасоны платьев. У писателя вновь появилась подавленность, усугубляемая ещё и травлей со стороны «братьев-литераторов», которые единодушно упрекали его в мировоззрении, несоответствующем эпохе, и безоговорочно требовали тематической и идейной перестройки. Пастернак уже давно вынашивал идею большого романа, но последнего толчка, того, что дало бы вдохновение, не было. Вдруг в его жизни появился лучик света – третья муза Ольга Ивинская.

Ольга Ивинская – муза третья. Последняя

С момента знакомства Пастернака и Зинаиды прошло 17 лет, когда в жизнь Бориса вошла Ольга Ивинская. Они встретились в послевоенной Москве в 1946 году. Ольге на тот момент было 34, Борису Леонидовичу – уже 56. Она работала редактором в журнале «Новый мир». Однажды поэт пришёл в редакцию, и они неожиданно для самих себя разговорились. Своё первое впечатление об Ольге Пастернак записал так: «Она – олицетворение жизнерадостности и самопожертвования. По ней не заметно, что она столько в жизни перенесла» (намёк на то, что в 34 года женщина была уже дважды вдовой и воспитывала двоих маленьких детей).

С появлением Ольги в жизни Пастернака и началась работа над той самой знаменитой книгой «Доктор Живаго», которая принесла писателю одновременно и славу, и массу неприятностей. Он сам вспоминал, что образ Лары в его романе появился именно благодаря Ольге, её внутренней красоте, удивительной доброте и неуловимой таинственности. Под предлогом получить совет опытного редактора поэт всё чаще и чаще стал заглядывать к Ольге. Сначала их отношения носили исключительно дружеский характер, но позже возникли и другие чувства – страсть, любовь, привязанность. Их свидания были то долгими и наполненными разговорами, то короткими, в которых едва успевали уместиться нежный взгляд и пара слов. Но одну встречу Ольга запомнила на всю жизнь. Борис Леонидович позвонил ей в редакцию и попросил срочно прийти к памятнику Пушкину. Там он, не глядя ей в глаза, произнёс: «Я выражу вам свою просьбу: я хочу, чтобы вы мне говорили «ты», потому что «вы» – уже ложь». Она отказывалась, он уговаривал, но до конца свидания так и не смог заставить произнести это «ты». Вечером Пастернак позвонил ей и сказал, что любит и что в этом теперь вся его жизнь.

Когда писатель впервые остался ночевать у Ольги (оба они запомнили эту дату – 4 апреля 1947 года), Зинаида всё поняла, но ничего не сказала. Позже она молчаливо приняла его решение: «Отныне, – заявил Борис, – я буду жить там, где мне нравится, захочу – дома, захочу – у Ольги».

Конечно, жене было и больно, и неприятно. Но Зинаида ни в чём не упрекала супруга – он был главным божеством её жизни. Виновницей же всего она считала только Ольгу. И однажды даже поехала к Ивинской домой и прямо заявила, чтобы та оставила её мужа в покое.

Но Борис уже не мог без Ольги. Они несколько раз пытались расставаться, но всё было тщетно – проходило несколько дней, и Пастернак, обвиняя себя в слабости, вновь шёл к любимой. Однако уйти от Зинаиды поэт тоже не решался. Одному своему другу он как-то признался: «Я весь, и душа моя, и любовь, и моё творчество, всё принадлежит Олюше, а Зине, жене, остаётся один декорум. Но пусть он ей и остаётся, ведь что-то же должно остаться, я ей так обязан».

Через 3 года, осенью 1949-го, Ольгу арестовали за связь с Пастернаком, «английским шпионом». От неё требовали признания, что в переводах её любовника прослеживалась политическая неблагонадёжность и клевета на советскую действительность. Несколько месяцев Ольга провела в холодной сырой камере. Она ежедневно подвергалась пыткам. То обстоятельство, что женщина была беременна, не смягчало обращения с ней, и в результате одного такого допроса она потеряла ребёнка.

Следствие закончилось. Ольга вспоминала: «Наступил день, когда какой-то прыщавый лейтенант объявил мне заочный приговор: пять лет общих лагерей «за близость к лицам, подозреваемым в шпионаже». Ивинскую отправили в лагерь. Борис ходил по инстанциям, просил, умолял, требовал выпустить Ольгу. Но разве он был в силах противостоять системе? Единственное, чем он мог помочь любимой женщине, – это все 5 лет пребывания в лагере заботиться о её детях. Писатель без устали повторял знакомым: «Её посадили из-за меня, как самого близкого мне человека. Её геройству и её выдержке я обязан, что меня в эти годы не трогали».

Когда в пятьдесят третьем Ольга вернулась, их любовь вспыхнула с новой силой. Он писал ей письма: «Золотая моя девочка... Я связан с тобой жизнью, солнышком, светящим в окно, чувством сожаления и грусти, сознанием своей вины».

Их встречи продолжались. Ольга помогала Пастернаку закончить роман. Она поддерживала его. И когда в 1955 году ни одно советское издательство не бралось публиковать «Доктора Живаго», и когда роман вышел в свет за границей, и когда Борису Леонидовичу присудили Нобелевскую премию, и когда опять началась травля с обвинениями в измене родине, в предательстве.

Последний раз они виделись в начале мая 1960 года. Через несколько дней с Борисом случился инфаркт. Затем выяснилось, что у Пастернака ещё и рак лёгких. Ольга не смогла быть с ним рядом – за супругом ухаживала жена Зинаида. Именно она со своим чувством долга, ответственности и самопожертвования делала для Бориса всё возможное. Например, когда Пастернак уже не мог двигаться, она привезла рентгеновский аппарат из Кремлёвской больницы на дом, чтобы сделать необходимое обследование. Сложно себе даже представить, каких усилий ей это стоило!

Ольга плакала под окнами Пастернака, а Борис отправлял ей короткие записки, в которых просил не искать с ним встреч. Писатель считал, что так будет лучше и для него, и для неё, и для Зинаиды, которой он многим был обязан.

Послесловие:

30 мая 1960 года его не стало.
А как же его музы? Увы, судьбы их оказались очень трагичными.

Первая жена, Евгения Лурье, после развода несколько раз оказывалась в психиатрических клиниках, а к концу жизни становилась всё печальнее и молчаливее. Она постоянно перечитывала роман «Доктор Живаго» и смущённо говорила, что у неё много общего с главной героиней романа.

Зинаида Пастернак после смерти мужа осталась без средств к существованию. Его произведения не издавали, пенсию за мужа, несмотря на все хлопоты весьма именитых друзей, получить так и не удалось. За год до смерти, уже будучи тяжело больной, она написала «Воспоминания» о своей жизни с Борисом – такие же простые и наивные, какой была сама Зинаида и какой полюбил её Пастернак. Она также претендовала на прообраз Лары в «Докторе Живаго».

Ольгу Ивинскую после смерти писателя опять арестовали. На этот раз женщину обвинили в контрабанде – Ольга получила гонорар, пришедший из-за рубежа за публикацию романа «Доктор Живаго». Из лагерей она вернулась через четыре года и прожила долгую жизнь. Последняя возлюбленная тоже написала воспоминания о своих отношениях с Борисом «Годы с Пастернаком и без него», которые закончила так: «Любимый мой! Вот я кончаю работу, завещанную тобой. Прости меня, что написала так; я не могла и никогда не смогла бы написать на уровне, которого ты достоин... Большая часть прожитой сознательной жизни была посвящена тебе, как будет посвящён и её остаток...»

Три женщины. Три музы. Три трагедии. Однако близость к мастеру не принесла ни одной из них счастья. Может, это удел всех муз? Или права была Цветаева, когда сказала, что Пастернак не способен на счастливую жизнь и счастливую любовь? Нам остаётся только теряться в догадках.

Юрий Анненков - русский живописец и график, художник театра и кино, заметная фигура русского авангарда, представитель русско-французского модерна, литератор. Литературный псевдоним — Борис Темирязев, писал: "Борис Пастернак: огромные глаза, пухлые губы, взгляд горделивый и мечтательный, высокий рост, гармоничная походка, красивый и звучный голос. На улицах, не зная, кто он, прохожие, в особенности — женщины, инстинктивно оглядывались на него. Никогда не забуду, как однажды Пастернак тоже оглянулся на засмотревшуюся на него девушку и показал ей язык. В порыве испуга девушка бегом скрылась за угол. — Пожалуй, это уж слишком, — укоризненно сказал я. — Я очень застенчив, и подобное любопытство меня смущает, — извиняющимся тоном ответил Пастернак. Да, он был застенчив. Однако эта застенчивость не касалась ни его творчества, ни его гражданского мужества. Его биография это доказывает."

Наследие Леонида Осиповича Пастернака (отец поэта) В основе творческого метода Пастернака лежат быстрые, почти мгновенные зарисовки, которые сам он называет школой «настоящего импрессионизма». Ощущение фиксации впечатления художнику удается сохранить и в живописных произведениях — за счет выбора будто бы случайного движения, раскрывающего образ. Работы Пастернака отличает своеобразная, основанная на контрастах света и тени, передача световоздушной среды. (Сыновья Борис и Александр) (Борис Пастернак в 1910 году на картине Леонида Пастернака)

Другие картины с образом Бориса Пастернака

"..Цель творчества самоотдача, А не шумиха, не успех. Позорно ничего не знача, Быть притчей на устах у всех. Но надо жить без самозванства, Так жить, что бы в конце концов Привлечь к себе любовь пространства, Услышать будущего зов..."

Почтовые марки:

Ученик Скрябина, сам великолепный музыкант, Борис Пастернак в своих лирических стихах одновременно и музыкален, и прост. Для поэта музыка не только любимый вид искусства, но и способ поэтического мышления. Он и чувствует, и мыслит, и создаёт свои поэтические шедевры именно в связи с музыкой. Стихи Бориса Пастернака отличаются скрытой в них внутренней мелодией, они очень музыкальны. Поэтому и песни на стихи Пастернака - не редкость, петь Пастернака любят исполнители разных жанров.
Самым популярным "спетым" произведением Пастернака является ""Зимняя ночь"".

Мело, мело по всей земле
Во все пределы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.


Cкрытый текст -

 

Как летом роем мошкара
Летит на пламя,
Слетались хлопья со двора
К оконной раме.

Метель лепила на стекле
Кружки и стрелы.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На озарённый потолок
Ложились тени,
Скрещенья рук, скрещенья ног,
Судьбы скрещенья.

И падали два башмачка
Со стуком на пол.
И воск слезами с ночника
На платье капал.

И всё терялось в снежной мгле
Седой и белой.
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

На свечку дуло из угла,
И жар соблазна
Вздымал, как ангел, два крыла
Крестообразно.

Мело весь месяц в феврале,
И то и дело
Свеча горела на столе,
Свеча горела.

1946 год

Столько интерпретаций я не слышала ни у одной песни. Один из самых интересных и нестандартных вариантов - вариант Александра Градского, а самый, по моему, душевный, - Вадима и Валерия Мищуков (музыка Георгия Свиридова)



В разное время "Зимнюю ночь" исполняли также Алла Пугачева, Николай Носков, Нани Брегвадзе, Валерий Леонтьев, Валерий Меладзе, Дина Гарипова, ВИА "Лейся песня", ВИА "Червона рута", Игорь Карташев, Сергей Захаров, Алла Иошпе и Стахан Рахимов, Геннадий Фофанов и другие. Думаю, что хотя бы один из вариантов слышали все.

А я хотела бы напомнить о песнях на другие стихотворения Пастернака.

"Гамлет": Это стихотворение известно многим в исполнении Владимира Высоцкого, подчеркнувшего интонациями, манерой исполнения его трагичность.

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далёком отголоске,
Что случится на моём веку.


Cкрытый текст -

 

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Авва Отче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю Твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идёт другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, всё тонет в фарисействе.
Жизнь прожить - не поле перейти.

(из стихотворений Юрия Живаго)
1946.

«Во всем мне хочется дойти...» - В исполнении Гелены Великановой и Валентины Толкуновой.

Во всем мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.


Cкрытый текст -

 

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Всё время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон,
Ее начало,
И повторял ее имен
Инициалы.

Я б разбивал стихи, как сад.
Всей дрожью жилок
Цвели бы липы в них подряд,
Гуськом, в затылок.

В стихи б я внес дыханье роз,
Дыханье мяты,
Луга, осоку, сенокос,
Грозы раскаты.

Так некогда Шопен вложил
Живое чудо
Фольварков, парков, рощ, могил
В свои этюды.

Достигнутого торжества
Игра и мука -
Натянутая тетива
Тугого лука.

1956

Стихотворение "Не плачь" в исполнении Александра Хочинского (музыка Д.Сморгонская)

Не волнуйся, не плачь, не труди
Сил иссякших и сердца не мучай.
Ты жива, ты во мне, ты в груди,
Как опора, как друг и как случай.


Cкрытый текст -

 

Верой в будущее не боюсь
Показаться тебе краснобаем.
Мы не жизнь, не душевный союз, —
Обоюдный обман обрубаем.

Из тифозной тоски тюфяков
Вон на воздух широт образцовый!
Он мне брат и рука. Он таков,
Что тебе, как письмо, адресован.

Надорви ж его ширь, как письмо,
С горизонтом вступи в переписку,
Победи изнуренья измор,
Заведи разговор по-альпийски.

И над блюдом баварских озер
С мозгом гор, точно кости мосластых,
Убедишься, что я не фразер
С заготовленной к месту подсласткой.

Добрый путь. Добрый путь. Наша связь,
Наша честь не под кровлею дома.
Как росток на свету распрямясь,
Ты посмотришь на все по-другому.

1931

"Тема с вариациями" -песня по мотивам этого стихотворения известна под названием "Мчались звезды", автор музыки и исполнитель Геннадий Пономарев.

Скала и шторм. Скала и плащ и шляпа.
Скала и — Пушкин. Тот, кто и сейчас,
Закрыв глаза, стоит и видит в сфинксе
Не нашу дичь: не домыслы в тупик
Поставленного грека, не загадку,
Но предка: плоскогубого хамита,
Как оспу, перенесшего пески,
Изрытого, как оспою, пустыней,
И больше ничего. Скала и шторм.


Cкрытый текст -

 

В осатаненьи льющееся пиво
С усов обрывов, мысов, скал и кос,
Мелей и миль. И гул, и полыханье
Окаченной луной, как из лохани,
Пучины. Шум и чад и шторм взасос.
Светло как днем. Их озаряет пена.
От этой точки глаз нельзя отвлечь.
Прибой на сфинкса не жалеет свеч
И заменяет свежими мгновенно.
Скала и шторм. Скала и плащ и шляпа.
На сфинксовых губах — соленый вкус
Туманностей. Песок кругом заляпан
Сырыми поцелуями медуз.

Он чешуи не знает на сиренах,
И может ли поверить в рыбий хвост
Тот, кто хоть раз с их чашечек коленных
Пил бившийся как об лед отблеск звезд?

Скала и шторм и — скрытый ото всех
Нескромных — самый странный, самый тихий,
Играющий с эпохи Псамметиха
Углами скул пустыни детский смех...

Вариации

1.Оригинальная

Над шабашем скал, к которым
Сбегаются с пеной у рта,
Чадя, трапезундские штормы,
Когда якорям и портам,

И выбросам волн, и разбухшим
Утопленникам, и седым
Мосткам набивается в уши
Клокастый и пильзенский дым.

Где ввысь от утеса подброшен
Фонтан, и кого-то позвать
Срываются гребни, но — тошно
И страшно, и — рвется фосфат.

Где белое бешенство петель,
Где грохот разостланных гроз,
Как пиво, как жеваный бетель,
Песок осушает взасос.

Что было наследием кафров?
Что дал царскосельский лицей?
Два бога прощались до завтра,
Два моря менялись в лице:

Стихия свободной стихии
С свободной стихией стиха.
Два дня в двух мирах, два ландшафта,
Две древние драмы с двух сцен.

2. Подражательная

На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн.
Был бешен шквал. Песком сгущенный,
Кровавился багровый вал.
Такой же гнев обуревал
Его, и, чем-то возмущенный,
Он злобу на себе срывал.
В его устах звучало «завтра»,
Как на устах иных «вчера».
Еще не бывших дней жара
Воображалась в мыслях кафру,
Еще не выпавший туман
Густые целовал ресницы.
Он окунал в него страницы
Своей мечты. Его роман
Вставал из мглы, которой климат
Не в силах дать, которой зной
Прогнать не может никакой,
Которой ветры не подымут
И не рассеют никогда
Ни утро мая, ни страда.
Был дик открывшийся с обрыва
Бескрайный вид. Где огибал
Купальню гребень белогривый,
Где смерч на воле погибал,
В последний миг еще качаясь,
Трубя и в отклике отчаясь,
Борясь, чтоб захлебнуться вмиг
И сгинуть вовсе с глаз. Был дик
Открывшийся с обрыва сектор
Земного шара, и дика
Необоримая рука,
Пролившая соленый нектар
В пространство слепнущих снастей,
На протяженье дней и дней,
В сырые сумерки крушений,
На милость черных вечеров...
На редкость дик, на восхищенье
Был вольный этот вид суров.

Он стал спускаться. Дикий чашник
Гремел ковшом, и через край
Бежала пена. Молочай,
Полынь и дрок за набалдашник
Цеплялись, затрудняя шаг,
И вихрь степной свистел в ушах.
И вот уж бережок, пузырясь,
Заколыхал камыш и ирис,
И набежала рябь с концов.
Но неподернуто свинцов
Посередине мрак лиловый.
А рябь! Как будто рыболова
Свинцовый грузик заскользил,
Осунулся и лег на ил
С непереимчивой ужимкой,
С какою пальцу самолов
Умеет намекнуть без слов:
Вода, мол, вот и вся поимка.
Он сел на камень. Ни одна
Черта не выдала волненья,
С каким он погрузился в чтенье
Евангелья морского дна.
Последней раковине дорог
Сердечный шелест, капля сна,
Которой мука солона,
Ее сковавшая. Из створок
Не вызвать и клинком ножа
Того, чем боль любви свежа.
Того счастливейшего всхлипа,
Что хлынул вон и создал риф,
Кораллам губы обагрив,
И замер на устах полипа.

3

Мчались звезды. В море мылись мысы.
Слепла соль. И слезы высыхали.
Были темны спальни. Мчались мысли,
И прислушивался сфинкс к Сахаре.

Плыли свечи. И казалось, стынет
Кровь колосса. Заплывали губы
Голубой улыбкою пустыни.
В час отлива ночь пошла на убыль.

Море тронул ветерок с Марокко.
Шел самум. Храпел в снегах Архангельск.
Плыли свечи. Черновик «Пророка»
Просыхал, и брезжил день на Ганге.

4

Облако. Звезды. И сбоку —
Шлях и — Алеко.— Глубок
Месяц Земфирина ока —
Жаркий бездонный белок.

Задраны к небу оглобли.
Лбы голубее олив.
Табор глядит исподлобья,
В звезды мониста вперив.

Это ведь кровли Халдеи
Напоминает! Печет,
Лунно; а кровь холодеет.
Ревность? Но ревность не в счет!

Стой! Ты похож на сирийца.
Сух, как скопец-звездочет.
Мысль озарилась убийством.
Мщенье? Но мщенье не в счет!

Тень как навязчивый евнух.
Табор покрыло плечо.
Яд? Но по кодексу гневных
Самоубийство не в счет!

Прянул, и пыхнули ноздри.
Не уходился еще?
Тише, скакун,— заподозрят.
Бегство? Но бегство не в счет!

5

Цыганских красок достигал,
Болел цингой и тайн не делал
Из черных дырок тростника
В краю воров и виноделов.

Забором крался конокрад,
Загаром крылся виноград,
Клевали кисти воробьи,
Кивали безрукавки чучел,

Но, шорох гроздий перебив,
Какой-то рокот мёр и мучил.

Там мрело море. Берега
Гремели, осыпался гравий.
Тошнило гребни изрыгать,
Барашки грязные играли.

И шквал за Шабо бушевал,
И выворачивал причалы.
В рассоле крепла бечева,
И шторма тошнота крепчала.

Раскатывался балкой гул,
Как баней шваркнутая шайка,
Как будто говорил Кагул
В ночах с очаковскою чайкой.

6

В степи охладевал закат,
И вслушивался в звон уздечек,
В акцент звонков и языка
Мечтательный, как ночь, кузнечик.

И степь порою спрохвала
Волок, как цепь, как что-то третье,
Как выпавшие удила,
Стреноженный и сонный ветер.

Истлела тряпок пестрота,
И, захладев, как медь безмена,
Завел глаза, чтоб стрекотать,
И засинел, уже безмерный,

Уже, как песнь, безбрежный юг,
Чтоб перед этой песнью дух
Невесть каких ночей, невесть
Каких стоянок перевесть.

Мгновенье длился этот миг,
Но он и вечность бы затмил.

1918

«Быть знаменитым некрасиво...» -Музыка и исполнение Марен Марнэ

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.


Cкрытый текст -

 

Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.

И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.

И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.

Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.

И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца.

1956

Песня на стихотворение Пастернака "Свидание" в исполнении моего любимого "Ватсона" - Виталия Соломина (голос за кадром, фильм "Предел желаний").

Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.


Cкрытый текст -

 

Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.

Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.

Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.

И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.

Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.

Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.

И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.

И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.

Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?

1949

Одно из ранних стихотворений Бориса Пастернака "Рояль дрожащий" в исполнении Александра Градского и Александра Розенбаума:

Рояль дрожаший пену с губ оближет.
Тебя сорвет, подкосит этот бред.
Ты скажешь: - милый! - Нет,- вскричу я,- нет!
При музыке?! - Но можно ли быть ближе,

Cкрытый текст -

 

Чем в полутьме, аккорды, как дневник,
Меча в камин комплектами, погодно. ?
О пониманье дивное, кивни,
Кивни, и изумишься! - ты свободна.
Я не держу. Иди, благотвори.
Ступай к другим. Уже написан Вертер,
А в наши дни и воздух пахнет смертью:
Открыть окно - что жилы отворить.

1919 год

"Вальс с чертовщиной": песня, которая получилась из этого стихотворения, известна под названием "Елка". Поет Елена Камбурова

Только заслышу польку вдали,
Кажется, вижу в замочною скважину:
Лампы задули, сдвинули стулья,
Пчелками кверху порх фитили,
Масок и ряженых движется улей.
Это за щелкой елку зажгли.

Cкрытый текст -

 

Великолепие выше сил
Туши и сепии и белил,
Синих, пунцовых и золотых
Львов и танцоров, львиц и франтих.
Реянье блузок, пенье дверей,
Рев карапузов, смех матерей.
Финики, книги, игры, нуга,
Иглы, ковриги, скачки, бега.

В этой зловещей сладкой тайге
Люди и вещи на равной ноге.
Этого бора вкусный цукат
К шапок разбору рвут нарасхват.
Душно от лакомств. Елка в поту
Клеем и лаком пьет темноту.

Все разметала, всем истекла,
Вся из металла и из стекла.
Искрится сало, брызжет смола
Звездами в залу и зеркала
И догорает дотла. Мгла.
Мало-помалу толпою усталой
Гости выходят из-за стола.

Шали, и боты, и башлыки.
Вечно куда-нибудь их занапастишь.
Ставни, ворота и дверь на крюки,
В верхнюю комнату форточку настежь.
Улицы зимней синий испуг.

Время пред третьими петухами.
И возникающий в форточной раме
Дух сквозняка, задувающий пламя,
Свечка за свечкой явственно вслух:
Фук. Фук. Фук. Фук.

1941

«Февраль. Достать чернил и плакать!...» Музыка и исполнение - Анна Ланцберг (Нюша).

Февраль. Достать чернил и плакать!
Писать о феврале навзрыд,
Пока грохочущая слякоть
Весною черною горит.


Cкрытый текст -

 

Достать пролетку. За шесть гривен,
Чрез благовест, чрез клик колес,
Перенестись туда, где ливень
Еще шумней чернил и слез.

Где, как обугленные груши,
С деревьев тысячи грачей
Сорвутся в лужи и обрушат
Сухую грусть на дно очей.

Под ней проталины чернеют,
И ветер криками изрыт,
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.

1912

Наверное, самое любимое мое стихотворение Бориса Пастернака -"Снег идет" - звучит в к/ф "Долгое прощание", на музыку ее положил Сергей Никитин.
И второй вариант, классический, - Снег идёт (Г.Свиридов) Капелла мальчиков при Институте им. Гнесиных и Капелла им. Юрлова

Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.


Cкрытый текст -

 

Снег идет, и всё в смятеньи,
Всё пускается в полет,-
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака.

Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься - и святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь, там и новый год.

Снег идет, густой-густой.
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет,
Или как слова в поэме?

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и всё в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

1957

И песня на стихи Бориса Пастернака, очень известная по любимому фильму "Ирония судьбы, или С легким паром" в исполнении Сергея Никитина (музыка М. Таривердиева):

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.


Cкрытый текст -

 

Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк маховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.

И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.

И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.

Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.

Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.

1931

Песни на стихи в переводе Бориса Пастернака.

Пастернак перевел всего три сонета Шекспира, два из них - до войны, в 1938 году, в том числе -и знаменитый Сонет 66. В эпоху сталинской деспотии это стихотворение звучало, по меньшей мере, вызывающе. Вообразим себе: на дворе тот самый 1938 год. Трудно представить себе лучшую акустику для этих четырнадцати шекспировских строк. И Пастернак не упустил случая высказаться в полный голос против окружающей его «злобы дня»
"Сонет 66" (Уильям Шекспир, перевод Б.Пастернака) в исполнении Виталий Харисов и Евгения Нестеренко.

Измучась всем, я умереть хочу:
Тоска смотреть, как мается бедняк,
И как шутя живется богачу,
И доверять, и попадать впросак,

Cкрытый текст -

 

И наблюдать, как наглость лезет в свет,
И честь девичья катится ко дну,
И знать, что ходу совершенствам нет,
И видеть мощь у немощи в плену,
И вспоминать, что мысли заткнут рот,
И разум сносит глупости хулу,
И прямодушье простотой слывет,
И доброта прислуживает злу.
Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу трудно будет без меня.

"Песня Дездемоны об иве" (Г.Свиридов - В.Шекспир) Ирина Архипова

У матери моей была служанка
Варвара. Друг ее, гулявший с ней,
Был ветрогоном и Варвару бросил.
Была у ней излюбленная песнь,
Старинная, под стать ее страданью,
Про иву, с ней она и умерла.


Cкрытый текст -

 

Вот эта ива у меня сегодня

Весь вечер не идет из головы.

Вот словно сяду, подопрусь рукою,

И, как Варвара, затяну. — Скорей.

Несчастная крошка в слезах под кустом

Сидела одна у обрыва.

Затянемте ивушку, иву споем,

Ох, ива, зеленая ива.

У ног сиротинки плескался ручей.

Ох, ива, зеленая ива.

И камни смягчались от жалости к ней.

Ох, ива, зеленая ива.

Обиды его помяну я добром.

Ох, ива, зеленая ива.

Сама виновата, терплю поделом.

Ох, ива, зеленая ива.

Не плачь, говорит он, не порть красоты.

Ох, ива, зеленая ива.

Я к женщинам шляюсь, шатайся и ты.

Ох, ива, зеленая ива.

Уильям Шекспир "Зима" (пер. Б. Пастернака, музыка - Г.Свиридов), исполняет Александр Ведерников

Когда в сосульках сеновал,
И дуют в руки на дворе,
И Том дрова приносит в зал,
И мерзнет молоко в ведре,
И стынет кровь, и всюду грязь,
Заводит сыч, во тьму вперясь:
Ту-гу! Ту-ит, ту-гу! Ну и певун!
Вся в сале, Анна трет чугун


Cкрытый текст -

 

Когда от кашля прихожан
Не слышно пасторовых слов,
И птицы хохлятся в буран,
И у Марьяны нос багров,
И прыщут груши в кипятке,
Заводит филин вдалеке:
Ту-гу!
Ту-ит, ту-гу! Ну и певун!
Вся в сале, Анна трет чугун

1985 г.

Перевод "Фауста" Гете, выполненный Борисом Пастернаком (1-я часть - 1950, полностью - 1953), отличается высокими поэтическими достоинствами. Художник яркого индивидуального дарования, Пастернак стремился по-новому прочесть гетевскую трагедию, сблизить ее с современностью, однако, отказываясь от литературных условностей и широко используя средства современного обиходного языка, допускал модернизацию подлинника.
"Посвящение" (музыка Геннадия Гладкова, слова И. В. Гёте, русский перевод Бориса Пастернака) из спектакля Театра имени Ленсовета «Люди и страсти», поет Алиса Фрейндлих.

Вы снова здесь, изменчивые тени,
Меня тревожившие с давних пор,
Найдется ль наконец вам воплощенье,
Или остыл мой молодой задор?

Cкрытый текст -

 

Но вы, как дым, надвинулись, виденья,
Туманом мне застлавши кругозор.
Ловлю дыханье ваше грудью всею
И возле вас душою молодею.
Вы воскресили прошлого картины,
Былые дни, былые вечера.
Вдали всплывает сказкою старинной
Любви и дружбы первая пора.
Пронизанный до самой сердцевины
Тоской тех лет и жаждою добра,
Я всех, кто жил в тот полдень лучезарный
Опять припоминаю благодарно.
Им, не услышать следующих песен,
Кому я предыдущие читал.
Распался круг, который был так тесен,
Шум первых одобрений отзвучал.
Непосвященных голос легковесен,
И, признаюсь, мне страшно их похвал,
А прежние ценители и судьи
Рассеялись, кто где, среди безлюдья.
И я прикован силой небывалой
К тем образам, нахлынувшим извне.
Эоловою арфой прорыдало
Начало строф, родившихся вчерне.
Я в трепете, томленье миновало,
Я слезы лью, и тает лед во мне.
Насущное отходит вдаль, а давность,
Приблизившись, приобретает явность.

Песню на стихи французского поэта и сочинителя песен, известного прежде всего своими сатирическими произведениями, Пьера-Жана Беранже (пер. Б.Пастернак, музыка - Георгий Свиридов) исполняет Александр Ведерников - "Как яблочко румян"

Как яблочко румян,
Одет весьма беспечно,
Не то чтоб очень пьян —
А весел бесконечно.
Есть деньги — прокутит;
Нет денег — обойдётся,
Да как ещё смеётся!
«Да ну их!..» — говорит,
«Да ну их!..» — говорит,
«Вот, говорит, потеха!
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру от смеха!»

Cкрытый текст -

 

Шатаясь по ночам
Да тратясь на девчонок,
Он, кажется, к долгам
Привык ещё с пелёнок.
Полиция грозит,
В тюрьму упрятать хочет —
А он-то всё хохочет…
«Да ну их!..» — говорит,
«Да ну их!..» — говорит,
«Вот, говорит, потеха!
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру от смеха!»

Забился на чердак,
Меж небом и землёю;
Свистит себе в кулак
Да ёжится зимою.
Его не огорчит,
Что дождь сквозь крышу льётся:
Измокнет весь, трясётся…
«Да ну их!..» — говорит,
«Да ну их!..» — говорит,
«Вот, говорит, потеха!
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру от смеха!»

У молодой жены
Богатые наряды;
На них устремлены
Двусмысленные взгляды.
Злословье не щадит,
От сплетен нет отбою…
А он — махнул рукою…
«Да ну их!..» — говорит,
«Да ну их!..» — говорит,
«Вот, говорит, потеха!
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру от смеха!»

Собрался умирать,
Параличом разбитый;
На ветхую кровать
Садится поп маститый
И бедному сулит
Чертей и ад кромешный…
А он-то, многогрешный,
«Да ну их!..» — говорит,
«Да ну их!..» — говорит,
«Вот, говорит, потеха!
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру…
Ей-ей, умру от смеха!»
1856

Стихотворение «Синий цвет», написанное Н.Бараташвили в 1841 г. и переведенное Б.Пастернаком не позднее 1938 г., давно уже сделалось в России своего рода визитной карточкой гениального грузинского поэта. Положил это стихотворение на музыку и создал одну из лучших своих песен Сергей Никитин.

Цвет небесный, синий цвет,
Полюбил я с малых лет.
В детстве он мне означал
Синеву иных начал.


Cкрытый текст -

 

И теперь, когда достиг
Я вершины дней своих,
В жертву остальным цветам
Голубого не отдам.

Он прекрасен без прикрас.
Это цвет любимых глаз.
Это взгляд бездонный твой,
Напоенный синевой.

Это цвет моей мечты.
Это краска высоты.
В этот голубой раствор
Погружен земной простор.

Это легкий переход
В неизвестность от забот
И от плачущих родных
На похоронах моих.

Это синий негустой
Иней над моей плитой.
Это сизый зимний дым
Мглы над именем моим.

1841

Борис Пастернак был и остается любимым и востребованным поэтом, его книги и его стихи дороги нам.
Последнее стихотворение не принадлежит перу Пастернака, но мне кажется очень важным напомнить о нем сейчас.
...Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...

Александр Галич - Памяти Б. Л. Пастернака
"... правление Литературного Фонда СССР извещает о смерти писателя,
члена Литфонда, Бориса Леонидовича Пастернака, последовавшей
30 мая сего года, на 71-ом году жизни, после тяжёлой и продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного".
Единственное, появившееся в газетах, вернее, в одной - "Литературной газете", - сообщение о смерти Б.Л.Пастернака.

Разобрали венки на веники,
На полчасика погрустнели,
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!


Cкрытый текст -

 

И терзали Шопена лабухи,
И торжественно шло прощанье...
Он не мылил петли в Елабуге,
И с ума не сходил в Сучане!

Даже киевские "письмэнники"
На поминки его поспели!..
Как гордимся мы, современники,
Что он умер в своей постели!

И не то чтобы с чем-то за сорок,
Ровно семьдесят - возраст смертный,
И не просто какой-то пасынок,
Член Литфонда - усопший сметный!

Ах, осыпались лапы елочьи,
Отзвенели его метели...
До чего ж мы гордимся, сволочи,
Что он умер в своей постели!

"Мело, мело, по всей земле, во все пределы
Свеча горела на столе, свеча горела..."

Нет, никакая не свеча,
Горела люстра!
Очки на морде палача
Сверкали шустро!
А зал зевал, а зал скучал -
Мели, Емеля!
Ведь не в тюрьму, и не в Сучан,
Не к "высшей мере"!

И не к терновому венцу
Колесованьем,
А как поленом по лицу,
Голосованьем!

И кто-то,спьяну, вопрошал:
"За что? Кого там?"
И кто-то жрал, и кто-то ржал
Над анекдотом...

Мы не забудем этот смех,
И эту скуку!
Мы поименно вспомним всех,
Кто поднял руку!

"Гул затих.Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку..."

Вот и смолкли клевета и споры,
Словно взят у вечности отгул...
А над гробом встали мародёры,
И несут почётный караул... Ка-ра-ул!

В 1986-м году на даче Бориса Пастернака в Переделкине, где он жил долгие годы вплоть до своей смерти, был основан первый в СССР музей Бориса Леонидовича Пастернака.

Дом-музей в Переделкине

В 1980 году, в год 90-летия со дня рождения поэта, астроном Крымской астрофизической обсерватории Людмила Карачкина назвала астероид, открытый 21 февраля 1980 г., (3508) Пастернак (Pasternak).

Мемориальный музей в Чистополе

В 1990 году, в год 100-летия со дня рождения поэта, музей Пастернака открыл свои двери в Чистополе, в доме, где поэт жил в эвакуации в годы Великой Отечественной войны (1941-1943). Директор дома-музея поэта - Наталья Пастернак, приходящаяся ему невесткой (вдова младшего сына Леонида).

Кабинет Б. Пастернака

В 2008 году во Всеволодо-Вильве (Пермский край) в доме, где начинающий поэт жил с января по июнь 1916 года, был открыт музей.

Дом-музей во Всеволодо-Вильве

В 2009 году, в день города, в Перми был открыт первый в России памятник Пастернаку (скульптор - Елена Мунц, архитектор пьедестала Петр Попов-Серебряков). Он располагается в сквере около Оперного театра.

Памятник Борису Пастернаку в Перми

Мемориальная доска есть на стене дома, где родился Пастернак (Оружейный переулок, д. 3). В последние годы вокруг этого здания разгорелся скандал после того, как в 2002 году частная фирма надстроила к особняку мансарду, а затем оформила ее в собственность.

Мемориальная доска в Москве

Лишь в 2008 году инспекторы Москомнаследия обратили внимание на мансарду и обратились в суд с требованием снести незаконную надстройку. 25 мая 2009 года арбитражный апелляционный суд постановил, что постройка мансарды была незаконной.



В Нидерлпндах, в городе Зутермер, есть улица Бориса Пастернака - Boris Pasternaklaan.

Памятник Пастернаку в поселке Мучкап

В небольшом поселке Мучкап, что в Тамбовской области, 8 июля 2012 открыли памятник Пастернаку (автор - Зураб Церетели). Именно здесь летом 1917-го, пытаясь добраться до своей не ответившей взаимностью возлюбленной Елены Виноград, занимавшейся предвыборной агитацией в г. Балашове, поэт задержался (по ж/д причинам) и написал цикл стихов «Попытка душу разлучить». Этот цикл вошел в лучшую раннюю книгу Пастернака «Сестра моя - жизнь».

Памятник в Белгороде

26 сентября 2014 года в Белгороде возле старого здания НИУ Белгородского госуниверситета на аллее нобелевских лауреатов был открыт памятник Б.Л. Пастернаку.

Бюст Пастернаку в Харькове (Украина)

Бронзовый бюст поэту и писателю Борису Пастернаку расположен в «Саду скульптур» во дворе ресторана «Эрмитаж» в городе Харькове. Автор памятника - скульптор Сейфаддин Гурбанов.

Импровизация

Я клавишей стаю кормил с руки
Под хлопанье крыльев, плеск и клекот.
Я вытянул руки, я встал на носки,
Рукав завернулся, ночь терлась о локоть.

И было темно. И это был пруд
И волны. - И птиц из породы люблю вас,
Казалось, скорей умертвят, чем умрут
Крикливые, черные, крепкие клювы.

И это был пруд. И было темно.
Пылали кубышки с полуночным дегтем.
И было волною обглодано дно
У лодки. И грызлися птицы у локтя.

И ночь полоскалась в гортанях запруд,
Казалось, покамест птенец не накормлен,
И самки скорей умертвят, чем умрут
Рулады в крикливом, искривленном горле.
1915

Спасибо за прекрасную тему, не удержалась чтобы не оставить тут свой след... Это одно из моих любимых.
Стоит только один раз прочитать и забыть невозможно...

А как же Пастернак пишет о любви...

Не плачь, не морщь опухших губ
Не плачь, не морщь опухших губ.
Не собирай их в складки.
Разбередишь присохший струп
Весенней лихорадки.

Сними ладонь с моей груди,
Мы провода под током.
Друг к другу вновь, того гляди,
Нас бросит ненароком.

Пройдут года, ты вступишь в брак,
Забудешь неустройства.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.

А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.

Но как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам.

http://rustih.ru/boris-pasternak-ne-...-opuxshix-gub/

Опыт любви и разлуки Бориса Пастернака
"Скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье"

Борис Пастернак родился в творческой семье, с детства увлекался живописью, в юности готовился к композиторской карьере, но затем поступил на философский факультет Московского университета. Отсюда в его лирике столько певучести и образности, осмысленности и глубины.

Достаточно слегка вслушаться, что бы поймать ритм и представить:

"Отростки ливня грязнут в гроздьях
И долго, долго до зари
Кропают с кровель свой акростих,
Пуская в рифму пузыри."

Ранней лирике поэта была присуща некоторая сложность и даже заумность, не всегда понятная читателям. Текст был порой перегружен образами, литературовед А.Синявский даже охарактеризовал этот период творчества Пастернака "метафорической скорописью действительности". Впоследствии Борис Леонидович облегчит, усовершенствует слог и даже перепишет некоторые юношеские произведения, избавив их от груза нарочитости. Но при этом не утратит сложности и образности описания:

"В тот день всю тебя, от гребенок до ног,
Как трагик в провинции драму Шекспирову,
Носил я с собою и знал назубок,
Шатался по городу и репетировал."

Что бы расшифровать эти вроде бы простые строки, проникнуться ими, читателю придется представить себя на месте актера, вынужденного давать представлении в глухом городишке. За эту прозрачность и "живописность" Пастернаком будут впоследствии восхищаться и читатели, и собратья по перу. Анна Ахматова писала о нем:

«Он награжден каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он ее со всеми разделил»

Пастернак ответил Ахматовой намного тоньше:

"Мне кажется, я подберу слова,
Похожие на вашу первозданность.
А ошибусь, — мне это трынь-трава,
Я все равно с ошибкой не расстанусь."

Зрелой поэзии Пастернака свойственны одухотворенность и обожествление любимой женщины. Вся тонкость его натуры открывается в строках:

"Здесь прошелся загадки таинственный ноготь.
- Поздно, высплюсь, чем свет перечту и пойму.
А пока не разбудят, любимую трогать
Так, как мне, не дано никому.
Как я трогал тебя! Даже губ моих медью
Трогал так, как трагедией трогают зал.
Поцелуй был как лето. Он медлил и медлил,
Лишь потом разражалась гроза.
Пил, как птицы. Тянул до потери сознанья.
Звезды долго горлом текут в пищевод,
Соловьи же заводят глаза с содроганьем,
Осушая по капле ночной небосвод."

Не менее лирично звучит это четверостишье:

"Так пел я, пел и умирал.
И умирал и возвращался
К ее рукам, как бумеранг,
И - сколько помнится - прощался."

Поэт был очень влюбчив, через его жизнь, а значит и творчество, прошло много женщин. Общее отношение к возлюбленным и любви в целом Борис Леонидович выразил в этом стихотворении, написанном в зрелом возрасте:

"А я пред чудом женских рук,
Спины, и плеч, и шеи
И так с привязанностью слуг
Весь век благоговею.

Но, как ни сковывает ночь
Меня кольцом тоскливым,
Сильней на свете тяга прочь
И манит страсть к разрывам."

Эта страсть к разрывам будет преследовать его всю жизнь. Часто поэт сам разрывал отношения, находя новый предмет страсти, порой инициаторами разрыва будут любимые женщины, но самое страшное, когда разъединяет двоих сама судьба. Такой опыт у Пастернака был дважды. Боль потери особенно ярко выражена в стихотворении "Разлука":

"Она была так дорога
Ему чертой любою,
Как моря близки берега
Всей линией прибоя.
Как затопляет камыши
Волненье после шторма,
Ушли на дно его души
Ее черты и формы.
В года мытарств, во времена
Немыслимого быта
Она волной судьбы со дна
Была к нему прибита.

Среди препятствий без числа,
Опасности минуя,
Волна несла ее, несла
И пригнала вплотную.

И вот теперь ее отъезд,
Насильственный, быть может!
Разлука их обоих съест,
Тоска с костями сгложет.

...

И, наколовшись об шитье
С не вынутой иголкой,
Внезапно видит всю ее
И плачет втихомолку."

А это четверостишье апеллирует сразу к двум женщинам:

Любить иных - тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.

Там, где про "тяжелый крест" - отсылка к первой жене Евгении Лурье -

художнице, пренебрегающей бытом и интересами Пастернака. С ней у Бориса Леонидовича сложились сложные, пусть и очень трепетные отношения. Вторая же - будущая супруга - Зинаида Нейгауз.

Рождению стихотворения предшествовал вопрос поэта, понравились ли хозяйке дома его стихи? Зинаида Николаевна призналась, что не совсем их поняла. Леонид Борисович, похоже, уже влюбленный, пообещал "писать проще". И написал ироничное "без извилин". Зинаида Нейгауз, отличавшаяся простым и добрым нравом, не только не обиделась, но и впоследствии ушла от мужа к Пастернаку.

С этой простой и хозяйственной женщиной он проживет долгие годы, она будет ограждать его от невзгод и бытовых проблем в самые трудные для него времена. Единственным серьезным испытанием их семейной жизни станет страсть пожилого поэта к 33-летней Ольге Ивинской, сотруднице издательства. Это о встречах с ней Пастернак напишет:

«Ты так же сбрасываешь платье,
Как роща сбрасывает листья,
Когда ты падаешь в объятье
В халате с шелковою кистью.
Ты – благо гибельного шага,
Когда житье темней недуга,
А корень красоты – отвага,
И это тянет нас друг к другу»

Поздняя страсть принесет больше боли избраннице поэта, нежели ему самому. Дважды Ольгу Ивинскую сошлют в лагеря. И каждый раз по вине Пастернака, пусть и косвенной. В первом случае ее арест будет своеобразным методом давления на опального поэта. Второй раз Иванченко посадят через несколько месяцев после смерти Бориса Пастернака, когда она получит завещанный ей гонорар от издания за рубежом романа «Доктора Живаго». Как бы ни складывались отношения на стороне, Пастернак все же не мог оторваться от семьи, всегда возвращаясь к уютному очагу, всепрощающей Зинаиде Нейгауз. Но останутся прекрасные красивые стихи о любви, посвященные Ольге Ивинской:

"И полусонным стрелкам лень
Ворочаться на циферблате,
И дольше века длится день,
И не кончается объятье."

Уже в самом финале жизни поэт напишет обращение-благодарность ко всем женщинам, встреченным им на пути:

«Всем им, вскользь промелькнувшим где-либо
И пропавшим на том берегу,
Всем им, мимо прошедшим, - спасибо,
Перед ними я всеми в долгу.»

Учитывая настроения поэта, а также годы жизни (29 января [10 февраля] 1890, Москва — 30 мая 1960) даже невозможно предположить какие страсти "разгорались" еще в царские времена. Безусловно, он был романтиком...