Наши любимые стихи - II

Друзья, в этой теме пишем стихи любимых авторов.

Если автор неизвестен - ничего страшного.
Стихи должны греть душу, а не вызывать ненужные споры.просьба посты оставлять без иллюстраций !

Предыдущая тема здесь


.

Есть женщины, похожие на пламя,
На чуть заметный язычок свечи.
Они по свету ходят рядом с нами,
Случайным словом их не огорчи.

Прелестные, не отыскать прелестней,
Беспечны и внезапны, как стрижи,
И нежность их, и верность их — как песня,
Где все слова прозрачны и свежи.

В них что-то есть от скорого прощанья.
Как светлый дождь, сквозят они во мгле,
В себе невозмутимо воплощая
Все лучшее, что было на земле.

Изменчивы как небо, как погода,
И душу мне догадка обожгла:
Что в них украдкой смотрится природа,
Как в созданные ею зеркала.

Во многом проницательнее бога,
Доверчивей деревьев и детей…
Такие вот с ума сводили Блока
И уводили пленником в метель.

Я видел их не часто, этих женщин,
Далеких, как в магическом стекле.
Их, может быть, становится все меньше
На нашей слишком занятой земле.

Они мерцают капельками света,
Так непредусмотрительно хрупки…
И я боюсь, что сильный ветер века
Вот-вот погасит эти огоньки.

Ни в дождь, ни в гололед, ни в слякоть,
Какая б ни стряслась беда,
Не заставляйте женщин плакать
Ни от любви, ни от стыда.
И как бы ни случилось плавать
Вам в океане бытия,
Не заставляйте женщин плакать,
На вас обиду затая.
Какая бы из горьких трещин
Ни расколола сердце вам,
Не заставляйте плакать женщин
По необдуманным словам.
Прощайте женщин! Сокращайте
Предел, бросающий вражду!
И никогда не вымещайте
На женщинах свою беду.
И пусть вам будет, как награда
За бескорыстие труда,
Та женщина, что с вами рядом,
Не плачущая никогда...!

Не цепляйтесь за прошлое,
Не живите обидами,
Вспоминайте хорошее,
Никому не завидуйте.
Все, что небом Вам послано,
Принимайте как должное,
Все, что сделано — к лучшему.
Как бы ни было сложно,
На судьбу не ропщете,
Каждый миг будьте счастливы,
И других не судите
За их слабости частые.
За любимых боритесь
Богом данными силами,
На слова не скупитесь,
Будьте нежными с милыми.
Как же просто жить радостно!
Восхищайтесь закатами,
И влюбляйтесь всей страстью
В жизнь свою полосатую…

Евгений Бунимович

Из цикла
СТИХИ УЧИТЕЛЯ МАТЕМАТИКИ,
написанные во время проведения контрольных работ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА #4

...а еще, лишаясь площади, обретаешь объем
города, по которому легче бродить одному, чем вдвоем
потому что мы годы свои узнаем
в концентрических кольцах столицы,

но мосты за собою сжигая дотла,
в концентрических кольцах столицы не сыщешь угла,
кроме края письменного стола,
кроме прямого угла страницы,

есть дамоклово чувство контрольных работ –
ничего не успеешь, а время пройдет,
н-и-ч-е-г-о-н-е-у-с-п-е-е-ш-ь-а-в-р-е-м-я-п-р-о-й-д-е-т
жизнь пройдет,
вырвешь лист из тетради...

Гонит ветер волну пожелтевшей листвы,
формулирует ночь постулаты Москвы,
но никто не сведет за спиною мосты,
как умеют у них,
в Ленинграде...

1983

Мне звезда упала на ладошку.
Я её спросил - Откуда ты?
- Дайте мне передохнуть немножко,
Я с такой летела высоты.

А потом добавила, сверкая,
Словно колокольчик прозвенел:
- Не смотрите, что невелика я...
Может быть великим мой удел*.

Вам необходимо только вспомнить,
Что для Вас важней всего на свете.
Я могу желание исполнить,
Путь неблизкий завершая этим**.

Знаю я, что мне необходимо,
Мне не нужно долго вспоминать.
Я хочу любить и быть любимым,
Я хочу, чтоб не болела мать,

Чтоб на нашей горестной планете
Только звёзды падали с небес,
Были все доверчивы, как дети,
И любили дождь, цветы и лес,

Чтоб траву, как встарь, косой косили,
Каждый день летали до Луны,
Чтобы женщин на руках носили,
Не было болезней и войны,

Чтобы дружба не была обузой,
Чтобы верность в тягость не была,
Чтобы старость не тяжёлым грузом -
Мудростью бы нА сердце легла.

Чтобы у костра, пропахнув дымом,
Эту песню тихо напевать...
А ещё хочу я быть любимым
И хочу, чтоб не болела мать.

Говорил я долго, но напрасно.
Долго, слишком долго говорил...
Не ответив мне, звезда погасла,
Было у неё немного сил.

1962

© Александр Дольский - Исполнение желаний.

Спасибо меня предавшим!

Я стала ещё сильней…

И слабости не прощавшим –

За холод души своей…

Спасибо меня толкнувшим!

Теперь я летать могу…

Судившим и упрекнувшим –

Спасибо, и я не лгу…

Без ваших уроков горьких,

Не знала бы вкус добра…

Ах, сколько вас было, сколько…

Мне вас отпускать пора…

Спасибо друзьям неверным,

Что маски роняя вдруг,

В беде убегали нервно,

Меня проклиная вслух…

Мне стало намного легче,

Без вашей слезы скупой…

Я чувствую рядом плечи

Людей, что за мною в бой…

Спасибо, судьба, за опыт,

Что дался совсем не в дар…

Легла на надежду копоть,

Но вера в душе – нектар…

Спасибо за наговоры

И сплетен облезший хвост…

Обиды – на сердце шторы…

Прощение – к счастью мост…

Спасибо меня сдержавшим

Над пропастью в жуткий час…

А всем обо мне не знавшим
Спасибо, что встречу вас…

из сети

Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,
Что ты одна – любовь, что нет любви иной,
И так хотелось жить, чтоб, звуки не роняя,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

И много лет прошло, томительных и скучных,
И вот в тиши ночной твой голос слышу вновь,
И веет, как тогда, во вздохах этих звучных,
Что ты одна – вся жизнь, что ты одна – любовь.

Что нет обид судьбы и сердца жгучей муки,
А жизни нет конца, и цели нет иной,
Как только веровать в рыдающие звуки,
Тебя любить, обнять и плакать над тобой!

2 августа 1877

Гимн любви

Любовь как жизнь: то весело, то грустно.
Порой смешна. А иногда — мудра.
Любовь, любовь — загадочное чувство —
К тому приходит, чья душа добра.

Любовь давно поэтами воспета,
Но в песне каждый повторяет вновь:
Земля, земля теплом любви согрета.
Прекрасный этот мир спасёт любовь!

Стране любви неведомы границы.
Лети в неё, как птица, окрылён.
Любовь, любовь — незримые страницы
Великой сказки — сказки всех времён.
(Ю. Энтин)

Кошка ветра

Посели меня к себе в душу...
Я устала - бездомной кошкой...
Буду верить тебе... И слушать...
И грустить иногда... Немножко...

Под оранжевым абажуром
Я колечком свернусь на кресле...
Буду думать, глаза зажмурив,
Что нам, в общем, неплохо вместе...

Буду молча глядеть в окошко
На седые от снега крыши...
Я, конечно, всего лишь кошка...
И мне хочется просто выжить.

В этом мире снегов и вьюги,
Где совсем нелегко бродячим...
Коль не выйдет с меня подруги,
Буду просто твоей удачей...

Посели меня к себе в душу...
Ну, хотя б на чердачной выси...
Буду верить тебе... И слушать...
И любить тебя... Больше жизни.

Е. Черногорова

Планет небесная механика
Над далью моря голубой.
Когда горит свеча на Хануку,
О чём мы думаем с тобой?

О том, что в бездне унижения
народ наш знал за много лет
не только горечь поражения,
но и величие побед.

Забудь заботы и возрадуйся
Над свечек радужным огнём,
Что зажигаются не сразу все,
А постепенно – день за днём.

Проснуться рядом утром раненько
И слушать медленный прибой.
Когда горит свеча на Хануку,
О чём мы думаем с тобой?

Что далеко нам до конца ещё,
И свет в окошке не погас,
Что огонёк свечи мерцающей
Внезапно связывает нас.

И сердца странное брожение
Нас оставляет в дурачках,
Когда я вижу отражение
В твоих агатовых зрачках.

Пообещают отдых страннику
Любая тень и дом любой.
Когда горит свеча на Хануку,
О чём мы думаем с тобой?
Александр Городницкий.

Я дважды пробуждался этой ночью
и брел к окну, и фонари в окне,
обрывок фразы, сказанной во сне,
сводя на нет, подобно многоточью
не приносили утешенья мне.

Ты снилась мне беременной, и вот,
проживши столько лет с тобой в разлуке,
я чувствовал вину свою, и руки,
ощупывая с радостью живот,
на практике нашаривали брюки

и выключатель. И бредя к окну,
я знал, что оставлял тебя одну
там, в темноте, во сне, где терпеливо
ждала ты, и не ставила в вину,
когда я возвращался, перерыва

умышленного. Ибо в темноте —
там длится то, что сорвалось при свете.
Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе.

В какую-нибудь будущую ночь
ты вновь придешь усталая, худая,
и я увижу сына или дочь,
еще никак не названных, – тогда я
не дернусь к выключателю и прочь

руки не протяну уже, не вправе
оставить вас в том царствии теней,
безмолвных, перед изгородью дней,
впадающих в зависимость от яви,
с моей недосягаемостью в ней.

11 февраля 1971 г.
© Иосиф Бродский

Я и ты , нас только двое ?
О , какой самообман .
С нами стены , бра , обои ,
Ночь , шампанское , диван .

С нами тишина в квартире
И за окнами капель ,
С нами всё , что в этом мире
Опустилось на постель .
Мы_ лишь точки мирозданья ,
Чья-то тонкая резьба ,
Наш расцвет и угаснье
Называется_ судьба .

Мы в лицо друг другу дышим ,
Бьют часы в полночный час ,
А над нами кто-то свыше
Всё давно решил за нас .

© Валентин Гафт

Иосиф Бродский

Мы будем жить с тобой на берегу,

отгородившись высоченной дамбой

от континента, в небольшом кругу,

сооруженном самодельной лампой.

Мы будем в карты воевать с тобой

и слушать, как безумствует прибой,

покашливать, вздыхая неприметно,

при слишком сильных дуновеньях ветра.

Я буду стар, а ты — ты молода.

Но выйдет так, как учат пионеры,

что счет пойдет на дни — не на года,

оставшиеся нам до новой эры.

В Голландии своей наоборот

мы разведем с тобою огород

и будем устриц жарить за порогом

и солнечным питаться осьминогом.

Пускай шумит над огурцами дождь,

мы загорим с тобой по-эскимосски,

и с нежностью ты пальцем проведешь

по девственной, нетронутой полоске.

Я на ключицу в зеркало взгляну

и обнаружу за спиной волну

и старый гейгер в оловянной рамке

на выцветшей и пропотевшей лямке.

Придет зима, безжалостно крутя

осоку нашей кровли деревянной.

И если мы произведем дитя,

то назовем Андреем или Анной.

Чтоб, к сморщенному личику привит,

не позабыт был русский алфавит,

чей первый звук от выдоха продлится

и, стало быть, в грядущем утвердится.

Мы будем в карты воевать, и вот

нас вместе с козырями отнесет

от берега извилистость отлива.

И наш ребенок будет молчаливо

смотреть, не понимая ничего,

как мотылек колотится о лампу,

когда настанет время для него

обратно перебраться через дамбу.

Иосиф Бродский — Вместе они любили

Вместе они любили
сидеть на склоне холма.
Оттуда видны им были
церковь, сады, тюрьма.
Оттуда они видали
заросший травой водоем.
Сбросив в песок сандалии,
сидели они вдвоем.

Руками обняв колени,
смотрели они в облака.
Внизу у кино калеки
ждали грузовика.
Мерцала на склоне банка
возле кустов кирпича.
Над розовым шпилем банка
ворона вилась, крича.

Машины ехали в центре
к бане по трем мостам.
Колокол звякал в церкви:
электрик венчался там.
А здесь на холме было тихо,
ветер их освежал.
Кругом ни свистка, ни крика.
Только комар жжужал.

Трава была там примята,
где сидели они всегда.
Повсюду черные пятна —
оставила их еда.
Коровы всегда это место
вытирали своим языком.
Всем это было известно,
но они не знали о том.

Окурки, спичка и вилка
прикрыты были песком.
Чернела вдали бутылка,
отброшенная носком.
Заслышав едва мычанье,
они спускались к кустам
и расходились в молчаньи —
как и сидели там.

Валентин Гафт

Я и ты, нас только двое?
О, какой самообман.

С нами стены, бра, обои,
Ночь, шампанское, диван.

С нами тишина в квартире
И за окнами капель,
С нами всё, что в этом мире
Опустилось на постель.
Мы – лишь точки мирозданья,
Чья-то тонкая резьба,
Наш расцвет и угасанье
Называется – судьба.

Мы в лицо друг другу дышим,
Бьют часы в полночный час,
А над нами кто-то свыше
Всё давно решил за нас.

Этот старик умер в доме престарелых в маленьком австралийском городке. Когда медсёстры разбирали его скудные пожитки, то обнаружили это стихотворение.
Автор перевода англоязычного стихотворения «Cranky Old Man» – Евгений Архипенко

«КАПРИЗНЫЙ СТАРИК»

Входя будить меня с утра,
Кого ты видишь, медсестра?
Старик капризный, по-привычке,
Ещё «живущий» кое-как...
Полуслепой, полудурак,
«Живущий», впору взять в кавычки.
Не слышит – надрываться надо,
Изводит попусту харчи.
Бубнит всё время – нет с ним сладу.
– Ну, сколько можно, замолчи!
Тарелку на пол опрокинул.
Где туфли? Где носок второй?
Слезай с кровати! Чтоб ты сгинул...

Сестра! Взгляни в мои глаза!
Сумей увидеть то, что за...
За этой немощью и болью,
За жизнью прожитой, большой,
За пиджаком, «побитым» молью,
За кожей дряблой, «за душой».
За гранью нынешнего дня,
Попробуй разглядеть МЕНЯ...

Я мальчик! Непоседа, милый,
Весёлый, озорной слегка.
Мне страшно, мне лет пять от силы,
А карусель так высока!
Но вон отец и мама рядом,
Я в них впиваюсь цепким взглядом.
И хоть мой страх неистребим,
Я точно знаю, что ЛЮБИМ...

... Вот мне шестнадцать... Я горю!
Душою в облаках парю!
Мечтаю, радуюсь, грущу...
Я молод! Я ЛЮБОВЬ ищу!
И вот он мой счастливый миг!
Мне двадцать восемь! Я – жених!
Иду с ЛЮБОВЬЮ к алтарю,
И вновь горю, горю, горю...
Мне тридцать пять, растёт семья.
У нас уже есть сыновья,
Свой дом, хозяйство и жена.
Мне дочь, вот-вот, родить должна...

... А жизнь летит, летит вперёд!
Мне сорок пять – «круговорот»!
И дети «не по дням» растут...
Игрушки... Школа... Институт...
Всё! Упорхнули из гнезда!
И разлетелись кто куда...
Замедлен бег небесных тел,
Наш дом уютный опустел...
Но, мы с ЛЮБИМОЮ вдвоём!
Ложимся вместе и встаём.
Она грустить мне не даёт
И жизнь опять летит вперёд!
Теперь уже мне шестьдесят...
Вновь дети в доме голосят!
Внучат весёлый хоровод...
О, как мы СЧАСТЛИВЫ!

Но вот... Померк внезапно солнца свет...
Моей любимой больше нет...
У счастья тоже есть предел...
Я за неделю поседел...
Осунулся, душой поник...
И ощутил, что Я СТАРИК...
Теперь живу я «без затей»,
Живу для внуков и детей.
Мой мир со мной, но с каждым днём
Всё меньше... меньше света в нём...
Крест старости, взвалив на плечи,
Бреду устало в никуда...
Покрылось сердце коркой льда...
И время боль мою не лечит...
О, Господи, как жизнь длинна,
Когда не радует она...

... Но с этим следует смириться...
Ничто не вечно под луной...
А ты, склонившись надо мной,
Открой глаза свои, сестрица.
Я не старик капризный! Нет! –
Любимый МУЖ, ОТЕЦ и ДЕД!

... И мальчик маленький, доселе,
В сиянье солнечного дня,
Летящий вдаль на карусели...
Попробуй разглядеть МЕНЯ!

© Перевод: Евгений Архипенко

Снег идет, снег идет.
К белым звездочкам в буране
Тянутся цветы герани
За оконный переплет.

Снег идет, и все в смятеньи,
Все пускается в полет:
Черной лестницы ступени,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет,
Словно падают не хлопья,
А в заплатанном салопе
Сходит наземь небосвод.

Словно с видом чудака,
С верхней лестничной площадки,
Крадучись, играя в прятки,
Сходит небо с чердака,

Потому что жизнь не ждет.
Не оглянешься, и - святки.
Только промежуток краткий,
Смотришь - там и новый год.

Снег идет густой-густой,
В ногу с ним, стопами теми,
В том же темпе, с ленью той
Или с той же быстротой,
Может быть, проходит время?

Может быть, за годом год
Следуют, как снег идет
Или как слова в поэме?
Может быть, проходит время...
Может быть, за годом год...

Снег идет, снег идет,
Снег идет, и все в смятеньи:
Убеленный пешеход,
Удивленные растенья,
Перекрестка поворот.

Снег идет, снег идет.
Снег идет, снег идет...

[Б.Пастернак]

© Борис Пастернак

Недотрога, тихоня в быту,
Ты сейчас вся огонь, вся горенье,
Дай запру я твою красоту
В темном тереме стихотворенья.

Посмотри, как преображена
Огневой кожурой абажура
Конура, край стены, край окна,
Наши тени и наши фигуры.
Ты с ногами сидишь на тахте,
Под себя их поджав по-турецки.
Все равно, на свету, в темноте,
Ты всегда рассуждаешь по-детски.

Замечтавшись, ты нижешь на шнур
Горсть на платье скатившихся бусин.
Слишком грустен твой вид, чересчур
Разговор твой прямой безыскусен.

Пошло слово любовь, ты права.
Я придумаю кличку иную.
Для тебя я весь мир, все слова,
Если хочешь, переименую.

Разве хмурый твой вид передаст
Чувств твоих рудоносную залежь,
Сердца тайно светящийся пласт?
Ну так что же глаза ты печалишь?

1956

Так хочется, чтоб снежок...

Так хочется, чтоб снежок…
И под сапогами хруст.
Чтоб весело, хорошо,
И чтобы исчезла грусть.
И хоть бы на сутки вдруг
Забыть обо всём, что жжёт…
И чтобы сердечный стук –
От снега, что всё идёт…
От снега, что всё кружит…
Стоять и наверх смотреть.
И чтобы хотелось жить...
Не маяться, не терпеть.
Чтоб детство вернулось к нам,
Уставшим от бед, потерь…
И выкинуть с сердца хлам,
И стать хоть чуть-чуть мудрей.
Не спорить, не обижать.
Прощать и идти вперёд.
Не требовать, а давать…
И будет не жизнь, а – мёд!
И ёлочку наряжать,
И слышать детишек смех.
И вкусности покупать,
Чтоб радовать в полночь всех.
Чтоб в Новом Году уже
Желания все сбылись!
Чтоб было светло в душе,
И чтоб улыбалась жизнь…
Гирляндами украшать
Окошки своих квартир,
Чтоб радости добавлять
В печальный и хмурый мир.
И чтоб обнимать родных,
Смотреть, как летит снежок.
Ценить каждый новый миг
И счастье подарит Бог!

Ирина Самарина-Лабиринт

© Борис Пастернак

Гамлет

Гул затих. Я вышел на подмостки.
Прислонясь к дверному косяку,
Я ловлю в далеком отголоске,
Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи
Тысячью биноклей на оси.
Если только можно, Aвва Oтче,
Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый
И играть согласен эту роль.
Но сейчас идет другая драма,
И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,
И неотвратим конец пути.
Я один, все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить — не поле перейти.

1946 г.