Стихотворение настроения

Фантасмагория
Валентина Пескова

Спутники на призрачных дорогах,
Среди бурь и в мертвенной тиши,
Лишь сосуды, созданные Богом
Для одной единственной души...

В лабиринте грез печальном, хладном,
Там, где угасает воля Жить,
Вы, златосердечной Ариадной,
Дарите спасительную нить.

Все смелей и дерзостней мечтанья...
Волшебство во сне и наяву...
Миг - и вот уж музой Мирозданья
Робко преклоняете главу...

Океан жемчужной полный пены,
Чаек крики свет пронзают дня...
Взмах крыла - и вы уже Елена
В зареве троянского огня...

И в забвенье, полон дум смиренных,
В час рожденья утренней звезды
Всё смотрю на луг благословенный,
Сохранивший милых ног следы...

Я вежлив с жизнью современною,
Но между нами есть преграда,
Все, что смешит ее, надменную,
Моя единая отрада.

Победа, слава, подвиг - бледные
Слова, затерянные ныне,
Гремят в душе, как громы медные,
Как голос господа в пустыне.

Всегда ненужно и непрошено
В мой дом спокойствие входило:
Я клялся быть стрелою, брошенной
Рукой Немврода иль Ахилла.

Но нет, я не герой трагический,
Я ироничнее и суше,
Я злюсь, как идол металлический
Среди фарфоровых игрушек.

Он помнит головы курчавые,
Склоненные к его подножью,
Жрецов молитвы величавые,
Грозу в лесах, объятых дрожью.

И видит, горестно-смеющийся,
Всегда недвижные качели,
Где даме с грудью выдающейся
Пастух играет на свирели.

Н. Гумилев (1916)

У нас говорят, что, мол, любит, и очень,
Мол, балует, холит, ревнует, лелеет...
А, помню, старуха соседка короче,
Как встарь в деревнях, говорила: жалеет.
И часто, платок затянувши потуже
И вечером в кухне усевшись погреться,
Она вспоминала сапожника-мужа,
Как век он не мог на нее насмотреться.
- Поедет он смолоду, помнится, в город,
Глядишь - уж летит, да с каким полушалком!
А спросишь чего, мол, управился скоро?
Не скажет... Но знаю: меня ему жалко...
Зимой мой хозяин тачает, бывало,
А я уже лягу, я спать мастерица.
Он встанет, поправит на мне одеяло,
Да так, что не скрипнет под ним половица.
И сядет к огню в уголке своем тесном,
Не стукнет колодка, не звякнет гвоздочек...
Дай бог ему отдыха в царстве небесном! -
И тихо вздыхала: - Жалел меня очень.
В ту пору все это смешным мне казалось,
Казалось, любовь, чем сильнее, тем злее,
Трагедии, бури... Какая там жалость!
Но юность ушла. Что на ссориться с нею?
Недавно, больная бессонницей зябкой,
Я встретила взгляд твой - тревога в нем стыла.
И вспомнилась вдруг мне та старая бабка, -
Как верно она про любовь говорила!

Ирина Снегова

Можно лечь на воде и знать: вот, вода нигде не
училась,
Набегала, сходила, всхлипывала, сочилась,
Уводила берег в неразличимость
Никогда себе не лгала — у тебя и это не получилось

Скоро десятилетье — десятилетье — как мы знакомы.
Мы отпразднуем это, дай бог, видеозвонком и
Усмешкой сочувствия. Ну, у жанра свои законы.

Как бы ни было, я люблю, когда ты мне снишься.
Если сердце есть мышца, то радость, возможно, мышца.
Здорово узнать, где она, до того, как займёшься пламенем,
Задымишься.
Вера Полозкова

Cкрытый текст -

 

полностью
https://www.youtube.com/watch?v=caaIO0dHgfY

Соберу...

Соберу в ладошки нежность - подарю!
Соберу в ладошки счастье – поделюсь!
Соберу любовь в ладошки, не сгорю!
Соберу в ладошки радость – улыбнусь!

Соберу в ладошки лучик – сохраню!
Соберу в ладошки звезды и раздам!
Соберу в ладошки росы по утру!
Соберу добро в ладошки и отдам!

Соберу друзей улыбки – хорошо!
Соберу стихи по строчкам – запишу!
Соберу мгновенья счастья – так тепло!
Соберу попутный ветер – задышу!
Галина Чичкань

Еще не осень — так, едва-едва.
Ни опыта еще, ни мастерства.
Она еще разучивает гаммы.
Не вставлены еще вторые рамы,
и тополя бульвара за окном
еще монументальны, как скульптура.
Еще упруга их мускулатура,
но день-другой —
и все пойдет на спад,
проявится осенняя натура,
и, предваряя близкий листопад,
листва зашелестит, как партитура,
и дождь забарабанит невпопад
по клавишам,
и вся клавиатура
пойдет плясать под музыку дождя.
Но стихнет,
и немного погодя,
наклонностей опасных не скрывая,
бегом-бегом
по линии трамвая
помчится лист опавший,
отрывая
тройное сальто,
словно акробат.
И надпись «Осторожно, листопад!»,
неясную тревогу вызывая,
раскачиваться будет,
как набат,
внезапно загудевший на пожаре.
И тут мы впрямь увидим на бульваре
столбы огня.
Там будут листья жечь.
А листья будут падать, будут падать,
и ровный звук,
таящийся в листве,
напомнит о прямом своем родстве
с известною шопеновской сонатой.
И тем не мене,
листья будут жечь.
Но дождик уже реже будет течь,
и листья будут медленней кружиться,
пока бульвар и вовсе обнажится,
и мы за ним увидим в глубине
фонарь у театрального подъезда
на противоположной стороне,
и белый лист афиши на стене,
и профиль музыканта на афише.
И мы особо выделим слова,
где речь идет о нынешнем концерте
фортепианной музыки,
и в центре
стоит — ШОПЕН, СОНАТА № 2.
И словно бы сквозь сон,
едва-едва
коснутся нас начальные аккорды
шопеновского траурного марша
и станут отдаляться,
повторяясь
вдали,
как позывные декабря.
И матовая лампа фонаря
затеплится свечением несмелым
и высветит афишу на стене.
Но тут уже повалит белым-белым,
повалит густо-густо
белым-белым,
но это уже — в полной тишине.

Юрий Левитанский

А ты когда-то слушал тишину.


А ты когда-то слушал тишину?
Как жаль, что ничего ты не услышал,
Лишь тронь её беззвучную струну,
И ты поймёшь, что можно даже тише.

А ты не чувствовал как пахнет тишиной?
Ведь запах у неё настолько нежный,
Я в аромате этом сам не свой,
В нём утопаю, как в сугробе снежном.

А ты когда-то спорил с тишиной?
И не пытайся, я однажды спорил,
Как будто смыло штормовой волной,
Противоречия всех моих историй.

А ты когда-то видел тишину?
Как идёт дождь, или летают птицы,
А может видел ночью синеву,
Или улыбку на любимых лицах.

А ты любил когда-то тишину?
Та что нам дарит радость и уют,
Что превращает нашу жизнь
в мечту,
Где никогда людей не предают.

Ах как люблю я слушать тишину,
В её молчании нет ни капли фальши,
Взгляну на небо, отыщу звезду,
Она подскажет как прожить мне дальше.

А ты, когда-то слушал тишину?

г.Стаханов 2018г.
Эдуард Жолудев
150 оценок
17 комментариев
Нравится
Копировать
Сборники
Поделиться
Галина Маркова Галина Маркова
8 Июля 2019
Слишком мало сказать Прости

Слишком мало - сказать «Прости»,
Слишком много - ответить «Прощаю»,
Слишком глупо просить «Не грусти»,
И нечестно совсем - «Обещаю»,

Безнадежно звучит «Я был должен…»,
И обманчиво - «Знаешь, я тоже…»,
Непонятно - «Я думал, мы сможем…»,
Как-то робко совсем - «Быть может…»,

Проникновенно - «Сказать я хочу…»,
И с надеждой - «Не стоит, может…»,
И нежданно - «Тебя все люблю…»,
И печально - «И я тебя тоже…»,

Грустно - «Часто тебя вспоминаю…»,
И с печалью в глазах - «Я знаю»,
И вздыхая - «Мне сны снятся…»,
И в ответ - «В них тебя обнимаю…»,

Твердо - «Я во всем виноват…»,
Со слезами - «Не стоит, мы оба…»,
Горько - «Как вернуть все назад?»,
Плача - «Если бы знала, давно бы…»,

Нежно за руки взяв - «Прости…»,
Губ коснувшись слегка - «Я прощаю…»,
Крепко-крепко обняв - «Не грусти»,
И поддавшись - «Я обещаю…»,

Очень страшно услышать «Пора…»,
Слишком сложно ответить «Мне тоже…»,
И наивно - «Мы встретимся вновь?…»,
И жестоко ответить «Быть может…»,

Слишком мало - сказать «Прости»,
Слишком много - ответить «Прощаю»,
Очень страшно сказать «Отпусти…»,
Невозможно сказать «Отпускаю…»…
Страж
105 оценок
1 комментарий
Нравится
Копировать
Сборники
Поделиться
Вера Намиллион Вера Намиллион
8 Декабря 2015
Захлопнула я дверь… в свою мечту…
И ключ с моста… я выкинула в воду…
Мне надоело верить… в пустоту…
И в некуда идти… не зная броду…
Все мысли… я сложила в сундучек…
С пометкой грустной… «то чего не будет»…
Закрыла его плотно… на крючок…
Решила жить… в реальности… как люди…
Пусть сердце плачет… и душа кричит…
Тебя я звать… и умолять не стану…
Любовь умрёт… и сердце замолчит…
Надежды нет… и ждать я перестану…
Когда-нибудь… в безмолвной тишине…
Ты вспомнишь обо мне… смотря на звезды…
Захочешь позвонить… прийти ко мне…
Когда-нибудь…
… но только слишком поздно…
Автор неизвестен
136 оценок
3 комментария
Нравится
Копировать
Сборники
Поделиться
Пользователь 16700 Пользователь 16700
7 Мая 2020
Весь мир начинается с мамы...


Весь мир начинается с мамы…
И в сердце хранится портрет
Той женщины ласковой самой,
Которой родней в мире нет…

И с первой минуты рожденья,
Она, словно ангел земной,
Подарит любовь и терпенье…
Она за ребёнка стеной…

И каждой слезинке печалясь,
Волнуется мамы душа.
Для мамы мы те же остались,
Ведь ей не забыть малыша,

Что рос под сердечком, толкался…
Бессонных ночей хоровод…
Как зубик с трудом прорезался
И мучил младенца живот…

И первой улыбки сиянье,
И гордость от первых шагов.
Влюблённости первой признанье…
Всё маме понятно без слов.

Спасибо всем мамам на свете
За то, что прощаете нас…
Увы, повзрослевшие дети
Теперь забегают на час…

В делах, бесконечных заботах,
Уже со своими детьми,
С любовью, посмотрим на фото,
Где мама и мы, лет семи…

И взгляд согревает тот самый…
И детство мелькнуло вдали…
Весь мир начинается с мамы.
Здоровья всем мамам земли!

Ирина Самарина-Лабиринт
47 оценок
Прокомментировать
Нравится
Копировать
Сборники
Поделиться
Пользователь 16700 Пользователь 16700
12 Марта 2020
Сегодня, под дождь звездопада...


Сегодня посыплются звёзды
С открывших объятья небес…
Задумать желанье не поздно,
Ведь в жизни немало чудес…

Вот август богат звездопадом,
Он звёзды роняет в сердца…
Кто нужен, окажется рядом,
Печаль прогоняя с лица…

А я загадаю желанье,
Чтоб мы научились ценить
Улыбки, судьбы испытанья,
И жизнь, что не нужно винить…

Случайности так не случайны…
Приходит беда неспроста…
При ней открываются тайны,
В ком злоба, а в ком доброта…

Когда помогаем друг другу,
С небес улыбается Бог.
Приятно услышать от друга:
«Спасибо, что ты мне помог…»

А это ведь счастье земное –
Увидеть улыбку родных.
Живите в сердечке с весною,
Цените таланты других…

Мы все гениальны с рожденья.
На землю приходим не зря…
Давайте сотрём сожаленья
И будем учиться с нуля,

По-детски душой улыбаться,
Встречая рассвет и закат…
Прощать, доверять, и стараться
Прожить без оглядки назад…

Сегодня, под дождь звездопада,
Просите у неба того,
Что сердцу действительно надо,
Что сердцу важнее всего…

Звезда есть у каждого, знаю,
Что светит надеждой во мгле…
Луне подмигнув, загадаю
Побольше добра на земле…
Ирина Самарина-Лабиринт

Остаюсь

Вот пришло письмо издалека,
Где живут богато и свободно.
Пусть судьба страны моей горька, -
Остаюсь с обманутым народом.
Пусть судьба печальна и горька.

Мы – изгои в собственной стране,
Не поймём, кто мы, откуда родом.
Друг далёкий, вспомни обо мне –
Остаюсь с обманутым народом.
Друг далёкий, вспомни обо мне.

Слышен звон чужих монастырей:
Снова мы себя переиначим.
На обломках Родины моей
Вместе соберёмся и поплачем,
На обломках Родины моей.

Мы ещё от жизни не ушли,
Цвет берёз не весь ещё распродан,
И вернутся снова журавли –
Остаюсь с обманутым народом.
И вернутся снова журавли.

Не зови в дорогу, не зови.
Верой мы сильны, а не исходом.
Не моли о счастье и любви –
Остаюсь с обманутым народом.
Не зови в дорогу, не зови.


Cкрытый текст -

 

(Остаюсь. Читает Николай Добронравов)



Люди умирают не в больницах.
Пусть страшны и язва и бронхит, —
От недугов можно излечиться.
Как спасти нам душу от обид?
Жизнь людскую долго ли разрушить?
Сразу, без сомнений, до конца…
Души погибают от бездушья
И от бессердечности сердца.

© Николай Добронравов

Разочаровываться в людях — это страшно,
Как будто отмирает часть души,
Так словно разбивается кувшин,
И все вокруг становится неважно…

И очень больно, до разрыва сердца больно,
И от того больнее, в том беда,
Что отношения, разбитые фривольно,
Как прежде, не срастутся никогда…

© Паша Броский

Самые темные дни в году
Самые темные дни в году
Светлыми стать должны.
Я для сравнения слов не найду —
Так твои губы нежны.

Только глаза подымать не смей,
Жизнь мою храня.
Первых фиалок они светлей,
А смертельные для меня.

Вот, поняла, что не надо слов,
Оснеженные ветки легки…
Сети уже разостлал птицелов
На берегу реки.
Поэт: Анна Ахматова

Стойбище осеннего тумана,
Вотчина ночного соловья,
Тихая царевна Несмеяна -
Родина неяркая моя!

Знаю, что не раз лихая сила
У глухой околицы в лесу
Ножичек сапожный заносила
На твою нетленную красу.

Только всё ты вынесла и снова
За раздольем нив, где зреет рожь,
На пеньке у омута лесного
Песенку Аленушки поешь...

Я бродил бы тридцать лет по свету,
А к тебе вернулся б умирать,
Потому что в детстве песню эту,
Знать, и надо мной певала мать!

© Дмитрий Кедрин

Проснувшись утром, о тебе подумав,
И вспомнив мой прекрасный сон,
Тебе всю душу безвозвратно,
Тебе дарю свою любовь.

И к ней в придачу прилагаю верность,
Еще и нежность, понимание, тепло,
С тобой хочу я встретить свою вечность,
С тобой хочу, чтоб было как в кино.

В кино в котором, есть уютный домик,
Есть дети, смех и крепкая семья,
Где за окном качели, дворик,
Где я безумно так люблю тебя.

Где утром я готовлю тебе кофе,
Целую нежно в щеку перед сном,
Где рядом с домом будет море,
Где жизнь в любви мы проживем.


Как хорошо, что в этом мире ты просто есть,
Что я могу тебя увидеть, сказать «ты здесь».
Могу тебя рукой коснуться, ища тепла.
С тобой любовь волшебным счастьем ко мне пришла.

С тобою каждый день как праздник и фейерверк,
И каждый день играет радость в душе концерт,
И по воде ходить могу я и в облаках,
И всё, что нужно, нахожу я — в твоих глазах.

Тишина

Я когда-нибудь песню сложу непременно
Чтоб о жизни подумалось в ней современной
Не нужны этой песне красивые ноты
Я не буду в ней петь про айфон с позолотой
Там не будет ни яхт, ни мажора на бэхе
Ни девиц, что пищат о халявном успехе
Не пролезет в нее потребленье кипучее
С его карточным домиком благополучия
А о главном чтоб думать в минуты отчаяния
Хватит песне вполне тишины и молчания
Пусть там будет одна тишина и молчание
Пусть останется лишь тишина

А по Неве баржа плывёт — волны катятся
Тот, кто мост не перейдёт — после хватится
Мысли в голову стучат переборами
То синицами летят, то воронами
За окошком двор стоит запорошенный
Где плохое - не поймешь, где - хорошее
Сахар сыплется в стакан, тает льдинками
Помешаю, помолчу над чаинками

А ещё я бы фильм показал в КИНОЗАЛЕ(kinozal.tv)
О войне — в память тех, про кого не снимали
Не нужны будут мне вдохновенье и муза
В моем фильме не будет героев и трусов
Там не будет сюжета, надрывных страданий
Режиссёра, актёров, эффектных баталий
Там никто с медсестрою любовь не закрутит
Там вообще ничего на экране не будет
Просто пусть в тишине, как бойцы после битвы
Будут плыть их имен бесконечные титры
Будут плыть их имен бесконечные титры
Будут плыть

А над Невским в вышине небо в просини
Разгулялись по земле краски осени
Разметелил листопад липы с кленами
Будто мысли невпопад невесёлые
Мысли в голову стучат, бьются горлицей
Пробегусь-ка в Летний сад успокоиться
Полюбуюся дворцами-громадами
Пошатаюсь, помолчу пред оградами

И потом, чтобы тему раскрыть в полной мере
Нарисую картину о Боге и Вере
Не нужны будут мне ни мольберты, ни кисти
Только белой бумаги трепещущий листик
Я не буду углем с либеральной подачи
Рисовать у церквей лимузины и дачи
Так же, как купола с умилительной блажью
Пусть останутся в баночке с жёлтой гуашью
Я таланты свои в той картине урежу
Я простой белый лист в галерее повешу
Чтоб на голой стене композиция эта
Стала чистой воды воплощением света

Игорь Растеряев

Тропа нацелена в звезду

Тропа вдоль просеки лесной
Бывает так отрадна взгляду,
В часы, когда неистов зной,
Она уводит нас в прохладу.
А есть тропинка через рожь,
По ней и час, и два идешь,
Вдыхая тонкую пыльцу.
А есть к заветному крыльцу
Совсем особая тропинка.
Мне эти тропы не вновинку.

Но помню дикий склон холма,
Парной весенней ночи тьма.
Вокруг не видно ни черта,
Лишь наверху земли черта
Перечертила Млечный Путь,
В дорогу палку не забудь!
Не поскользнись на черном льду,
Тропа нацелена в звезду!
Всю жизнь по той тропе иди,
Всю жизнь на ту звезду гляди!
Поэт: Владимир Солоухин

У женщины три возраста бывает,
Про детство я сегодня промолчу —
С тринадцати шестнадцать наступает,
В шестнадцать — восемнадцать, я кричу.
А восемнадцать очень долго длится,
Примерно лет — до сорока пяти.
Напрасно старость в дверь мою стучится,
Да, ей меня, до смерти не найти!
А в сорок пять я всё же понимаю —
Уже нельзя так долго загибать.
Года свои, я больше не считаю,
Теперь мне вечно будет тридцать пять.
Яна Е

Я в Москве. Собираю окурки.
(Нету денег на свой табачок)…
Вот окурок Твардовского Шурки,
Паустовского тёплый бычок…

Вот окурок, изжёванный нервно, —
налицо — сексуальный режим…
Здесь была Ахмадулина Стерва
с мужиком (без сомненья, чужим).

Евтушенко раскуривал «Лайку», —
мол, бедняк, — но Сибирь за душой!..
Виктор Боков терзал балалайку
и слюнявил «Казбек» с анашой.

Вот бычок из отеля «Варшава», —
Стаську Лема в Москву занесло…
Вот Высоцкий и зверь Окуджава
беломорили молча и зло…

Винокуровских фильтров хватает,
Вознесенских окурков бугры…
Только Слуцкий окурки съедает,
помня голод военной поры.

Аркадий Кутилов

Алексей Апухтин

В уютном уголке сидели мы вдвоем,
В открытое окно впивались наши очи,
И, напрягая слух, в безмолвии ночном
Чего-то ждали мы от этой тихой ночи.

Звон колокольчика нам чудился порой,
Пугал нас лай собак, тревожил листьев шорох…
О, сколько нежности и жалости немой,
Не тратя лишних слов, читали мы во взорах!

И сколько, сколько раз, сквозь сумрак новых лет,
Светиться будет мне тот уголок уютный,
И ночи тишина, и яркий лампы свет,
И сердца чуткого обман ежеминутный!


Иннокентий Анненский

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Девочке три, она едет у папы на шее.
Сверху всё видно совсем по-другому, чем снизу.
Папа не верит, что скоро она повзрослеет.
Папа готов воплощать в жизнь любые капризы...

Девочке шесть, на коленках у папы удобно.
Он подарил ей щенка и большую конфету.
Папа колючий, как ёж, и как мишка, огромный.
Папа умеет и знает вообще всё на свете...

Девочке десять, и ей захотелось помаду.
Спёрла у мамы, накрасила розовым губы.
Папа ругался, кричал, что так делать не надо.
Папа умеет бывать и сердитым, и грубым...

Девочке скоро пятнадцать, она повзрослела.
В сумочке пачка «эссе» в потаённом кармане.
Папа вчера предложил покататься на шее.
Девочка фыркнула: "Ты же не выдержишь, старый"...

Девочка курит в окно и отрезала чёлку.
Девочка хочет тату и в Египет с подружкой.
Папа зачем-то достал новогоднюю ёлку.
Девочке это давно совершенно не нужно...

Девочке двадцать, она ночевала не дома.
Папа звонил раз пятьсот или может быть больше.
Девочка не подходила всю ночь к телефону.
Папа не спал ни минуты сегодняшней ночью...

Утром приехала, папа кричал и ругался.
Девочка злилась в ответ и кидалась вещами.
Девочка взрослая, так говорит её паспорт.
Девочка может бывать, где захочет, ночами...

Девочка замужем, видится с папой нечасто.
Папа седой, подарил ей большую конфету.
Папа сегодня немножечко плакал от счастья:
Дочка сказала, что он превращается в деда...

Девочке тридцать, ей хочется к папе на шею.
Хочется ёлку, конфету и розовый бантик.
Девочка видит, как мама и папа стареют.
В книжке хранит от конфеты разглаженный фантик...

Девочка очень устала и плачет ночами.
Папа звонит каждый день, беспокоясь о внучке.
Девочка хочет хоть на день вернуться в начало,
Девочка хочет домой, хочет к папе на ручки...

Девочка-женщина с красной помадой и лаком.
Девочка любит коньяк и смотреть мелодрамы.
Папа звонил, и по-старчески жалобно плакал.
В ночь увезли на карете в больницу их маму.

Мама поправилась, девочка ходит по кухне.
Пахнет лекарствами и чем-то приторно сладким.
Девочка знает, что всё обязательно рухнет.
Девочке хочется взять, и сбежать без оглядки

В мир, где умеют назад поворачивать время.
Где исполняются влёт все мечты и капризы.
Где она едет, как в детстве, у папы на шее,
И ей всё видно совсем по-другому, чем снизу...

Мальвина Матрасова

Иосиф Бродский

Мы будем жить с тобой на берегу,

отгородившись высоченной дамбой

от континента, в небольшом кругу,

сооруженном самодельной лампой.

Мы будем в карты воевать с тобой

и слушать, как безумствует прибой,

покашливать, вздыхая неприметно,

при слишком сильных дуновеньях ветра.

Я буду стар, а ты — ты молода.

Но выйдет так, как учат пионеры,

что счет пойдет на дни — не на года,

оставшиеся нам до новой эры.

В Голландии своей наоборот

мы разведем с тобою огород

и будем устриц жарить за порогом

и солнечным питаться осьминогом.

Пускай шумит над огурцами дождь,

мы загорим с тобой по-эскимосски,

и с нежностью ты пальцем проведешь

по девственной, нетронутой полоске.

Я на ключицу в зеркало взгляну

и обнаружу за спиной волну

и старый гейгер в оловянной рамке

на выцветшей и пропотевшей лямке.

Придет зима, безжалостно крутя

осоку нашей кровли деревянной.

И если мы произведем дитя,

то назовем Андреем или Анной.

Чтоб, к сморщенному личику привит,

не позабыт был русский алфавит,

чей первый звук от выдоха продлится

и, стало быть, в грядущем утвердится.

Мы будем в карты воевать, и вот

нас вместе с козырями отнесет

от берега извилистость отлива.

И наш ребенок будет молчаливо

смотреть, не понимая ничего,

как мотылек колотится о лампу,

когда настанет время для него

обратно перебраться через дамбу.

Старый дом

Дом предназначен на слом. Извините,
если господствуют пыль в нём и мрак.
Вы в колокольчик уже не звоните.
Двери распахнуты. Можно и так.

Всё здесь в прошедшем, в минувшем и бывшем.
Ночь неспроста тишину созвала.
Серые мыши, печальные мыши
все до единой ушли со двора.

Где-то теперь собралось их кочевье?
Дом предназначен на слом. Но сквозь тьму,
полно таинственного значенья,
что-то ещё шелестит по нему.

Мел осыпается. Ставенка стонет.
Двери надеются на визит.
И удивлённо качается столик.
И фотокарточка чья-то висит.

И, припорошенный душною пылью,
помня ещё о величье своём,
дом шевелит пожелтевшие крылья
старых газет, поселившихся в нем.

Дом предназначен на слом. Значит, кроме
не улыбнётся ему ничего.
Что ж мы с тобой позабыли в том доме?
Или не всё унесли из него?

Может быть, это ошибка? А если
это ошибка? А если — она?..
Ну-ка, гурьбой соберёмся в подъезде,
где, замирая, звенит тишина!

Ну-ка, взбежим по ступенькам знакомым!
Ну-ка, для успокоенья души
крикнем, как прежде: «Вы дома?.. Вы дома?!..»
Двери распахнуты. И — ни души.

Булат Окуджава (1964)