Декоративно-прикладное искусство

Декоративно-прикладное искусство

Декоративно-прикладное искусство (от лат. deco — «украшаю») — широкий раздел художественного творчества, который охватывает различные разновидности профессиональной творческой деятельности, направленной на создание изделий, тем или иным образом совмещающих утилитарную, эстетическую и художественную функции. Этот собирательный термин условно объединяет два обширных вида искусства: декоративное и прикладное. Иногда эту широкую область вместе с дизайном именуют предметным творчеством. В отличие от произведений изобразительного, или изящного искусства, предназначенных для эстетического и художественного восприятия вне окружающей среды и поэтому относящихся к «чистому искусству», многочисленные произведения декоративно-прикладного творчества могут иметь практическое употребление (прикладное искусство) или служить украшением в широком смысле этого слова (декоративное искусство). В первом случае ключевым понятием является утилитарность или утилитарная функция, во втором — декор. Таким образом, декоративно-прикладное искусство, наряду с архитектурой, относится к роду бифункциональных искусств (лат. bi — два, двойной и лат. functio — исполнение, действие).
Сложная структурная морфология декоративно-прикладного искусства определяет множество разновидностей, основанных на использовании различных методик, материалов и технических приёмов, многие из которых шлифовались веками в народном и профессиональном художественном творчестве. Так в обработке камня, дерева, кости используется резьба: резьба по камню, резьба по кости, резьба по дереву; В работе с тканями: ткачество, вязание, шитьё, золотное шитьё, лоскутное шитьё, ковроткачество, кружево, аппликация, батик и многое другое. В стеклоделии: выдувание, шлифование, гравировка, роспись. В металле: выколотка, чеканка, гравировка.

В этой теме размещаем картинки имеющие отношение к декоративно-прикладному искусству.
Под/над картинками размещаем письменные пояснения, которые имеют отношение к созданию или другие интересные факты связанные с сюжетом изображенного.
Картинки: не имеющие отношения к данной теме, а также без какого-либо описания под ними являются пустыми (ничтожными) и не имеющими никакого смысла для их размещения.
Размер не более 700 пикселей по горизонтали.
Количество постов от одного пользователя, в том числе и подряд - не ограничено.

Амулеты и обереги древних славян.
Все фото из сети.
Как обычно, часть картинок скомпоновал, краткие пояснения надписал.

Изысканный жасмин
И свежесть мандарина,
Медовый запах розы,
И терпкость древесины.
Пачули томный запах,
Магнолии букет,
Во флаконе духов,
Благоуханный амулет!

Очарована, заколдована красотой флаконов для духов.
Произведения искусства не уступают содержащимся
в них волшебным, пленительным ароматам.











Для моего Друга Михаила, автора темы

♫ John Mayall & The Bluesbreakers with Gary Moore - So Many Roads ♫

Антиквариа́т — художественно-исторический термин,
применяемый для описания различных категорий
старинных вещей, имеющих значительную ценность.
Антиквариат в целом — это старые или редкие
художественные произведения или другие ценные вещи,
которые являются объектами коллекционирования и торговли

Приключение в антикварном магазине

Белла Ахмадулина. 1964 год

Зачем? — да так, как входят в глушь осин, для тишины и праздности гулянья,
—не ведая корысти и желанья, вошла я в антикварный магазин.
Недобро глянул старый антиквар. Когда б он не устал за два столетья
лелеять нежной ветхости соцветья, он вовсе б мне дверей не открывал.
Он опасался грубого вреда для слабых чаш и хрусталя больного.
Живая подлость возраста иного была ему враждебна и чужда.
Избрав меня меж прочими людьми, он кротко приготовился к подвоху,
и ненависть, мешающая вздоху, возникла в нем с мгновенностью любви.
Меж тем искала выгоды толпа, и чужеземец, мудростью холодной,
вникал в значенье люстры старомодной и в руки брал бессвязный
хор стекла. Недосчитавшись голоска одной, в былых балах
утраченной подвески, на грех ее обидевшись по-детски, он заскучал и захотел
домой. Печальную пылинку серебра влекла старуха из глубин юдоли,
и тяжела была ее ладони вся невесомость быта и добра.
Какая грусть — средь сумрачных теплиц разглядывать осеннее предсмертье
чужих вещей, воспитанных при свете огней угасших и минувших лиц.
И вот тогда, в открывшейся тиши, раздался оклик запаха и цвета:
ко мне взывал и ожидал ответа невнятный жест неведомой души.
Знакомой боли маленький горнист трубил, словно в канун стихосложенья,
— так требует предмет изображенья, и ты бежишь, как верный пес на свист.
Я знаю эти голоса ничьи. О плач всего, что хочет быть воспето!
Навзрыд звучит немая просьба эта, как крик: — Спасите! — грянувший в ночи.
Отчаявшись, до крайности дойдя, немое горло просьбу излучало.
Я ринулась на зов, и для начала сказала я: — Не плачь, мое дитя.—

Cкрытый текст -

 

Что вам угодно? — молвил антиквар. —Здесь все мертво и не способно к
плачу. — Он, все еще надеясь на удачу, плечом меня теснил и оттирал.
Сведенные враждой, плечом к плечу стояли мы. Я отвечала сухо:
— Мне, ставшею открытой раной слуха, угодно слышать все, что я хочу.
— Ступайте прочь! — он гневно повторял. Но вдруг, средь слабоумия сомнений,
в уме моем сверкнул случайно гений и выпалил: — Подайте тот футляр! —
Тот ларь? — Футляр. — Фонарь? — Помилуйте, футляр из черной кожи.
— Он бледен стал и закричал:— О боже! Все, что хотите, но не тот футляр.
Я вас прошу, я заклинаю вас! Вы молоды, вы пахнете бензином!
Ступайте к современным магазинам, где так велик ассортимент пластмасс.
— Как это мило с вашей стороны, — сказала я, — я не люблю пластмассы.
Он мне польстил: — Вы правы и прекрасны. Вы любите непрочность старины.
Я сам служу ее календарю. Вот медальон, и в нем портрет ребенка.
Минувший век. Изящная работа. И все это я вам теперь дарю.
…Печальный ангел с личиком больным. Надземный взор. Прилежный лоб и локон.
Гроза в июне. Воспаленье в легком. И тьма небес, закрывшихся за ним…
— Мне горестей своих не занимать, а вы хотите мне вручить причину
оплакивать всю жизнь его кончину и в горе обезумевшую мать?
— Тогда сервиз на двадцать шесть персон! — воскликнул он, надеждой озаренный. —
В нем сто предметов ценности огромной. Берите даром — и вопрос решен.
— Какая щедрость и какой сюрприз! Но двадцать пять моих гостей возможных
всегда в гостях, в бегах неосторожных. Со мной одной соскучится сервиз.
Как сто предметов я могу развлечь? Помилуй бог, мне не по силам это.
Нет, я ценю единственность предмета, вы знаете, о чем веду я речь.
— Как я устал! — промолвил антиквар. — Мне двести лет. Моя душа истлела.
Берите все! Мне все осточертело! Пусть все мое теперь уходит к вам.
И он открыл футляр. И на крыльцо из мглы сеней, на долю из темницы
явился свет, и опалил ресницы, и это было женское лицо.
Не по чертам его — по черноте, — сжегшей ум, по духоте пространства
я вычислила, сколь оно прекрасно, еще до зренья, в первой слепоте.
Губ полусмехом, полумраком глаз лицо ее внушало мысль простую:
утратить разум, кануть в тьму пустую, просить руки, проситься на Кавказ.
раз навсегда — и все. Стрельба затихла, и в небе то ли бог, то ль облака.
— Я молод был сто тридцать лет назад. — проговорился антиквар печальный. —
Сквозь зелень лиц, по желтизне песчаной я каждый день ходил в тот дом и сад.
О, я любил ее не первый год, целуя воздух и каменья сада, когда проездом
— в ад или из ада — вдруг объявился тот незваный гость.
Вы Ганнибала помните? Мастак он был в делах, достиг чинов немалых,
но я о том, что правнук Ганнибалов случайно оказался в тех местах.
Туземным мраком горячо дыша, он прыгнул в дверь. Всё вмиг переместилось.
Прислуга, как в грозу, перекрестилась. И обмерла тогда моя душа.
Чужой сквозняк ударил по стеклу. Шкаф отвечал разбитою посудой.
Повеяло паленым и простудой. Свеча погасла. Гость присел к столу.
Когда же вновь затеяли огонь, склонившись к ней, перемешавшись разом,
он всем опасным африканским рабством потупился, как укрощенный конь.
Я ей шепнул: — Позвольте, он урод. Хоть ростом скромен, и на том спасибо.
— Вы думаете? — так она спросила. — Мне кажется, совсем наоборот.
Три дня гостил, весь кротость, доброта, любой совет считал себе приказом.
А уезжая, вольно пыхнул глазом и засмеялся красным пеклом рта.
С тех пор явился горестный намек в лице ее, в его простом порядке.
Над непосильным подвигом разгадки трудился лоб, а разгадать не мог.
Когда из сна, из глубины тепла всплывала в ней незрячая улыбка,
она пугалась, будто бы ошибка лицом ее допущена была.
Но нет, я не уехал на Кавказ, Я сватался. Она мне отказала.
Не изменив намерений нимало, я сватался второй и третий раз.
В столетье том, в тридцать седьмом году,по-моему, зимою, да, зимою,
она скончалась, не послав за мной, без видимой причины и в бреду.
Бессмертным став от горя и любви, я ведаю этим ничтожным храмом,
толкую с хамом и торгую хламом, затерянный меж богом и людьми.
Но я утешен мнением молвы, что все-таки убит он на дуэли.
— Он не убит, а вы мне надоели, — сказала я, — хоть не виновны вы.
Простите мне желание руки владеть и взять. Поделим то и это.
Мне — суть предмета, вам — краса портрета: в награду, в месть, в угоду, вопреки.
Старик спросил: — Я вас не вверг в печаль признаньем в этих
бедах небывалых? — Нет, вспомнился мне правнук Ганнибалов, —
сказала я, — мне лишь его и жаль. А если вдруг, вкусивший всех наук,
читатель мой заметит справедливо: — Все это ложь, изложенная длинно. —
Отвечу я: — Конечно, ложь, мой друг. Весьма бы усложнился трезвый быт,
когда б так поступали антиквары, и жили вещи, как живые твари,
а тот, другой, был бы и впрямь убит. Но нет, портрет живет в моем дому!
И звон стекла! И лепет туфель бальных! И мрак свечей!
И правнук Ганнибалов к сему причастен — судя по всему.

Природа на ладони:

художница Аки Наката (Akie Nakata) превращает обычные камни в очаровательных зверушек

Юная художница из Японии Аки Наката (Akie Nakata) превращает найденные камни в очаровательных зверушек. В её руках камень любой формы словно оживает, превращаясь в птицу, щенка, котенка, сову, кролика, слона, бегемота. Её животные выглядят удивительно реалистично и утончённо. Невольно хочется потискать каждого из них, чтобы лишний раз удостоверить в том, что это камень.

«Камни для меня, не просто место или чистый холст для росписи. Среди многих камней на берегу реки я вдруг вижу один, который бросается в глаза тем, что напоминает какое-нибудь животное. И такое чувство, что не я нашла камень, а он нашел меня. Как-будто камень хочет, чтобы я нарисовала то, что я разглядела в нем.»

Росписью камней Аки Наката (Akie Nakata) начала заниматься ещё в детстве в 2011 году. Прогуливаясь вдоль берега реки, она нашла гальку в форме кролика, а вернувшись домой, расписала его. Этому искусству художница обучилась сама и с каждым годом совершенствует своё мастерство.

«Не всегда камень полностью совпадает с каким-нибудь животным. Но я уважаю его историю, много тысячелетий он шел к этой форме, в ней история земли. Я чувствую дыхание жизни внутри каждого камня, и даже разговариваю с ним пока его расписываю.»

Чтобы отобразить живое существо в камне, она работает очень осторожно и продумывает каждую деталь. Аки начинает рисовать кистью по камню только тогда, когда уверена в правильности штриха. Её живопись — это диалог с камнем, и именно камень определяет, что она рисует на нём.

«Я рисую глаза в самом конце, и я считаю, что моя работа завершена только тогда, когда я вижу, что глаза живые и смотрят прямо на меня. Для меня работа закончена, как только камень становится живым.»