История военных песен

Много песен было написано в годы войны, много уже после нее. В них звучит радость и печаль, боль о тех, кто не дожил до светлых дней Победы.
Певцы приезжали на фронт и пели их, поднимая солдатский дух, вселяя веру в Победу.
Сейчас, слушая на День Победы песни тех лет, невольно не могут сдержать слезы те, кто знал войну, и кто не знал.
Эти песни написаны на великолепные стихи, в них вложены частицы души поэтов и композиторов.
В Наше время в моде ритмичные песни, к словам никто и не прислушиваются, а в годы войны слова этих песен поднимали в атаку защитников Отечества.

Оглавление:

Не пыли, дороженька... | Ростов-город | Песня о бушлате | От Москвы до Бреста | Если завтра война | Прощайте, скалистые горы | Шумел сурово брянский лес | Ленинградская песенка | Батальонная разведка | Ехал я из Берлина | Винтовка | От героев былых времён | В землянке | Москвичи | Два Максима | Марш авиаторов | Вот солдаты идут.. | На честном слове и на одном крыле | Алеша | У деревни Крюково | Казак уходил на войну | Заветный камень | Десятый наш десантный батальон! | Случайный вальс | Ходу, ходу, братцы | Бескозырка | Провожальная | Медсестра Анюта | Севастопольские улицы вечерние | Любимый город | На безымянной высоте | Темная ночь | У черного моря | Синий платочек | Песня артиллеристов | Песня о Днепре | Южно-уральская | Песня о "Гремящем" | Журавли | Где Орел раскинул крылья | Comin' in on a wing and a prayer | Краснофлотская (Якорь поднят) | У криницы | Катюша | В лесу прифронтовом | Прощание славянки | На поле танки грохотали | Ах, эти тучи в голубом | Враги сожгли родную хату | Ты одессит, Мишка | Легендарный Севастополь | Три танкиста | Казаки в Берлине | Баллада о солдате | На всю оставшуюся жизнь | Вечер на рейде | С чего начинается Родина | До свиданья, города и хаты | Давай закурим | Барон Фон Дер Пшик | Вася-Василек | Эх, дороги | На ветвях израненного тополя... | Огонек | Девушка в шинели боевой | Будьте здоровы | Минута тишины | Да здравствует наша держава! | Священная война | За дальнею околицей | Одинокая гармонь | Смуглягка | Разлучило нас не время, разлучила нас война | Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг» | Ты же выжил солдат! | Песенка фронтового шофера | В белых просторах | Только на фронте | Партизан - перелетная птица | На поле танки грохотали | Тельняшка | Мгновения | Есть на севере хороший городок | Марш защитников Москвы | Бери шинель, пошли домой | Все равно | За того парня | Дорога на Берлин | Махорочка | Давно мы дома не были | Морская гвардия | Когда мы покидали свой любимый край | Тихо в избушке | На солнечной поляночке (Тальяночка) | О чем ты тоскуешь, товарищ моряк? | Уралочка | Когда песню поешь | Русская душа | Море шумит | Родная сторона | На врага! За Родину - вперед! | Вася Крючкин | Россия | Иду по знакомой дорожке (Возвращение) | Морошка | Далеко родные осины | Лизавета | Играй, мой баян | И не раз, и не два! | Рябина | День Победы

«Толчком к написанию этой песни, — вспоминает дочь автора ее стихов, М. В. Лебедева-Кумач, - как это ни странно, послужила одна очень обидная фраза, которую бросил мимоходом Василию Ивановичу в стенах наркомата флота, где Лебедев-Кумач служил в годы войны, один разгневанный майор. Он вышел из кабинета руководства в дурном настроении (видимо, получил нагоняй) и, увидев поэта, сказал: «Все песенки пишете?.. А ведь их на фронте никто не поет...»
Василий Иванович в тот момент не нашел даже, что ему ответить. Может, из деликатности, а возможно, оттого, что не хотел обижать вконец расстроенного чем-то человека. Но, придя домой, он очень переживал. Заноза от этих слов крепко засела в его сердце и памяти. А вскоре им было написано стихотворение, начинавшееся словами:
Кто сказал, что надо бросить Песни на войне?
После боя сердце просит Музыки вдвойне.
Тогда же (было это в 1943 году) поэт показал эти стихи молодому композитору А. Я. Лепину, рассказал ему приключившуюся с ним историю и предложил написать музыку.
В том же году песня была написана, издана открыткой (с нотами), публиковалась в сборниках, напета на пластинку замечательным советским певцом Ефремом Флаксом и широко распространилась среди воинов, о чем свидетельствуют многочисленные упоминания о ней и публикации отдельных строф и строк из нее на страницах фронтовой печати.

Широко распространенная в годы Великой Отечественной войны партизанская песня, чему во многом способствовало исполнение ее в короткометражном фильме-песне (в ту пору выпускались такие киножурналы) популярным киноактером Николаем Крючковым. «Сцену у партизанского костра, где он спел эту нашу с Александром Гатовым песню, — вспоминает композитор Зиновий Львович Компанеец, — снимал на Объединенной киностудии в Алма-Ате режиссер Николай Боголюбов. Было это в конце 1941 года. Такие пятиминутки-песни кинематографисты наши наловчились снимать еще в Москве, и Боголюбов был одним из инициаторов этой оперативной и очень удобной формы песенной пропаганды. Весь тираж фильма с песней, напетой Крючковым, Главный партизанский штаб, располагавшийся в Москве, как мне помнится, распределил но партизанским отрядам и забрасывал коробки с кинолентой самолетами вместе с оружием, боеприпасами и снаряжением. Так что песня эта именно таким образом попала к партизанам. Помню, в освобожденном от гитлеровцев Минске — столице белорусского славного партизанского края мне довелось смотреть спектакль, в котором моя песня исполнялась как народная. И я, признаться, был очень тронут и горд этим».

Песня сложена в начале Великой Отечественной войны. Представляет собой переделку старой шахтёрской песни «Коногон», прозвучавшей в фильме «Большая жизнь». Видимо, именно из него мелодия шагнула в фольклор Великой Отечественной войны. В фильме её исполняет отрицательный герой-вредитель Макар Лаготин. На фронт ушла и другая песня, специально написанная для «Большой жизни» — «Спят курганы тёмные» (муз. Н. Богословского, сл. Б. Ласкина).

Варианты песни

Как и у всякой народной песни, у этой песни существует огромное количество вариантов не только для танкистов, но и для других военных профессий: лётчиков, десантников, матросов, партизан. Варианты отличаются не только по содержанию, но и по числу и очерёдности куплетов.

Схема рифмовки песни напоминает рифмовку многих народных песен — чередуются ABAB и ABCB, то есть третья строка не всегда рифмуется с первой. Тем не менее, есть основания предполагать, что в первоначальном тексте рифмовка соблюдалась строже: так, к строке «И будет карточка пылиться» более естественная рифма — «при петлицах» (петлицы в армии были отменены в январе 1943 года). Есть и другие варианты, где погоны не упоминаются — «в военной форме, при пилотке…». То же относится к вариантам строк «И похоронка понесётся … Что сын ваш больше не вернётся», «И мать от горя зарыдает, Слезу рукой смахнёт отец, И дорогая не узнает …».

Откуда взялась строка «поднимут на руки каркас» — неизвестно, так как каркас танка, даже бы если он существовал, «взять на руки» достаточно проблематично по причине веса. Версия, что эта строка взята из авиационного варианта песни, также вызывает возражения. В одном из вариантов упоминается «оттащат тросами каркас». Возможно, что упоминаемый «каркас» — это термин фронтового жаргона, означавший обгорелые останки людей.

Существовали и невоенные варианты песни — например, о машинисте. Сергей Чиграков (рок-группа Чиж и Ко) в своей песне использовал текст песни, приближенный к оригиналу («Популярному» варианту), изменив лишь строку «И молодая не узнает, Какой у парня был конец.», но песня о танкисте.

Песню, посвященную этому традиционному и давнему атрибуту флотского снаряжения, композитор Б. М. Терентьев сочинил, находясь на Северном флоте. «Тельняшку» мы с поэтом Александром Ойслеидером, — вспоминает Борис Михайлович, — посвятили морякам, сошедшим на сушу, чтобы сражаться с врагом. Когда они шли в атаку, то скидывали бушлаты, оставаясь в одних тельняшках, Фашисты называли их «черные дьяволы», боялись, люто ненавидели, но не могли не отдать должное героизму и мужеству советских матросов. Годы, проведенные на Северном флоте, дали мне творческий заряд на всю жизнь. Там я начал писать песни, там узнал морскую службу, цену настоящей дружбы,..» Первым исполнителем песни, как и многих других произведений, написанных Б. Терентьевым и его однофлотчанами - композиторами и поэтами - североморцами, был Ансамбль песни и пляски Северного флота.

Стихи Роберта Рождественского. Музыку написал композитор Микаэл Таривердиев. В фильме «Семнадцать мгновений весны» эту песню исполнил Иосиф Кобзон.

Вспоминает Муслим Магомаев:
Я записал песни к фильму, но, увы, мой голос не соединился с образом советского разведчика Штирлица-Тихонова. С песней «Мгновения» ещё можно было покрутить и так и этак — спеть пожёстче или более проникновенно. А с песней «Я прошу, хоть ненадолго…»… Как Микаэл Таривердиев ни изощрялся, ни варьировал, всё-таки это интонационно, мелодически напоминало «Историю любви» Фрэнсиса Лея. Эту песню я так и спел — по-американски, по-фрэнксинатровски…
Татьяна Михайловна просто сказала: «Нет» (эта маленькая женщина умеет сказать с жёсткой безапелляционностью). И предложила переделать. Я отказался: я такой, какой есть, и подделываться под разведчика не могу, не хочу и не буду. Я никогда ни под кого не подстраиваюсь…
Потом мне дали послушать другую запись — Кобзона…
Манера пения и характер голоса Иосифа Кобзона как нельзя лучше совпали с образом Штирлица. Я так и сказал Лиозновой, послушав запись Иосифа: «Не надо было, Татьяна Михайловна, приглашать меня. Вы же прекрасно знали и мой голос, и мою манеру». И она согласилась…

Вспоминает Микаэл Таривердиев:
На эти песни пробовались многие певцы. Мулерман, Магомаев. Муслим даже записал их. Но когда стали ставить в картину, не понравилось. И мы стали переписывать их заново, уже с Иосифом Кобзоном… Он настоящий профессионал. Кстати, он записал ещё несколько песен для этого фильма, которые в него так и не вошли, но были выпущены на гибкой пластинке. У меня их нет — ни нот, ни записи. И вообще я сейчас даже не помню, какими они были. А Магомаев обиделся на меня тогда страшно. Дело не в том, что он пел плохо или хорошо. Просто для этой картины нужен был не его голос. Голос Кобзона попал в изображение, прямо в «десятку».

Напев этой песни впервые прозвучал в фильме «Свинарка и пастух», работу над музыкой к которому композитору Т. Н. Хренникову пришлось завершать в первые месяцы войны. В суровые дни боев за Москву картина вышла на экраны. И хотя ее никак нельзя причислить к «оборонным лентам», она, как писала газета «Советское искусство», будила патриотические чувства у каждого советского человека, вызывала еще большую любовь к родной Москве, ко всей нашей стране и ее простым советским людям. Был в фильме эпизод — сцена мальчишника, — где исполнитель роли незадачливого ухажера Николай Крючков пел под баян песню, начинавшуюся словами: «Эх, прощайте, други милые, навек, скоро буду я женатый человек...» Мелодию ее, несколько видоизменив музыкальную фактуру и характер песни, композитор и поэт и «приспособили» к стихам, заново написанным Виктором Гусевым в 1942 году. Тогда же песню «Есть на севере хороший городок» впервые исполнил в своей программе Краснознаменный ансамбль песни и пляски под управлением А. В. Александрова и пел ее всю войну. Песня широко звучала по радио, исполнялась многими профессиональными и самодеятельными коллективами, была отпечатана отдельной открыткой, выпущенной Воениздатом, неоднократно публиковалась в песенных сборниках.

11 ноября 1941 года читатели газеты « Вечерняя Москва» среди фронтовых сводок и репортажей прочли новое стихотворение поэта Алексея Суркова «Песню защитников Москвы».
В те дни на страницах советских газет и журналов появлялось множество произведений, посвящённых обороне столицы. Стихи Алексея Суркова могли остаться в числе не самых популярных произведений военных лет, однако помог случай: среди читателей газет оказался молодой композитор Борис Мокроусов. В те дни Борис Мокроусов работал над фронтовым журналом, посвящённым обороне Москвы. Так сложилось, что для одного из выпусков он написал маршевую мелодию, на которую прекрасно легли стихи Алексея Суркова. Композитор связался с поэтом, вместе они оперативно доработали текст и музыку, именно так появился на свет знаменитый «Марш защитников Москвы». Тот самый марш, который стал основной темой фильма «Разгром немецко-фашистских захватчиков под Москвой», удостоенный в 1941 году самой престижной кинонаграды в мире – знаменитого «Оскара».

У многих эта песня связана с фильмом Леонида Быкова «Аты-баты, шли солдаты…», где она звучит в самом конце. Однако Левашов и Окуджава писали её на заказ для другого фильма – «От зари до зари», вышедшего на экраны в 1975 году.
В течение двух лет песня, прозвучавшая сразу в двух фильмах, стала одной из самых популярных песен, посвящённых военной тематике. Её исполняли многие артисты. Среди них такие популярные как Эдуард Хиль, Иосиф Кобзон и сам автор текста - Булат Окуджава.
Валентин Левашов, композитор, народный артист СССР (из книги "Будем жить!")
«…. вдруг неожиданно из Киева мне позвонил Быков, уже не просто популярный артист кино, но и талантливый режиссер. В это время он работал над фильмом «Аты-баты, шли солдаты... ». Как выяснилось, он по радио услышал мою песню «Бери шинель, пошли домой». Она ему очень понравилась, он под нее уже отснял сотни метров пленки на натуре. Его звонок был ничем иным, как предложением мне стать композитором фильма.
Когда я ему сказал, что песня «Бери шинель, пошли домой» из другого кинофильма «От зари до зари», он просто лишился дара речи. Минут пять продолжалось молчание, а потом он сказал: «Я позвоню дня через два».
И позвонил. За эти два дня он успел взять из проката фильм «От зари до зари», просмотреть его.

- Ну, что мне делать, посоветуйте! - сказал Быков.

Я хорошо понимал его чувства и поэтому после некоторого раздумья посоветовал пригласить в качестве композитора другого автора, а песню «Бери шинель» оставить, указав в титрах, что написали ее В. Левашов и Б. Окуджава. Так он и поступил. Спасибо ему за это от имени песни, у которой сложилась такая "счастливая судьба".

Одна из многочисленных песен военной поры, отразивших тему единства фронта и тыла, в частности, патриотическое движение среди населения по сбору и посылке на фронт подарков для воинов. «Во время войны мне было двенадцать лет, — пишет А. Кузнецова (Петрозаводск),— жили мы в деревне, и я хорошо помню, как сама я с подругами вязала носки, рукавицы с двумя пальцами (это чтоб удобнее было стрелять) для красноармейцев, и потом мы посылали их на фронт. А потом появилась об этом песня...» Впервые опубликована Музфондом в 1943 году.

В 1971 году, к 30-летию начала войны, вышли фильмы «В бой идут одни старики» и «Минута молчания», где звучала песня на слова Роберта Рождественского «За того парня». Эту песню исполняли Муслим Магомаев, Лев Лещенко, Иосиф Кобзон. В декабре 1974 г. строка «За себя и за того парня» стала названием «трудового почина», с которым выступили московские комсомольцы И. Скриник и И. Бондарева в честь наступавшего 30-летнего юбилея победы СССР над фашистской Германией. Они предложили выполнять план работы за себя и за одного погибшего на войне работника своего предприятия.

Рассказывая историю создания этой песни, поэт Евгений Долматовский писал: «Ни в коем случае не отказываясь от авторства, все же обязан признаться, что в песне «Дорога на Берлин» некоторые строки не то чтоб не мои, но моему перу не принадлежат. Варшава и Берлин вообще не были мною названы в тексте. Положа руку на сердце, скажу, что даже название песни придумано не мною. И все же если слово «схема» применимо в искусстве, то заявляю, что схема песни — моя...» И далее речь идет о том, как в ноябре 1943 года в освобожденном от гитлеровцев белорусском городе Гомеле Долматовским было написано немудреное стихотворение всего из нескольких строк, которое он назвал «Улицы-дороги»:

С боем взяли мы Орел, Город весь прошли,
Улицы последней Название прочли:
Брянская улица на запад ведет?
Значит — в Брянск дорога,
Значит - в Брянск дорога.
Вперед!

«Дальше ничего не было сочинено, — пишет Долматовский, — только в намеченную схему вставлялась строка: во вторую строфу — о вступлении в Брянск, в третью — о Гомеле. Песня кончалась строфой про Минскую улицу, про то, что нам предстоит дорога на Минск...» Стихи были опубликованы во фронтовой газете «Красная Армия», потом отправлены композитору Марку Фрадкину в Москву. А тот, написав к ним музыку, предложил их Леониду Утесову, в исполнении которого, с добавлением новых городов и названий их улиц, по мере их освобождения, песня и звучала по радио до самой победы, до взятия нашими войсками Берлина.

Написана в довоенном 1938 году, но широкое распространение получила в годы Великой Отечественной войны. Этому во многом способствовал жизнелюбивый характер, боевой задор песни, построенной на материале солдатского фольклора, а также то, что она очень удобна для исполнения в строю. Многократно издавалась и по праву вошла в антологию лучших советских военных песен. Поется в армейском строю и сегодня как песня-воспоминание о славных боевых делах и походах, об армейской дружбе и взаимовыручке, о постоянной готовности к защите рубежей любимой Отчизны.

Аккордеон, композитор, поэт и трофейный автобус. В сочетании этих элементов родилась весной 1945 года «Давно мы дома не были». Ленинградская концертная бригада, в состав которой помимо артистов входили композитор Соловьев-Седой и поэт Фатьянов направлялась на трофейном автобусе на выступление перед бойцами и моряками Прибалтики и Восточной Пруссии. Авторский дуэт Соловьева-Седова и Фатьянова в дороге «колдовал» над созданием новой песни. Фатьянов импровизировал вслух стихи, а Соловьёв-Седой мурлыкал под нос, разрабатывая мелодию песни. Певец Ефрем Флакс начал подпевать композитору, аккордеонист неуверенно и робко подбирал музыку. Когда автобус прибыл на место назначения, пеня была готова. Премьера состоялась в этот же день и прошла с большим успехом.

Песня была написана вскоре после присвоения гвардейских званий первым частям и кораблям Военно-Морского Флота. Отдельные строфы (куплеты) будущей песни появились вначале как подписи под плакатами окон ТАСС, рисунки которых принадлежали художникам Г. Нисскому, В. Штраниху, К. Вялову и рассказывали об эпизодах морских сражений, а также о героических подвигах моряков на суше. Неважно, палуба или земля была у них под ногами, для врагов советские моряки всегда и всюду были «полосатой смертью», «черной тучей». Гвардейцами флота называли их. И не только оранжево-черные ленточки бескозырок, но и особая боевая лихость и выучка всегда отличали моряков-гвардейцев, дравшихся с врагом на море и на суше, на севере и юге, под Севастополем и Одессой, под Москвой и Сталинградом, в донских и кубанских степях. «Морскую гвардию» подхватили, запели и понесли по всем фронтам. Ее полюбили за необычайную бодрость, жизнерадостность, четкий маршевый ритм. Прекрасно звучала она в исполнении Центрального ансамбля Военно-Морского Флота, который впервые исполнил ее в одной из своих программ. Первая публикация — 9 сентября 1942 года в газете «Комсомольская правда». Песня много раз печаталась в газетах, листовках-открытках, выходила в сборниках и отдельными изданиями. Широко исполняется и в наши дни.

Песня была написана как непосредственный отклик на взятие Ростова-на-Дону советскими войсками в 1943 году. Авторы ее стихов были литсотрудниками фронтовой газеты, а композитор-фронтовик Модест Табачников — их боевым однополчанином. Исполнялась фронтовыми ансамблями и была особенно популярна на 4-м Украинском фронте.

Широко распространившаяся в годы войны песня о матери, ожидающей сына с войны. Авторы ее — композитор Борис Фомин и поэт Павел Герман сумели простыми словами, незатейливой мелодией выразить чувства и передать настроения, владевшие очень многими:

Спи, успокойся,
Шалью укройся.
Сын твой вернется к тебе...

Песни, подобные этой, были в суровую военную пору утешением и опорой для многих. В каждой песне повторялось: мы вернемся, я вернусь... И притом непременно с победой. Это было как клятва. И такие песни сделали многое для того, чтоб мы выстояли и победили. Впервые опубликована Музгизом в 1942 году.

Наряду с балладами, песнями, рассказывающими о героизме и мужестве советских воинов, об их бессмертных подвигах, появлялись и были любимы на фронте и в тылу песни удалые, веселые, задорные. Ведь как говорил Василий Теркин: «…на войне одной минутки не прожить без прибаутки, шутки самой немудрой».

Именно такую песню-шутку «На солнечной поляночке» создали композитор Василий Соловьев-Седой и поэт Алексей Фатьянов. Это была одна из первых совместных работ двух замечательных художников, творческое содружество которых длилось много лет.

«Однажды ко мне подошел, - вспоминает Соловьев-Седой, - солдат в кирзовых сапогах – красивый, с румянцем во всю щеку, назвался Алексеем Фатьяновым, поэтом, прочел, встряхивая золотистой копной волос, свою песню… Песня мне понравилась лиризмом, напевностью, юмором».

Интересно, что первоначально композитор написал песню «На солнечной поляночке» в форме лирического вальса. Она получилась приятной, понравилась слушателям, но композитор чувствовал, что его вальсу чего-то недостает, что нет в ней той жизнерадостности, веселья, удали, которыми пронизаны стихи Фатьянова. И Соловьев-Седой сочинил мелодию заново. На этот раз получилась та песня, которую мы все знаем и любим, у которой озорной припев:

Играй, играй, рассказывай,
Тальяночка, сама
О том, как черноглазая
Свела с ума…

Песня «На солнечной поляночке» сразу приобрела большую популярность, завоевала сердца и души слушателей. Песня и сейчас звучит на радио и в концертных программах, пользуясь неизменным успехом, покоряя слушателей героическим содержанием, благородством чувств, искренностью и оптимизмом.

Стихотворение В. Лебедева-Кумача «Незримая рана», опубликованное в 1942 году, поначалу исполнялось повсеместно на мотив песни «Раскинулось море широко». В 1943 году Центральный военно-морской ансамбль, которым руководил композитор В. И. Мурадели, обратился с просьбой к В. П. Соловьеву-Седому написать музыку на эти стихи. Размер стихотворения удивительно совпал с музыкой, которая уже была написана Соловьевым-Седым к песне для пьесы В. Гусева «Москвичка». Песня была принята в репертуар ансамбля. Но одновременно с ним ее включил в программу своих выступлений и впервые исполнил на радио в сопровождении госджаза РСФСР, которым он руководил, замечательный советский певец Л. О. Утесов, с голоса которого и пошла эта песня в народ.

Широко известная в годы войны песня, написанная выдающимся советским композитором А. И. Хачатуряном (1903—1978). Автор крупных симфонических произведений, камерно-инструментальной музыки, в период Великой Отечественной войны неоднократно обращался к песенному жанру. Им были написаны песни «Капитан Гастелло» (стихи А. Лугина, 1941), «Море Балтийское» (стихи Я. Родионова, 1941), «Могучий Урал» (стихи А. Барто, 1942), «Гвардейский марш» (стихи В. Лебедева-Кумача, 1943), «Песня о Красной Армии» (совместно с Д. Шостаковичем, стихи М. Голодного, 1943) и многие другие. И все же самой популярной и распространенной из них стала «Уралочка», написанная в 1943 году на стихи Г. Славина. «Я очень люблю эту песню, — говорил впоследствии композитор, — и никогда не забуду, что первое ее издание было отпечатано на газетной бумаге тиражом более полумиллиона экземпляров в Свердловске редакцией газеты «Уральский рабочий». Стоила эта листовочка рубль, и весь гонорар пошел на нужды фронта. Помню, вместе со Славиным мы написали тогда еще одну песню — ответ на симоновское стихотворение «Жди меня» — «Я жду тебя» с очень трогательным текстом». Обе песни вышли в 1944 году отдельным изданием в Музфонде СССР. Еще раньше, 7 марта 1943 года, «Уралочку» опубликовала газета «Комсомольская правда».

Широко известная и распространенная в годы войны песня. Стихи ее и музыка написаны перед войной, но впервые песня была опубликована в сборнике В. Соловьева-Седого «Пять песен на слова В. Гусева» (М., ВУОАП, 1943). Песня неоднократно перепечатывалась фронтовыми газетами.