Дню Победы посвящается. Поэтическая акция «Сороковые, роковые, военные и фронтовые»

Дню Победы посвящается. Поэтическая акция «Сороковые, роковые, военные и фронтовые»

9 мая - праздник Великой Победы, которая навсегда останется в памяти человека!
День Победы – один из главных праздников. День нашей гордости, памяти и благодарности.
Это воспоминания дедушек и бабушек, черно-белые фотографии в фотоальбоме, истории и подвиги наших дедов и прадедов.
Мы храним эту память и стараемся передать её детям, ведь в наших силах сделать так,
чтобы подвиги наших героев помнили и чтили будущие поколения.

С праздником Великой Победы!

Условия акции:

• В стихотворении необходимо присутствие основной идеи, связанной с темой Великой Отечественной войны, и она должна быть раскрыта, а мысль закончена.
• Количество творческих (акционных) работ от одного участника ограничено только здравым смыслом.
• Должно соблюдаться условие: 1 пост - 1 творческая (акционная) работа.
• Желательно выставлять стихи собственного сочинения; допустимо размещать стихи о ВОВ, опубликованные в сети ранее с указанием автора(ов).
• В сообщении со стихотворением можно разместить изображение (фотографию, открытку и т.п.), посвященные ВОВ. Размер изображения не более 800х350.
• Участвовать в акции могут все пользователи, зарегистрированные на трекере и форуме Кинозал.ТВ.
• Обязательна ссылка на профиль участника акции на трекере.

Запрещается:

Размещать сообщения, противоречащие условиям акции.

Призы

По завершении акции все участники будут поощрены.

В теме разрешается добавлять только творческие (акционные) работы.
Все вопросы, связанные с организацией и проведением акции, просьба задавать организаторам:

IceMusic, GoldFlower, шанельN19, Ярмак, Denits, Damon, Essentia, aver69

Акцию представляют:

Автор баннера: cookies

Валерий Ковалев.
Истоки.

Под лёд машина ушла с треском.
Её бы за крюк, да вода холодна...
И мальчик босой, словно с древней фрески,
Шагнул в полынью, в черноту у дна.

Скажи мне, где начало железной воли?
Скажи мне, где корни мужской силы?
Всё просто, истоки в женской доле,
В руках матерей, что нас взрастили.

"Держу! Не брошу!", - кричат мне сверху.
Скользкие стропы руки сжигают.
Один парашют на двоих - вот мерка,
Которой мужскую жизнь измеряют.

Скажи мне, где корни солдатской отваги?
Скажи мне, где корни солдатской жизни?
Они - деревни, леса и овраги
Родной земли, многоликой Отчизны.

"Живьём не возьмёшь!", - прошептали губы,
Кольцо гранаты - в бессмертие дверца.
И взрыв прогремел, как победные трубы,
Сразив врага разорвавшимся сердцем.

Скажи мне, где корни презрения к смерти?
И где истоки высокого долга?
Они в отцах, что шагнули в бессмертие.
Они в той войне, где Москва и Волга.

Скажи мне, где начало железной воли?
Скажи мне, где корни мужской силы?
Всё просто, истоки в женской доле,
В руках матерей, что нас взрастили.

Михаил Резинкин

Санька

Я мог, но я не пошел на таран.
Ты снова входишь чужим в мой дом
и к моей водке тянешься.
Санька, Санька,
ты ж передо мною – пацан
и пацаном останешься.
Ты не был асом. Это я был ас.
И хотя нас было двое, а их шестеро,
я мог войти в перекрёст
пулеметных трасс
и снять севшего на твой хвост
«мессера».
И тогда я приходил бы к тебе домой,
просто так, запросто, чтобы побеседовать,
пил бы твою водку…
Санька, Санька,
Ну, кто ты такой,
чтобы сорок лет меня преследовать?
Ты не был асом. Ты мог уйти,
но ты не сумел.
Это я был ас.
Но, в конце концов, сколько раз
можно старое переваривать?
Давай помолчим. Молчи, Санька.
Ведь ты же сгорел.
А я сейчас слишком пьяный,
чтобы с тобой разговаривать.

http://kinozal.tv/userdetails.php?id=523569

1919-1942
Николай Петрович Майоров военный поэт, убит в бою на Смоленщине 8 февраля 1942 года.

Выдержки из стихотворения МЫ

Есть в голосе моем звучание металла.
Я в жизнь вошел тяжелым и прямым.
Не все умрет. Не все войдет в каталог.
Но только пусть под именем моим
Потомок различит в архивном хламе
Кусок горячей, верной нам земли,
Где мы прошли с обугленными ртами
И мужество, как знамя пронесли.

Мы были высоки, русоволосы.
Вы в книгах прочитаете как миф
О людях, что ушли не долюбив,
Не докурив последней папиросы.
Когда б не бой, не вечные исканья
Крутых путей к последней высоте,
Мы б сохранились в бронзовых ваяньях,
В столбцах газет, в набросках на холсте.
Мир, как окно, для воздуха распахнут,
Он нами пройден, пройден до конца,
И хорошо, что руки наши пахнут
Угрюмой песней верного свинца.
И как бы ни давили память годы,
Нас не забудут потому вовек,
Что, всей планете делая погоду,
Мы в плоть одели слово ЧЕЛОВЕК!

Автор:http://kinozal.tv/userdetails.php?id=6572130

Старый кисет, с пылью махры во швах.
Древний винил, где на дорожках Бах.
В хате еще, в рамке, в овал портрет,
Бабушка там и в гимнастерке дед.

Было полно, помню, других вещей.
Мох на стенах, брошенный дом, ничей.
Чудом успел, все бы пошло под снос.
Не по людски, я же тут в детстве рос.

Долго смотрю, тру рукавом стекло.
Время за ним спряталось, утекло.
Там, где в углу, лента наискосок:
Май, 45 год, цифрами, как итог ...

Письмо
Оно пришло, пропахло боем,
Пропахло порохом, не льном.
И надпись серая стояла,
Поставлена чужой рукой.

Сначала открывать боялась
Её безмолвная рука,
Затем взяла и надорвалась
Бумага, марка и тогда

Увидела она записку,
В которой твердою рукой
Написано всего три слова:
Надежда, верность и покой.

Пришла весна, ушли метели,
Замкнулись в севере глухом.
Опять тут улыбнулись ели,
И ветер уж бежит бегом.

Не ели заставляют плакать,
Не белки радостно рыдать,
А День Победы, День Победы
Заставит женушек все ждать.

Вернулись с боя полевого
Солдаты, ружьями звеня.
Встречали с поля боевого
Солдат невесты загодя.

Но лишь одна, сжимая губы,
Все шла с платформы поездной,
Глотая слезы, вспоминала
Письмо, пришедшее домой.

http://kinozal.tv/userdetails.php?id=5009083

ФЕДОР ГРИГОРЬЕВИЧ СУХОВ
(1922—1992)

Три кромешных, сумасшедших года
Убивали голову мою.
Залегла поблизости пехота,
Я у пушечки своей стою.
У своей стою сорокопятки
В кирзовых тяжелых сапогах,
С огневой не ухожу площадки,
В отдаленный не бегу овраг.
А они все ближе, ближе, ближе,
А они вошли на высоту…
Устоять бы только, только б выжить…

Ф.Г. Сухов

http://kinozal.tv/userdetails.php?id=6091731

Всех с наступающими праздниками, в том числе и самым важным -
Днём победы!!!

Солдатам, тогдашним и нынешним, посвящаю своё стихотворение.


Прошло сто лет, прошло сто зим
Как ты один.
И нет врагов, и нет войны,
Но те же сны.
Металл, огонь и друга стон
В твоих ушах
И кровь, и бред, и пистолет в руках зажат.
Дитя войны,ты был всегда на рубеже
Дитя войны, ты видишь сны на вираже
И на виске твоём зима оставила свой след,
Солдат! Войны давно уж больше нет...
Спасибо за победу!!!

http://kinozal.tv/userdetails.php?id=1214694

Говорят, на земле был Бог,
Говорят, он учил добру,
А у нас целый взвод полег,
Где служил старшиной мой друг.
Он теперь не живой лежит,
А вчера мне успел сказать:
"Ах, как хочется, братцы, жить!
Ах, как страшно здесь помирать!"

Эх, Алешка, дружок ты мой!
Хулиган, безотцовщина,
Завязавший неравный бой
За Рязань да Тамбовщину.
За страну благоверной лжи,
Где один резон -воровать...
"Ах, как хочется, братцы, жить!
Ах, как страшно здесь помирать!"

Я возьму в медсанбате спирт,
Да налью за помин души!
Пусть его позывной хранит
Тишина вековых вершин.
Он сегодня домой летит,
Там его похоронит мать...
"Ах, как хочется, братцы, жить!
Ах, как страшно здесь помирать!"

Про него не напишут книг,
И не снимут крутых кино,
Как Алешкин прощальный крик
Окорябал ажур чинов!
Только Русь, васильком во ржи,
Будет тризну по нем справлять...
"Ах, как хочется братцы жить!
Ах, как страшно здесь помирать!"
(Сергей Трофимов)
http://kinozal.tv/userdetails.php?id=4008765

Григол Абашидзе
"Победитель"
Грузинскому воину Кантария, одному из водрузивших наше победное знамя над рейхстагом

Шел в ярме огня я, устали не ведая,
Лишь одним дышал я - близкою победою,
Полон упованием единым,
Веря, что заря блеснет над нами
И что вспыхнет солнцем над Берлином
Наше знамя.

Оттого, изранен, был неуязвимым я,
Оттого расстался с нивами родными,
Оттого оставил в шахтах глыбы,
Стол мой с неисписанной бумагой,-
Чтобы свой привет послать смогли бы
Мы со стен рейхстага.

И надежде этой неизменно верил я,
Возле гор Кавказа, у его преддверия,
По пятам преследовал злодея,
Разрушал в лесах его берлоги,
Под жестоким ливнем холодея,-
Не свернул с дороги.

Если оглянусь на путь свой, ныне пройденный,
Не пойму, как спасся, впрямь хранимый родиной,
Сумерками жизнь моя сгущалась,
Я по трупам полз порой ночною,
Даже ветер уставал, казалось,
Поспевать за мною.

Торопились тучи по небу свинцовые,
Но моей надежды был покорен зову я.
Рабья трусость - человека чувство ль?
Голову высоко поднимаю,
Не устал я,- что такое усталь?!
Робости - не знаю.

Много исходили мы дорог, товарищи,
Видели в пути мы слезы, кровь, пожарища,
Раненные пулей и гранатой,
В темном поле встретившие мину,
Как виденья, провожали брата
По пути к Берлину.

И летели стоны, воина преследуя:
"Если не вернешься ты домой с победою
И не разгромишь гнездо тирана,
Навсегда запомнишь стоны братьев,
Сердце будет вечно жечь, как рана,
Братское проклятье".

Был я верным сыном, клятвы не нарушил я,
Родины приказы беззаветно слушал я,
Выносил невзгоды и лишенья,
Ледяной бывал покрыт корою,
Чтоб войти в Берлин, на подвиг мщенья,
Грузии героем.

Кто я? Моего никто не знает имени.
Как захочешь, друг мой, так и назови меня.
Не один я, не один,— нас много.
Назови меня ты именами
Всех, кто шел военного дорогой,
Славя наше знамя.

Не меня ли дома ждет моя любимая
И не спит ночами не моя ль родимая?
Тот я, кто придет, как победитель,
Тот, чьей волей слез поток прервется.
И да будет светлою обитель
Тем, кто не вернется.
1945 год

Перевод с грузинского В. Звягинцевой.

Посвящаю памяти моего отца, прошедшего всю войну, и всем, благодаря кому над нами сегодня мирное небо.
С праздником!


Я помню старый двор, где днем воскресным
Не знавшие бомбежек, горя, мук,
Наперевес с оружьем самодельным
Играли мы мальчишками в войну.
И как седой старик в потертой шапке
К нам подошел и тихо произнес:
"Вы не играли бы в войну, ребятки,
Пусть мирным будет небо над землей"
Мы посмеялись над его словами -
Кто он такой, чтоб нам давать совет?
Киногероев лица перед нами,
А тут какой-то старый странный дед.
А после, в славный День Победы в мае
Он мимо нас опять шел через двор,
Наградами на солнышке сверкая.
Его узнали мы с большим трудом.
Совсем не старый, с выправкой солдата,
Но с головой, покрытой сединой -
Он нам сказал: "Всех с праздником, ребята!
Пусть будет мирным небо над страной!"

И хоть с тех пор промчалось лет не мало
И за окном других мальчишек шум -
Я в каждый День Победы вспоминаю
И мысленно прощения прошу
У рано поседевшего солдата,
Чье имя нам не довелось узнать,
У всех, кто пережил войну когда-то
И понял, что в нее нельзя играть.
Простите нас, отцы, соседи, деды,
За наше невнимание подчас,
За то, что с каждым годом в День Победы
Живых все меньше остается вас.
За то, что мы о подвигах мечтая,
Стараяась на героев походить,
Так не простительно не замечали
Тех, с кем имели счастье рядом жить!

Поклон вам, генералы и комбаты,
Поклон всем, опаленным той войной!
От всех от нас: СПАСИБО ВАМ, СОЛДАТЫ,
ЗА НЕБО МИРНОЕ НАД ГОЛОВОЙ!


http://kinozal.tv/userdetails.php?id=181281

"Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Иди и гибни безупречно,
Умрёшь недаром: дело прочно,
Когда под ним струится кровь..."

Некрасов

Константин СИМОНОВ

* * *

Майор привез мальчишку на лафете.
Погибла мать. Сын не простился с ней.
За десять лет на том и этом свете
Ему зачтутся эти десять дней.

Его везли из крепости, из Бреста.
Был исцарапан пулями лафет.
Отцу казалось, что надежней места
Отныне в мире для ребенка нет.

Отец был ранен, и разбита пушка.
Привязанный к щиту, чтоб не упал,
Прижав к груди заснувшую игрушку,
Седой мальчишка на лафете спал.

Мы шли ему навстречу из России.
Проснувшись, он махал войскам рукой...
Ты говоришь, что есть еще другие,
Что я там был и мне пора домой...

Ты это горе знаешь понаслышке,
А нам оно оборвало сердца.
Кто раз увидел этого мальчишку,
Домой прийти не сможет до конца.

Я должен видеть теми же глазами,
Которыми я плакал там, в пыли,
Как тот мальчишка возвратится с нами
И поцелует горсть своей земли.

За все, чем мы с тобою дорожили,
Призвал нас к бою воинский закон.
Теперь мой дом не там, где прежде жили,
А там, где отнят у мальчишки он.

1941

Пересматривая фронтовые письма своего прадедушки, обнаружила это стихотворение. Его в своем письме на фронт написала моя прабабушка. К сожалению, не знаю автора стихотворения.

Жду тебя любимый мой!
Каждый день и час,
Никакой разлуке злой
Не осилить нас!

Вот сейчас ты вышел в бой
И не видишь сам,
Что и я иду с тобой
Рядом по лесам.

И не смеет смерть в бою
Близко подойти.
Потому что я стою
На ее пути.

Жду, как только можно ждать,
Веря и любя.
Каждый миг ты должен знать,
Как я жду тебя.

Если трудно мне порой
Долго без письма,
Я тогда себе самой
Их пишу сама.

И пишу, что знаешь ты,
Как тебя мы ждем
Что письмо давно в пути
И придет потом.

Жду все ночи, жду все дни
Там где ты, там я
Только руку протяни,
Вот рука моя.

В трудный час, идя на бой
Сквозь огонь и дым,
Вспомни все, что мы с тобой
Тихо говорим.

Счастье завтрашнего дня
Силой призови.
Не отдай врагу меня
И моей любви!

Olic

СПАСИБО ЗА ПОБЕДУ!!!!!!!!!

Владимир Высоцкий .
Я — "Як"- истребитель.

Я — "Як"- истребитель, мотор мой звенит,
Небо — моя обитель, но тот, который во мне сидит,
Считает, что он — истребитель.

В этом бою мною «Юнкерс» сбит,
Я сделал с ним что хотел, а тот, который во мне сидит,
Изрядно мне надоел.

Я в прошлом бою навылет прошит,
Меня механик заштопал, а тот, который во мне сидит,
Опять заставляет — в штопор.

Из бомбардировщика бомба несёт
Смерть аэродрому, а кажется — стабилизатор поёт:
«Мир вашему дому!»

Вот сзади заходит ко мне «Мессершмитт».
Уйду — я устал от ран, но тот, который во мне сидит,
Я вижу, — решил: на таран!

Что делает он? Вот сейчас будет взрыв!
Но мне не гореть на песке!
Запреты и скорости все перекрыв,
Я выхожу из пике.

Я — главный, а сзади... Ну чтоб я сгорел! -
Где же он — мой ведомый? Вот он задымился, кивнул и запел:
«Мир вашему дому!»

И тот, который в моём черепке, остался один — и влип.
Меня в заблуждение он ввёл и в пике
Прямо из мёртвой петли.

Он рвёт на себя, и нагрузки — вдвойне.
Эх! Тоже мне, лётчик-ас! Но снова приходится слушаться мне,
И это в последний раз.

Я больше не буду покорным! Клянусь!
Уж лучше лежать на земле. Ну что ж он не слышит, как бесится пульс,
Бензин — моя кровь — на нуле?!

Терпенью машины бывает предел, - и время его истекло.
И тот, который во мне сидел,
Вдруг ткнулся лицом в стекло.

Убит! Наконец-то лечу налегке,
Последние силы жгу, но что это, что?! — я в глубоком пике
И выйти никак не могу!

Досадно, что сам я немного успел, но пусть повезёт другому.
Выходит, и я напоследок спел:
«Мир вашему дому!»...

«Мир вашему дому!»...

http://www.youtube.com/watch?feature...&v=qWy0NASC-B0

http://kinozal.tv/userdetails.php?id=2116491

Светлана Баранова

Мы были героями

Мы были героями! Были!
Когда в сорок первом году
Мы, пятясь назад, отходили
На общую нашу беду.

Мы были героями! Были!
Когда в сорок третьем году
Мы немцев на Волге громили
И выжили в этом аду...

Мы были героями! Были!
Когда в сорок пятом году
В Берлине фашистов добили –
Предали злодеев суду...

Мы были героями! Были!
И многих в живых больше нет.
О жизни их песни сложили,
Им - Слава! На тысячи лет!
Мы были героями!

http://www.playcast.ru/view/1176967/...50eef787d265pl

VIIX

Александр Дольский

Когда шагал ты на восток
в жаре крутой под Ровно,
и кровью хлюпал твой сапог,
и жажда горло жгла,
убитых немцев рисовал
я много и подробно
и двадцать танков подбивал
из одного ствола.
Когда, совсем закоченев
в заснеженном окопе,
ты с неба свет ракеты ждал
и грел свой автомат,
я спал в кромешной темноте
далёко от Европы
и сбоку телом малым грел
замаянную мать.

Когда ты мессера прижал
к земле чужой горелой,
«За Родину, и за …, и за…»
- зашёлся пулемёт,
летел на санках я в сугроб
с горы заледенелой
и, повернувшись к небесам,
смотрел, как снег идёт
Когда тяжёлым сапогом
В концлагере под Прагой
Тебя пытались научить
По пёсьи подвывать,
Я от какой-то ерунды
Так безутешно плакал,
Что не на шутку рассердил
Встревоженную мать.

Когда контузило тебя
у Пёслино в сраженьи,
и красной мглой заволокло
и кирху, и сады,
я на ногах не устоял
от головокруженья.
Но хлеба не было в избе,
и дали мне воды.

В моём детдоме дети все
в ночной тиши уснули.
А я не спал, я в этот миг
беседовал с тобой,
Когда герр обер лейтенант
послал в пространство пулю,
которой грудь твоя была
подставлена судьбой…

Виктор Берковский

Ну что с того, что я там был?
Я был давно, я всё забыл.
Не помню дней, не помню дат,
Не тех форсированных рек.
Я - неопознанный солдат,
Я – рядовой, я – имярек,
Я – меткой пули недолёт,
Я – лёд кровавый в январе.
Я прочно впаян в этот лёд,
Я в нём, как мушка в янтаре.

Ну что с того, что я там был?
Я всё избыл, я всё забыл.
Не помню дат, не помню дней,
Названий вспомнить не могу!
Я – топот загнанных коней,
Я – хриплый окрик на бегу,
Я – миг непрожитого дня,
Я – бой на дальнем рубеже,
Я – пламя вечного огня,
Я – пламя гильзы в блиндаже.

Ну что с того, что я там был,
В том грозном «быть или не быть»?
Я это всё почти забыл,
Я это всё хочу забыть!
Я не участвую в войне.
Война участвует во мне.
И пламя вечного огня
Дрожит на скулах у меня.

Уже меня не излечить
От этих дней, от той войны.
Уже меня не отлучить
От тех снегов, от той зимы.
И с этой землёй, и с той зимой
Уже меня не разлучить,
От тех снегов, где вам уже
Моих следов не различить.

Ну что с того, что я там был?

Опоздало письмо. Опоздало письмо. Опоздало. Ты его не получишь, не вскроешь и мне не напишешь. Одеяло откинул. К стене повернулся устало. И упала рука. И не видишь. Не слышишь. Не дышишь. Вот и кончено всё. С той поры ты не стар и не молод, и не будет ни вёсен, ни лет, ни дождя, ни восхода. Остаётся навеки один нескончаемый холод - продолженье далёкой зимы сорок первого года. Смерть летала над нами, витала, почти ощутима. Были вьюгою белой оплаканы мы и отпеты. Но война, только пулей отметив, тебя пощадила, чтоб убить через несколько лет после нашей победы. Вот ещё один холмик под этим большим небосклоном. Обелиски, фанерные звёздочки - нет им предела. Эта снежная полночь стоит на земле Пантеоном, где без края могилы погибших за правое дело. Колоннадой тяжёлой застыли вдали водопады. Млечный Путь перекинут над ними, как вечная арка. И рядами гранитных ступеней уходят Карпаты под торжественный купол, где звёзды мерцают неярко. Сколько в мире холмов! Как надгробные надписи скупы. Это скорбные вехи пути моего поколенья. Я иду между ними. До крови закушены губы. Я на миг у могилы твоей становлюсь на колени. И теряю тебя. Бесполезны слова утешенья. Что мне делать с печалью! Моё поколенье на марше. Но годам не подвластен железный закон притяженья к неостывшей земле, где зарыты ровесники наши.

Для начала хотелось бы предоставить истинное размышление:

Несомненно, что война 1941 принесла много горя не в одну семью, а точнее сказать, вряд ли можно найти семью, которую бы эта страшная война обошла стороной. У кого-то на это войне погиб отец, брат, муж. В это нелегкое время тяжело приходилось женщинам, которые остались без опоры и справлялись со всеми трудностями сами. Но нельзя забывать и о детях этого времени. Можно сказать, что у детей этих не было детства. Стать взрослыми им пришлось очень рано. И дело даже не в том, что им приходилось работать наравне со взрослыми. Эти дети пережили смерть близких, голод, холод, страх. Страх того, что ты остался один на всем белом свете, страх того, что твоя жизнь может закончиться в любой момент, так и не начавшись.

Лично меня тронул стих:

Памяти 13 миллионов детей, погибших во Второй мировой войне

Тринадцать миллионов детских жизней
Сгорело в адском пламени войны.
Их смех фонтанов радости не брызнет
На мирное цветение весны.

Мечты их не взлетят волшебной стаей
Над взрослыми серьезными людьми,
И в чём-то человечество отстанет,
И в чём-то обеднеет целый мир.

Тех, кто горшки из глины обжигают,
Хлеба растят и строят города,
Кто землю по-хозяйски обживают
Для жизни, счастья, мира и труда.

Без них Европа сразу постарела,
На много поколений недород
И грусть с надеждой, как в лесу горелом:
Когда ж подлесок новый станет в рост?

Им скорбный монумент воздвигнут в Польше,
А в Ленинграде – каменный Цветок,
Чтоб в памяти людей остался дольше
Прошедших войн трагический итог.

Тринадцать миллионов детских жизней -
Кровавый след коричневой чумы.
Их мертвые глазёнки с укоризной
Глядят нам в душу из могильной тьмы,

Из пепла Бухенвальда и Хатыни,
Из бликов пискаревского огня:
"Неужто память жгучая остынет?
Неужто люди мир не сохранят?"

Их губы запеклись в последнем крике,
В предсмертном зове милых мам своих...
О, матери стран малых и великих!
Услышьте их и помните о них!
(А. Молчанов)





Профиль: Wonderman09

Самое страшное на войне, это не то, что на ней погибают взрослые, а то что страдают невинные и безобидные дети. То что пришлось пережить детям войны непростительно. Низкий поклон нашим ветеранам, что они всё таки обеспечили своим детям, внукам и последующим поколениям мирное небо.
Представленное стихотворение написано ребенком, и тем оно и ценнее (как мне кажется).

ДЕТИ МЕЧТАЛИ О КОРОЧКЕ ХЛЕБА

9 страничек. Страшные строчки.
Нет запятых. Только чёрные точки.
"Умерли все". Что поделать? Блокада...
Голод уносит людей Ленинграда.

Жутко и тихо в промёрзшей квартире.
Кажется, радости нет больше в мире.
Если бы хлебушка всем по кусочку,
Может, короче дневник был на строчку.

Маму и бабушку голод унёс.
Нет больше силы. И нет больше слёз.
Умерли дяди, сестрёнка и брат
Смертью голодной. Пустел Ленинград.

Пусто в квартире. В живых - только Таня.
В маленьком сердце - столько страданья.
"Умерли все". Никого больше нет.
Девочке Тане - 11 лет.

Я расскажу вам, что было потом:
Эвакуация, хлеб и детдом,
Где после голода, всех испытаний
Выжили все. Умерла только Таня.

Девочки нет. Но остался дневник -
Детского сердца слёзы и крик.
Дети мечтали о корочке хлеба,
Дети боялись военного неба.

Этот дневник на процессе Нюрнбергском
Был документом, страшным и веским.
Плакали люди, строчки читая.
Плакали люди, фашизм проклиная.

Танин дневник - это боль Ленинграда.
Но прочитать его каждому надо.
Словно кричит за страницей страница:
"Вновь не должно это всё повториться!"

Илья Малышев
Абхазская АССР г. Гагра
1990 7 класс

ivkal