Моя мелкая проза

ОБИДА

В новогодние праздники пенсионер Иван Трофимыч Уткин подрабатывал Дедом Морозом уже не первый год. Работа эта ответственная и даже опасная порой - за вредность вместо молока наливают водки - сначала с уговорами, а потом и с риском для здоровья и жизни.
Вот так и пострадал Иван Трофимыч, очнувшись ночью на лавке без форменных шубы и шапки... Было холодно, и шутники обрядили дедушку в немыслимо облезлую шубейку из собачьего меха и такой же фирмы шапку с одним висящим ухом, чтобы он не простудился. Снег уже давно перестал кружить и пошёл мелкий дождичек, который и разбудил спящего, теперь уже смахивающего на бомжа, дедка.
Шубу, конечно, было жаль терять, - придётся отчитаться и оплатить пропажу инвентаря; без неё было зябко, грустно и обидно... Противно вонял мокрый собачий мех, и редкие прохожие в этот поздний час шарахались от него, нелицеприятно комментируя впечатления.
Худо-бедно, но Иван Трофимыч на автостопе добрался-таки до дома, где его всегда с нетерпением и ласковым урчанием поджидал верный друг и компаньон по кличке Сволочь. Но в этот раз деда ждал неприятный сюрприз - любимый кот хозяина не признал, с утробным воем сиганул на плечо и вонзил острые зубы и когти в обнажённое ухо, неприкрытое шапкой. И это переполнило горестную чашу терпения: Иван Трофимыч сполз костлявым задом на грязный пол у порога и заплакал, размазывая алые щёки кулачками совсем как дитя малое...

МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ

Конкурирующие фирмы: "Дед Мороз и К" и "Санта Клаус и К" лихорадило... Осталась неделя до начала зимних праздников, количество заказов увеличивалось с каждым днём на порядок, рук не хватало. Сотрудники спали урывками прямо за рабочими столами. Руководство алчно следило за успехами конкурентов. Это была война за лучшее воплощение желаний...

А в маленьком провинциальном городке все от мала до стара мечтали о новогодних чудесах. Чудеса у всех были разными, как и воображение.
Роман Сало мечтал не о сале, конечно, - он мечтал о дорогом электромобиле, причём таком, что не нуждается в водителе, а сам собой управляет. Ну мечта такая... Роману приходилось весь день мотаться по городу, развозя заказы, и он очень уставал. А хотелось вздремнуть на удобном сидении, не глядя на дорогу и не беспокоясь о безопасности. Он понимал, что мечта эта не реальная: во-первых, денег нет и не предвидится на такую дорогую покупку, а во-вторых, - такие авто ещё только разрабатывались. Словом, пустые мечты.
Его жена Оксана мечтала о путешествиях. Она не пропускала ни единого выпуска любимой передачи "Орёл и Решка". Но у неё не было лишних ста долларов для собственного удовольствия и даже заграничного паспорта. И не предвиделось в ближайшее время, ведь заканчивался лихой двадцать первый год.
Шестилетний сынишка этой пары Петрик мечтал о живом тигрёнке. На кошек у него была аллергия, а на собак - она же, но у мамы. Так что нужен был именно такой друг - символ нового двадцать второго года. Петрик написал письмо Деду Морозу о своём горячем желании: "Дарагой дедушка Мароз!!!! я мичтаю за живово тигрика. Пажалуста исполни!!!!".

В местном отделении концерна "Дед Мороз и К" было жарко. Главный и почти единственный сотрудник - сорокалетний нервный мужчина с недельной щетиной и голодным блеском в глазах - сидел перед монитором в жёлто-голубых шортах и красно-чёрной футболке. Борода, шапка, шуба и прочие атрибуты униформы валялись на соседнем стуле. За окном было мрачно, ветрено и моросил мелкий дождик. На оконном стекле жались к друг дружке пыльные бумажные снежинки.
- Какие неугомонные мечтатели! - бурчал он себе под нос, вспоминая каждые пять минут свою маму. - Опять без обеда и ужина, и спать на рабочем месте... Мечтаю заснуть и проснуться в феврале!

Новогоднее поздравление от президента, гимн, фейерверки за окном... - всё это отзвучало, родители, выпив водки и наевшись до отвала оливье, спали на диване обнявшись, а маленький Петрик проснулся и искал под осыпающейся ёлкой свой подарок. Нашёл только пакет с конфетами и фломастеры. Он верил Деду Морозу, но и догадывался, что под ёлкой живой тигрёнок не станет прятаться. Петрик ждал визита самого Деда Мороза с тигрёнком на руках.
И таки дождался! Прозвенел в коридоре дверной звонок, Петрик подтащил табурет поближе к двери и заглянул в глазок. На площадке стоял здоровенный нетрезвый дядька в грязном маскарадном костюме тигра: в одной руке он держал коробку с игрушечным управляемым дистанционно автомобилем, а в другой - рюкзак с яркой надписью "Орёл & Решка". Карманы костюма сильно оттопыривались: из одного кармана дядьки выглядывало горлышко бутылки из-под шампанского, а из другого - голова плюшевого тигрёнка. На полу валялась красочно оформленная открытка с текстом: "Мечты сбываются, дорогие обыватели! С Новым годом! Ваш Дед Мороз".

ИСКУССТВО ЖИТЬ

У людей всегда бывает на душе что-нибудь такое, что они охотно бы рассказали.
А.П. Чехов

Хмурый ноябрь не радовал красками и не баловал хорошей погодой. Грозные тучи нехотя сеяли дождик. Ветер злился на голые деревья, срывался на озябших и промокших людях. Арсений Петрович возвращался с работы в глубокой задумчивости: близился день рождения дочери - двадцать пять. Что подарить? Хотелось что-то памятное надолго, а что?
Как вдруг его внимание привлёк маленький магазинчик под вывеской "Цветы. Картины". Что-то как будто кольнуло в грудь, он припарковался и зашёл в магазин. Миловидная девушка с ямочками на розовых щёчках встретила его с улыбкой:
- Здравствуйте! Вам помочь с выбором цветов?
- Спасибо, цветы пока покупать рано, ищу подарок дочери к юбилею.
- А, тогда могу вам предложить... - она заспешила в соседнюю комнату. - Как вам эта картина?
Среди нескольких акварелей с пейзажами была одна небольшая картина маслом "Времена жизни". На ней была изображена юная девушка в разную пору года: весной, летом, осенью и зимой. Смотрелась она необычно - между временами года были размыты границы. Точнее сказать, их просто не было, а была лёгкая девичья фигурка из света, цвета и воздуха. Арсений Петрович замер в восхищении.
- Вот это... очень хочется приобрести. Упакуйте, пожалуйста. Кстати, а кто эта художница? Я не знаток в живописи и не знаком ни с кем из художников, к сожалению.
- Она любитель. Хозяйка магазина с художницей знакома. Хотите с ней поговорить?
- Да, если не затруднит. - Арсению Петровичу внезапно очень захотелось увидеть художницу. Он пока не понимал зачем, но надеялся понять при встрече. Получив номер телефона художницы, расплатился и вышел на улицу с картиной.

В ближайший выходной Арсений Петрович позвонил художнице и договорился, что подъедет к ней домой. Художница жила в старой хрущёвке непрестижного района. Дверь открыла худенькая женщина лет семидесяти с короткой стрижкой седых волос и ясными серо-голубыми глазами.
- Арсений Петрович? Рада с вами познакомиться, - Светлана Борисовна. Проходите, пожалуйста.
Она провела Арсения Петровича через всю крохотную квартирку в свою мастерскую. Картин там было немного, все акварели. Он похвалил картины и подумал, что дочке они наверняка бы понравились.
- Я с детства любила рисовать... в юности увлеклась акварелью, но серьёзно стала заниматься живописью только после выхода на пенсию, - появилось много свободного времени, знаете... - женщина смутилась и умолкла. - Хотите чаю? Кофе у меня нет, извините.
- С удовольствием выпью, спасибо. - Они прошли на чистенькую уютную кухоньку и продолжили разговор уже под чай с печеньем.
- Вы, наверное, хотите спросить про картину, что купили? Это, похоже, моя последняя работа... лучше уже не напишу, а хуже - не хочется. Да и... не смогу.
Внимательно слушая, Арсений Петрович потихоньку пил чай, давая возможность художнице выговориться.
- Когда-то у меня была семья: муж и сын, - продолжала рассказывать женщина. - Муж ушёл к молоденькой и исчез, когда... сын... умер... в восемнадцать. Осталась только работа, я архитектор по профессии. Друзья... как-то... у женщины без мужа друзей не бывает среди семейных, жёны не поощряют, - она грустно улыбнулась. - На пенсии я с головой окунулась в творчество. Оно спасало меня от одиночества. Свои чувства и мысли я поверяла краскам. Эта последняя - итог всей моей жизни, кажется, мне удалось выразить главную мысль: у женщины нет возраста, только смена времени года... Не знаю, как лучше сказать, чтобы вы поняли. Вы ведь мужчина.
- Я понял. Не зря же запал на неё. И дочери, уверен, понравится. Я её один растил, жена умерла, когда Ирочке было два годика. Так вдвоём и жили душа в душу как говорится. В прошлом году она переехала к другу... Придётся привыкать жить одному.
- Ну, вы ещё молоды. Сколько вам? Пятьдесят есть? - её прежде бледные щёки зарумянились по-девичьи.
- Будет в январе. Скоро уже, - засмеялся Арсений Петрович. - Вся жизнь впереди, надейся и жди! Однако я засиделся у вас. Очень рад познакомиться с такой талантливой женщиной. Вот мой номер телефона, буду рад пообщаться с вами ещё, Светлана Борисовна. Звоните без стеснения в случае надобности чего... и просто поболтать. Спасибо за чай.
Она проводила гостя до двери и на прощанье сказала:
- Я тоже рада вам, Арсений Петрович. Вы чем-то напомнили мне сына... ему как раз было бы как вам... - тяжело вздохнула и через силу улыбнулась. - Сообщите, пожалуйста, реакцию дочери на ваш
подарок. Всего вам наилучшего! И... спасибо.

Дочери картина очень понравилась, она даже захотела посмотреть на акварели и познакомиться с художницей: - Ей наверняка не помешают деньги, пенсия скорее всего не ахти. Договорились съездить в следующий раз вместе.

Заканчивался год, за праздничной суетой время пролетело незаметно для Арсения Петровича. Только в начале марта он вспомнил про своё обещание позвонить. Решил приехать поздравить женщину с Восьмым марта. Но и накануне, и восьмого хозяйка телефона не откликалась. То же - девятого и десятого. И тогда, встревоженный молчанием, он поехал в магазин.
Слова "Картины" на вывеске уже не было. С тяжёлым предчувствием Арсений Петрович открыл стеклянную дверь в магазин. Прежняя девушка с теми же милыми ямочками на щёчках спросила:
- Добрый день! За цветами в этот раз?
- И опять не угадали, милая барышня! Картинами больше не торгуете?
- К сожалению... Наша художница умерла. Кажется, в феврале... Но она оставила вам записку и несколько своих картин. Идите за мной.
- Как... что же?.. - растерянный, он последовал за девушкой. - Картины я, конечно, заберу на добрую память о таком недолгом, но памятном знакомстве, упакуйте, пожалуйста. Сколько с меня?
- Ой, что вы! Это же подарок. А вот записка.

Записку Арсений Петрович прочитал уже дома. Она была короткой: "Арсений Петрович, завтра я ложусь в больницу, из которой уже не выйду. Горевать по мне некому, но хочется оставить добрую память о себе... Если вам с дочкой нравятся мои акварели, возьмите их себе на память о нашем недолгом знакомстве. И будьте счастливы, дорогой!
P.S. Всё-таки они параллельны и никогда не пересекутся - искусство и жизнь."

НА ВЫСОЧАЙШЕМ УРОВНЕ

Очередное производственное совещание в Небесах, недовольно морщась и зевая, открыл хмурый Апостол Павел. Ангелы и архангелы, все в белых масках и чёрных перчатках, тихо переговаривались, обсуждая текущую повестку. Архангел Х, ответственный за веру, скорбно мямлил о том, что доходы Храмов Божьих падают так же быстро как растут цены для мирян, а посещение Храмов резко сократилось в связи с пандемией.
Архангел Михаил - спец по коммуникациям - сообщил, что человеки согласны терпеть всё при условии получения гарантий, что после всех страданий они попадут именно в Рай, и что нужно им это пообещать.
Апостол Пётр обратил свой строгий взор на Архангела Михаила и приказал создать сайт под названием "Гарантия", где все желающие попасть в Рай за символическую плату и без шума и пыли смогут купить эту самую гарантию. Таким образом и Храмы получат свою недостающую долю, и человеки, далёкие от веры, обретут надежду и т.д. и т.п.

Через неделю собрались они в том же месте и составе.
Архангел Y из министерства здравозахоронения с прискорбием сообщил, что их вакцин гарантий катастрофически не хватает на всех желающих, а нежелающие их поносят мерзкими словами...
На что суровый Пётр ответил таким взглядом, что Архангел Y пролепетал: "Мы постараемся быстренько решить проблему..."

А через несколько дней, обходя владения с инспекцией, Апостол Павел увидел такую картину: двое ангелов снимали табличку "Ад" и вместо неё вешали другую - "Рай".

НА ВСЕ ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ

Сорокалетний красавец "в самом соку" и в предвкушении счастья, но с кислой миной стоял перед своей женой, низко опустив голову, не смея поднять на неё свои бесстыжие глаза.
Вчерашней ночью он получил "добро" от молоденькой любовницы на жаркие уверения в любви, и сейчас ему предстоял тяжёлый разговор с женой на тему о разводе.
- Я очень виноват перед тобой, но что поделать, - полюбил другую... пойми, прости и отпусти, умоляю... - последнее слово он произнёс шёпотом и собрался было стать на колени, но этого не понадобилось.
Жена грустно улыбнулась и ободряюще кивнула, предлагая присесть в кресло напротив.
- А я давно уже жду этого признания и даже удивляюсь, как это ты, такой влюбчивый, за двадцать лет нашей совместной жизни ни разу мне не изменил... впрочем, в этом я уже не уверена.
Но я была счастлива все эти годы и благодарна тебе за них и за нашу дочь, - я отпускаю тебя на все четыре стороны... - она отвернулась, желая скрыть слёзы.
Обрадованный столь лёгкой победой, теперь почти уже бывший муж на радостях облобызал жену и на крыльях любви полетел навстречу новой жизни.
- Скорей сообщить любимой моей девочке радостную весть, выпить шампанского и провести сладостную ночь! - он весь дрожал от возбуждения, садясь за руль новенькой Honda. - Так: шампанское, фрукты, конфеты... - какое блаженство!

В то самое время, когда счастливчик нёсся на всех колёсах к новому семейному гнезду, бывшая теперь его жена, мучимая бессонницей, глотая слёзы пополам с вином, смотрела поздний выпуск теленовостей.
Взволнованный журналист, так удачно оказавшийся на месте катастрофы, показал телезрителям огромный котлован там, где раньше было ухоженное шоссе. Видавшие виды полицейские были на месте и очумело созерцали разверзшуюся твердь. К счастью, пострадавших не было.
Утомлённая переживаниями женщина, наконец, уснула.

Подгоняемый нетерпением, счастливчик нёсся по пустынному шоссе; слёзы восторга лишь на миг затуманили его взгляд, но этого мгновения хватило, чтобы не заметить упреждающий знак: "Проезда НЕТ!"

ПОСЛЕДНЯЯ КАПЛЯ

Апрельский дождь хлюпал и периодически барабанил в немытое с осени кухонное окно, рисуя на нём замысловатые узоры. Полина Аркадьевна - пышная дама бальзаковского возраста - сидела за столом, делая одновременно два дела: первое - обед, второе - "Апрельский ДАРТС 2021". И если первое дело было успешным, о чём свидетельствовало шипение и бульканье на плите, то второе, похоже, было безнадёжным. Эти чёртовы десять предложений никак не хотели выстраиваться стройными рядами в ноутбуке.
Полина Аркадьевна злилась ещё и потому, что кран на кухне последнюю неделю подтекал, капал и ужасно раздражал хозяйку. Собственные тучи над её головой сгущались всё больше...

- Зараза! - зашипела она на кран и набросила на него тряпку, после чего он испуганно затих, но ненадолго. В тот момент, когда переполненная влагой туча Полины Аркадьевны готова была громыхнуть грозой, а кран вдруг разразился неприличной трелью, на кухню зашёл не подозревающий о беде вечно виноватый зять. И грянул гром, и сверкнула молния, и упала последняя капля терпения сочинительницы на голову зятя:
- Если ты, бездельник, сейчас же не починишь кран, про обед можешь забыть! - и, хлопнув крышкой ноутбука, удалилась в свою спальню, оставив ошарашенного зятя наедине с безобразником-краном и подгорающими котлетами на плите. И в этот самый момент надоевший уже дождь испуганно заткнулся, и выглянуло из-за туч солнышко.

АНАРХИЯ - МАТЬ ПОРЯДКА

Михеич уже год как жил на пенсии. Но по въевшейся за долгие годы привычке проводил вечер пятницы в гараже с приятелями. Приятелей было двое: мужички без возраста и занятий. И, кажется, без постоянного места жительства. Но так уж вышло - подружились все трое на почве любви к выпивке и интересным разговорам.
Жена у Михеича была дама принципиальная и этих его "гаражных пьянок" не одобряла. Апеллируя к больной печени и коварному геморрою. Создавала препятствия, но Михеич их ловко преодолевал. Так и жили...
Но вот пришли трудные времена. Запахло революцией. Мирный ранее народ вдруг возбудился и стал строить баррикады, кричать лозунги и орать непристойности. Докатилась волна и до гаражей. Ушлые владельцы автомобилей попрятали своих любимцев в гаражах, опасаясь надругательств над ними с боку хулиганья, которое, окрылённое флюидами "свободы", бесчинствовало, сметая всё на своём пути. Жгло и громило. Грабило и жгло...
В эту тревожную пятницу бдительная жена Михеича предприняла исключительные меры по задержанию мужа дома - закрыла на надёжный замок и ушла к подруге. Столкнувшись с такой подлостью супруги, Михеич взвыл. Печень откликнулась болью, а подлый геморрой толкал на подвиг. И Михеич подвиг свершил - сиганул с балкона второго этажа на соседский цветник и рванул в магазин за водкой. Приятели ждали, их нельзя подвести!
Когда, подогретый революционным духом, Михеич добрался до гаража, там его уже заждались. Машины у Михеича отродясь не было, но гараж, как инвалид, он себе каким-то чудом выбил. И теперь там супруга хранила засолку и закрутку, а Михеич - всякий мужской хлам, найденный на помойке и полезный чему-нибудь когда-нибудь и накопленный собственными силами. Словом, в гараже было уютно и всегда было чем закусить. Все трое не были алкашами,- они были исключительно собеседниками.
В этот знаменательный вечер им было что обсудить. Но, прежде чем приступить к официальной части собрания, товарищи, по новой моде, соорудили у ворот гаража небольшую баррикаду из кроватных спинок, ящиков и прочего хлама, найденного в окрестностях. Закрылись и приступили. Когда счастливое, наполненное взаимным интересом время, пролетело, приятели обнаружили, что выйти из гаража не могут. Какая-то падла их забаррикадировала.
- Жена! - решил Михеич и стал названивать супруге. Но она не отвечала. Печень Михеича завыла сиреной машины скорой помощи, а геморрой застучал в рельсу. Михеич струхнул и протрезвел.
Ночевали в гараже. Утром попытались вырваться на волю, но... не вышло. Михеич опять позвонил супруге и, не дождавшись ответа, - в полицию. Надо было как-то выбираться же...
Примчалась помощь. Люди в камуфляжах с автоматами, разбросав в разные стороны хлам у ворот гаража, ворвались вовнутрь, положили всех троих на пол, обыскали потерпевших и гараж. Ничего незаконного не нашли и, чертыхаясь, удалились.
Спасённые пленники выползли на свет ближе к обеду. Оголодали и ослабели. Дома Михеича поджидала ничуть не встревоженная и, как показалось Михеичу, даже злорадная жена. Правда, с обедом. Больше Михеич не бузил и на баррикады не ходил. Даже с приятелями, свидетелями его позора, не встречался. Печень была довольна, геморрой присмирел. Семейный бюджет увеличился. И никакой анархии,- только порядок в доме!

МОЛОДИЛЬНАЯ МАСКА

Вера Васильевна - дама послебальзаковского возраста, который тщательно скрывала, - всерьёз тяготилась своими "морщинками". Их было много, - Верочка с детства была хохотушкой и осталась такой же на закате...
Фигурой своей дама была довольна: соблазнительные формы не утратили своей привлекательности в глазах зрелых мужчин, в чём она неоднократно убеждалась. Пышные светлые волосы совсем чуть-чуть поредели и посеребрились самую малость, и нисколько не портили общее впечатление, производимое Верой Васильевной на мужчин. На женщин она не обращала внимания, - они не в счёт. Ей хотелось нравиться представительным мужчинам. В чём заключалась их представительность, дама сама толком не определилась, но полагала, что при случае поймёт и оценит.
Вера Васильевна несколько лет назад потеряла второго мужа (первый ей изменял, и она с ним рассталась ещё в молодости) и лелеяла надежду выйти замуж в третий раз. И дай бог не последний!
Но вот морщины...
С ними Вера Васильевна сражалась "не на жизнь, а на смерть". Каких только масок она ни применяла! Кажется, уже всё перепробовала, а эти злодейки только усмехались: "Лепите-лепите...".
И вот однажды в интернете на каком-то иностранном ресурсе натолкнулась она на очень оригинальный рецепт омолаживающей маски. Она так и называлась - "Молодильная маска". Ингредиентов в рецепте было много, в том числе очень экзотических и совсем непопулярных в России. Но Вера Васильевна всё добыла. Такова была сила её желания победить и омолодиться.
Вечером поколдовав с маской, нанесла её на чистое лицо и прилегла на кровать. Маску рекомендовалось смыть через 3 часа и 33 минуты. Точно в срок.
Когда дама проснулась, было утро. "Маска!- с ужасом щупала она лицо по пути в ванную. - Проспала сроки!"
Дрожащими от волнения руками Вера Васильевна умылась и глянула в зеркало. На неё смотрело незнакомое смуглое лицо с узкими глазами и без единой морщинки. Лицо подростка неизвестной национальности.

ВЕЗУНЧИК

Лев Ефимович был не только ловким бизнесменом, но и удачливым охотником, и с гордостью носил кличку "везунчик". В этот весенний денёк ничто не предвещало неудачи пока он не повстречал в лесу шайку голодных волков...
Бросив двустволку, охотник с грацией пьяной обезьяны взгромоздился на ближайшее дерево, где затаился надеясь на чудо. Волки были ушлыми и очень голодными; приспособив шестёрку-бобра к дереву на манер бензопилы, ожидали съедобного подарка сверху. Но, как известно, в каждом коллективе есть свой идиот, - у них в банде он тоже был: вызвавшись охранять двустволку этот идиот так старался, так топтался и подпрыгивал от счастья, что не заметил, как задел курок...
Бабахнул выстрел, и лежавший у дерева главарь банды лишился глаз, а бобёр, решив, что выстрел предназначался его толстой заднице, завалился в обмороке. Прилипший к дереву и моливший Небо о Чуде, Лев Ефимович от испуга не удержал то, во что превратился его не так давно съеденный обильный завтрак, и как по маслу съехал вниз.
Там уже никого не было кроме валявшегося без чувств бобра. Подхватив одной рукой двустволку, а другой безответного бобра, благоухающий охотник помчался в сторону озера, где привёл в порядок свой охотничий костюм и в чувство бобра. Очухавшийся бобёр в тот же миг смылся, а Лев Ефимович отправился домой без трофеев, но в полной уверенности, что он таки везунчик.

СОЛНЕЧНЫЙ УДАР

Они познакомились поздней осенью на дне рождения общего приятеля. Оба - застенчивые до невозможности и молчаливые до онемения. И катастрофически юные студенты. Пока приятели пили и веселились, эти двое отстранённо молчали в разных углах комнаты. Но они заметили друг друга, и когда она собралась незаметно уйти, он вызвался проводить. Она согласилась.
Начали встречаться. Обычно молча гуляли по улицам до посинения, изредка грелись в кино. Прощаясь у её подъезда, он робко клевал поцелуем её замёрзшую щёчку и топал в своё общежитие.
Через час в ход шли эсэмэски:
- Уже спишь?
- Нет.
- Завтра встретимся?
- Ага...

Так они встречались и всю зиму, и весну... Но пришло жаркое одесское лето. Прогулки переместились на пляж. Началось обгорание, облезание и узнавание. Солнце и горячий песок способствовали.
И вот как-то после жаркого дня они так и остались на берегу. Море тихо плескалось почти у самых ног, песок давно остыл, но им было тепло и даже жарко... Так жарко, что только утром они расстались.
А через три месяца, в сентябре он поселился у неё. Родители не возражали. А они были счастливы своим молчанием и маленькой тайной, что зародилась в результате солнечного удара тогда на пляже.

ОТ ВОСКРЕСЕНЬЯ ДО СУББОТЫ
(Мужчины в моей жизни)

Владимир (воскресенье)

Воскресное утро. Можно поваляться в постели, но мы с Катюшкой "наводим красоту". Сегодня нас посетит "воскресный папа".
Звонок в дверь ровно в 10. А вот и он.
- Привет, девчонки! - широкая счастливая улыбка, торт и что-то за спиной.
- Папа!!! - Катюшка с визгом бросается на шею, как в первый раз.
Надевает свои тапки и идёт на кухню. Там уже готов чай.
- Ну, как вы? - вопрос относится, главным образом, к дочери. Начинается подробный отчёт о делишках в детском саду.
- Умничка моя золотая! - поцелуй и очередная кукла Барби, вынырнувшая неведомо откуда, как у заправского фокусника.
"Умничка золотая" благодарит за подарок и тащит его в кучу ранее подаренных барбюх.
- А у тебя что нового? - это ко мне. С виноватой улыбкой. Эту улыбку я вижу уже два года. Она не меняется.
- Да ничего... всё по-старому. Стараюсь вложить в эти простые слова язвительный намёк.
Возвращается Катя и мы дружно пьём чай с тортом и весело смеёмся шуткам Владимира. Он всегда был весельчаком, остряком, добряком...

Ровно через час наш гость поднимается из-за стола, как будто в туалет и ретируется к вешалке в коридоре. Катюшка привычно летит плакать в спальню. Я с облегчением провожаю.
- Пока. До воскресенья! - он благодарно и как-то смущённо целует меня в щёчку в ответ на протянутый свёрток с любимыми пирожками с яблоками. Новая молоденькая жена Владимира предпочитает кормиться в ресторанах, игнорируя больной желудок мужа.
Дверь закрывается, скрывая улыбки... теперь можно и поваляться в постели.

***

Павел (понедельник)

Хмурое раннее утро. Я нервно шарю в сумочке в поисках ключей от двери. Сонная Катюха недовольно дует губы.
- Как всегда!
Дверь напротив открывается и появляется сосед Павел. Паша.
- Шо, девицы, неохота на службу?! - издевательски хихикает и корчит рожи. Катя отворачивается.
- А там холодры-ы-ыга! Я мотор прогревал...
Мы молча идём к лифту. Вот ведь зараза. Три года мстит мне за отвергнутые настойчивые ухаживания, а издевается почему-то только по понедельникам.
- Ничего, на такси не замёрзнем! - парирую, обернувшись и входя в лифт. Дверь закрывается, и я не вижу выражения его толстой морды.

***

Виктор (вторник)

- Лерка, бонжур! - так здоровается мой однокурсник по университету Виктор Братченко. Сам он себя называет ВиктОр на французский манер, когда знакомится, но все зовут его ВитькОм.
- Бонжур, Витюша! Как твои? - Этот щуплый, белобрысый и веснушчатый, похожий на подростка мужчина - глава семейства и отец очаровательных близняшек.
- О! Щебечут по-французски вовсю! - Виктор мечтает показать своим Париж. Заодно и себе. Но его мечте трудно исполниться из-за мизерной зарплаты школьного учителя французского языка.
- Вот разбогатею... - он краснеет, но продолжает - ...и привезу тебе сувенир из самого из Парижу. Тебе чего бы хотелось?
- Витюш, только фотки. - искренне желаю ему исполнения мечты.

***

Сергей (среда)

По средам я навещаю маму. В московском дворике, где прошло моё детство, встречаю Сергея - друга детства и напарника во всех хулиганствах.
- Привет, Серый! - так его звали в нашем дворе.
- И тебе, Кнопка! - это уже моё прозвище. - Зайдёшь?
- Всенепременно! - спешу к маминой двери.
Загружаю продукты, оставляю Катюшку с мамой и спешу к Серёге. Там меня уже ждёт пивко с воблой и неторопливая беседа "за жизнь" в тёплой компании с верным другом. Моя нирвана.

***

Че (четверг)

Все зовут его Че, хотя по паспорту он Чарльз. Папа его был литературоведом, а сын учителем физкультуры. Но это в прошлом. Теперь он - владелец спортклуба.
- Лерик, физкульт-привет! - хлопает меня по плечу так, что я чуть не роняю корзинку с продуктами.
- Всё здоровеешь? - с завистью окидываю его атлетическую фигуру.
- А ты всё цветёшь! - он галантно отнимает мою продуктовую корзинку, поцеловав при этом руку.
Когда он ещё был учителем в школе, а я только пришла на работу... ооо... как он красиво ухаживал! Но я была влюблена в своего Вовку...
- Скажешь тоже... - я краснею, но на душе становится тепло. Мне приятно думать, что он всё ещё влюблён в меня.

***

Пётр (пятница)

Петя - ещё один друг беззаботного детства. Он был украшением двора. Все девочки были влюблены в красивого мальчика, а взрослые прочили ему карьеру артиста. Так и случилось.
Мы виделись очень редко. Обычно после очень удачных съёмок он звонил и приглашал меня на премьеру. После неё - в кафе, так как рестораны я терпеть не могу.
- Привет, солнышко! - он всех представительниц женского пола называл солнышками. Видимо, их очень много в его жизни, а перепутать имена - чревато.
- Привет, Петрик! - детские воспоминания всегда накатывали на меня тёплой волной при звуке его голоса. - Чем порадуешь?
- Завтра почисти пёрышки и пристрой Катеньку, заеду в обычное время. До встречи, Лерунчик!
Отбой. Стою с идиотской улыбкой у зеркала. "Две идиотки!" - говорю я зеркалу и строю рожицу. Я счастлива.

***

Станислав (суббота)

Наконец, она - суббота. У меня в субботу уроков нет. Зато есть дочурка. Это потрудней уроков.
Гуляем на детской площадке рядом с домом. Катюха в песочнице в обществе щекастого карапуза. Читаю. Вдруг сзади меня крепко обнимает и орёт в ухо:
- Лерка! Случайно встретил! Какое везенье! Ты здесь живёшь? Давно? Как я рад! - это Станислав.
Физик, как и я, но, в отличие от меня, умный и везучий. Работает в Америке уже три года. Учились в одной группе.
- Славка! Господи! Как давно не виделись! Рассказывай, как ты там? - я целую его по очереди в румяные щёки и смеюсь.
- Нее... сначала ты. Докладывай, Валерия! - он делает строгое лицо и тут к нам подбегает Катюха.
- Это твоя доча? Вот это да-а! - в следующее мгновение он хватает нас за руки и тащит в свою машину, стоящую неподалёку.
- Леди, вы сегодня мои гости! Возражений, надеюсь, нет?
Конечно, нет! Катюшка сияет. Я тоже.

ОТ ВОСКРЕСЕНЬЯ ДО СУББОТЫ
(Женщины в моей жизни)

Валентина (воскресенье)

Зоопарк. Любуемся с Катюшкой на краснопопых обезьян.
- Мам, во-о-он Мишка с Валюшкой, глянь!
Валентина - моя двоюродная сестрица - дочь папиного брата Валерия.
- Привет, Валюшка!
- Привет, Валерия Валентиновна! - машет рукой.
- Что нового? - приближаемся с Катей.
- Дача и беременность! - хихикает.
- Поздравляю с бере... что-то незаметно совсем...
- Так она мнимая, вернее, желательно-нежелательная! - опять хихикает. - Жорка очень хочет завести Машку, похожую на твою Катюню, а я боюсь второго Мишки... Мишка!!! Твою ма... - Мишка тем временем перелез ограждение и протягивал обезьянам конфету.
- Пришлось обмануть ради дачи, выкручусь как-нибудь. Я от Мишки так устаю...
- Отдай в сад, а сама на работу.
- Так Жорка не пускает, говорит, что моя главная задача в жизни - воспитание его детей, представляешь? Всё пока! Мишка, ты наказан, - едем домой! - тащит ревущего детёныша к выходу.

Раньше мы виделись чаще, но после нашего с Вовкой развода Валя стала меня избегать.
- Пока-пока! - мне и смешно и грустно, а ещё немножечко завидно...

***

Полина (понедельник)

Возле дома, возвращаясь с работы, встретила соседку с нижнего этажа.
- Лерочка, зайдите ко мне вечерком на чай, пожалуйста! - просящий взгляд, которому невозможно отказать.
- Зайду, Полина Семёновна, обязательно зайдём с Катей.

Полина Семёновна живёт одна. Сын уже много лет за границей и мать не навещает, но шлёт посылки.
- Вот опять прислал... смотрите, Лерочка. - женщина протягивает мне вечернее платье чёрного цвета, очень элегантное. Дальше следует обычное препирательство, в конце которого я уступаю и забираю платье себе.
- Спасибо, Полина Семёновна! Вы меня наряжаете как дочь. - денег она от меня не берёт давно.
- Что делать, солнышко, - дочери своей нет, а сынуля не знает мой размер... думает, что я всё ещё молодая и стройная... - грустно подшучивает, а у самой слёзы вот-вот хлынут.
Не желая видеть её слёзы, перевожу разговор на Катюшку. Пьём чай с вкуснейшими домашними пирожными. Мне кажется, что вся тоскующая и любвеобильная душа Полины Семёновны в этих пирожных...

***

Верочка (вторник)

У входа в школу встречаю запыхавшуюся румяную Верочку Юрьевну, учительницу биологии.
- Лерочка, доброе утречко! - Верочка сияет очаровательнейшей из своих улыбок.
- Доброе утро, Верочка! - выдавливаю на лицо ответную улыбку. Настроения нет по утрам никакого.
Верочка не обращает внимания на мой хмурый вид, продолжает щебетать.
- Представляешь, вчера та-а-кой экземпляр попался! ... Доброе утро! - это уже не ко мне.
- Я тебе на переменке расскажу... пока! - спешит в свой кабинет. Я плетусь в свой.
- Э-эх... молодость! - Верочка моложе меня на три года, а кажется, что на пол жизни...

***

Светлана Сергеевна (среда)

Светлана Сергеевна - это моя мама. По средам мы с Катюхой её навещаем.
- Привет, девочки! - мама встречает нас с неизменной улыбкой. - Как делишки?
- Делишки открыли картишки! - вопит Катюня согласна заведённому ритуалу. И тут же завладевает бабушкиным вниманием. Я тем временем выкладываю продукты на кухне.
- Ма! Я к Серёге на минутку! - кричу с порога кухни.
- Знаю я твою минутку... лучше бы... пора бы и замуж... - ворчит по своему обыкновению мама.

Возвращаюсь поздно вечером за дочерью.
- Спит уже солнышко. Наигрались мы с ней до общего изнеможения. - счастливая улыбка не скрывает от меня маминой усталости. Последний год мама часто болеет и это меня очень тревожит.
- Спасибо, мамуль! - целую её в тёплую мягкую щёчку. - До завтрашнего утра! Спокойной вам ночи! - убегаю.

Мучает совесть. Опять не поговорила с мамой на тему, что её сильно волнует - о моём следующем замужестве.

***

Чертёнок (четверг)

- Лерка, привет! - слышу за спиной задорный насмешливый голосок. Это моя школьная подружка с первого по десятый.
- Привет, Чертёнок! - неугомонная, оставшаяся школьницей, наверное, до конца своих дней, подружка - подарок ко Дню рождения.
- Подарок тебе присматриваю. Хошь кастрюлю эту? - громко смеётся и машет кастрюлей у меня перед носом.
- Не-е-е... не хочу! Хочу такой же моторчик как у тебя! - дружно смеёмся, вызывая зависть у злой продавщицы.
- Ладно, не хошь, не нада! До Днюхи ещё время есть, отчубучу что-нить!
- Не сомневаюсь. - отвечаю, не разжимая объятий. Такой подружки нет ни у кого!

***

Патриция (пятница)

Патриция - это песня, нет, романс, нет - симфония! Родители назвали её таким красивым именем и теперь бедняжке приходится соответствовать. Каждый раз, встречая нас с Катюней, строго вопрошает:
- Когда в музыкальную школу запишитесь, мамзели?!
- Да рано нам! - смеюсь. - Успеется...
- Ну, да, ну, да... Вы везде и всегда успеваете. Буду ждать.
- Жди, Патриция! Мы не подведём! - высокая стройная фигура уже далеко, как и мечта о музыкальной школе. И мне и Катюхе известный зверь наступил на ухо. К сожалению. А может, к счастью, глядя вслед Патриции, думаю я.

***

Сонечка (суббота)

Вот и суббота, наконец! Сегодня встречаюсь с ещё одной школьной подружкой. Сонечкой. Так и никак иначе её звали давным давно... Теперь она парижанка Софи. Каждый год приезжает на родину на пару недель и мы встречаемся.
- Лерочка, привет! - машет из-за столика рукой, грациозно изгибаясь и лучезарно улыбаясь душистое и невесомое облачко. Это Сонечка.
Целуемся и обнимаемся. Усаживаемся.
- Молодой человек! Извольте подойти к нам! - величественно - Это Софи.
Два разных человека. Как две страны. Собственно, так и есть.

Спустя некоторое время.
- Если бы ты знала, Лерочка, как я скучаю по Москве! - плачет очень изящно, как и всё, что делает.

Сочувствую. И немножко завидую. По-хорошему.

ВРЕМЯ ВСПОМНИТЬ

В восемьдесят шестой раз именины Татьяны отмечались очень скромно - за праздничным столом сидели: сама именинница, её пожилая племянница и домработница Ираида и левретка по кличке Аида. Левретка расположилась на коленях хозяйки-именинницы и сладко похрапывала, вздрагивая всем телом время от времени. Наверное, снились ей куриные котлетки.
Когда-то в Татьянин день в просторной квартире оперной певицы Татьяны Алексеевны - красивой и жизнерадостной дамы - было шумно и весело. Друзья, поклонники, молодые родственники - все спешили поздравить именинницу. Карьера помешала ей завести свою семью, время летело, и вот уже она практически одна...
Была уже вторая половина дня и серые питерские сумерки подкрадывались незаметно и как бы нехотя. Именинница грустила, - в этот день впервые она не получила подарок от неизвестного поклонника - пармские фиалки, упакованные в красивую коробку, перевязанную алой шёлковой лентой. Семьдесят лет подряд в Татьянин день ей доставляли подарок точно в полдень. И вот нет...
- Что же - всех пережила, пора и честь знать, - ворчала Татьяна Алексеевна, вздыхая, и старательно отводила глаза от каминных часов.
Как вдруг затренькал в прихожей колокольчик, и шустрая не по годам племянница бросилась открывать. Через пару минут торжественно внесла на вытянутых руках красивую коробку, перевязанную алой лентой. Именинница трясущимися от волнения и лет руками схватила коробку, торопливо открыла и обнаружила семь белоснежных маленьких розочек. Тугие бутоны выглядели мраморными статуэтками, и только слабый их аромат свидетельствовал, что розочки ещё пока живы.
- Не фиалки... Ираида, будь другом, догони и приведи ко мне посыльного! Пора уже узнать имя неизвестного поклонника.
Ираида метнулась в прихожую и вскоре в столовой появился немолодой уже господин, прилично одетый и с манерами джентльмена.
- Простите меня за бесцеремонность, но... но вы мало похожи на посыльного. Кто вы? - Татьяна Алексеевна произнесла это слегка смущаясь.
- Это вы меня простите, сударыня, за опоздание и подмену цветов. Придётся начать сначала, если позволите, и рассказать историю пармских фиалок. - Учтиво поклонившись и приняв предложение присесть на банкетку, продолжил:
- Я сын вашего почитателя. Батюшка покинул наш мир десять лет назад и завещал мне продолжать посылать вам цветы в Татьянин день. У него была договорённость с цветочным магазином, что на Шести углах... и вот как раз сегодня я обнаружил, что магазин закрыт. Пришлось искать другие, но фиалок ни в одном из магазинов не было. Подозреваю, что их завозили специально для отца. В связи с чем и прошу меня простить великодушно за подмену. И разрешите откланяться, дела, - и он торопливо удалился.

Татьяна Алексеевна нюхала холодные розочки, и воспоминания обступили её тесной толпой, бестолково толкаясь и споря...
Она была ещё гимназисткой, когда в их доме появился новый жилец - студент. Невероятно застенчивый молодой человек приятной наружности, опрятно, хотя и небогато, одетый. При редких встречах с Таней густо краснел смущаясь, чем несказанно забавлял девицу. В ближайший Татьянин день он робко протянул ей одну единственную розу. Роза была белой, очень свежей и приятно пахла.
- Не знаю, какие цветы вы любите... продавщица рекомендовала... - он смущённо умолк, а она, дерзко взглянув в его ласковые глаза, воскликнула:
- Я люблю... я люблю фиалки. Пармские. Извольте запомнить! - и убежала, взмахнув толстой русой косой, перевязанной на конце алой лентой. Розу, однако же, унесла с собой.
Студент очень скоро съехал. Таня стала оперной певицей, ездила на гастроли и даже заграницу, пела в Санкт-Петербурге и не вспоминала неловкого студента. То, что она получала каждый год фиалки в Татьянин день, не вызывало у неё удивления. Подумаешь, эка невидаль! Ей дарили роскошные букеты, корзины роз,- привыкла за много лет.
И вот теперь вспомнила. Время пришло.

На этот рассказ меня вдохновила трогательная история любви Айвазовского к итальянке Тальони...

Кто ты - дичь или охотник?

Тёплым осенним пятничным вечером тридцатилетняя незамужняя Женька ехала рейсовым автобусом на психологический семинар в Подмосковье. Семинар кроме броского названия: "Кто ты - дичь или охотник?" предлагал участникам целый комплекс современных "бабских" радостей: СПА, сауну, бассейн и прочая, прочая... Но Женьку больше всего привлекал лес, на территории которого находился означенный отель, и озеро. И тишина. Как она соскучилась по настоящей тишине среди природы! Женька много работала в строительной фирме архитектором, но по призванию была художницей. Тонко чувствующей природу. Стояла так называемая золотая осень. За окном мелькали берёзки, ёлочки... Укачивало. И на душе у заезженной работой Женьки становилось всё лучше и лучше.
В пользу от семинарских лекций Женька не верила, но надеялась, что выходные, проведённые на природе, помогут ей хоть в какой-то степени восстановить утраченное равновесие и восстановить душевную гармонию.
Заселившись в весьма престижный (цена путёвки тоже была немалая) отель, осмотревшись и приятно поужинав в ресторане, завалилась спать в самом радостном настроении от предстоящего отдыха и развлечений.
Утром в субботу по расписанию были лекции, а после - обсуждение, вопросы, обмен мнениями. Лекции Женька почти не слушала, изучала глазами контингент - дамы почти все были как на подбор - за тридцать, с алчным охотничьим блеском в глазах. И тоже больше изучали подруг по несчастью, чем вникали в психологические тонкости бытия. Женька насчитала двенадцать дам. Дискуссия не клеилась. Было откровенно скучно. И тогда Женька решила пошалить. Зацепившись за чьё-то сказанное слово, она выдала следующее своё понимание проблемы: чтобы не быть дичью, надо стать охотником. Естественно, на мужчин.
Аудитория сразу оживилась. Женьку, конечно, понесло дальше, и она наговорила такого, чего сама не признавала и что сурово осуждала. Но несло же! Сидящая рядом с ней (с виду за сорок) очень полная, невзрачная, в дешёвом спортивном костюме мычала что-то про приличия, но вошедшая в раж Женька рубанула: "Если нет ни фигуры, ни лица, ни... то никакие приличия не спасут!". Дама вспыхнула как от пощёчины и сникла.
Оставшуюся часть дня и вечер Женька провела отлично: в лесу, на озере... в тишине. Где-то в глубине души она была недовольна своими репликами, ей было жаль ту нелепую даму, но что сказано, то сказано.
В воскресное утро накрапывал дождик, испортивший настроение. Место рядом с Женькой было свободно. Уехала... Куда уж такой рохле в охотницы! Женька пыталась успокоить свою совесть, - не получалось. Дискутировать не хотелось. Прогулялась по мокрым тропинкам к озеру и вернулась в отель. Пора отчаливать, завтра на работу. Выписываясь, выведала у администратора адрес сбежавшей дамы. Так, на всякий случай.
Случай представился примерно через месяц. Неожиданно вспомнилась обиженная ею дама, с каким-то почти детским беззащитным лицом с дрожащими губами... Решила навестить. Купила торт и отправилась по адресу.
Дверь открыл красивый молодой человек в кухонном фартуке.
- Вы к Инге? - приветливо улыбаясь, он провёл Женьку в комнату, кликнув Ингу, скрылся на кухне, откуда вкусно пахло.
Вышла Инга в застиранном фланелевом халате. Узнав Женьку, густо покраснела, но вежливо предложила присесть в кресло. Села напротив с немым вопросом в глазах. Бойкая Женька смутилась. Начала лепетать извинения за своё бестактное поведение на семинаре.
Инга улыбнулась:
- Да ладно! Нечего мне было там делать среди "охотниц". Это муж Игорь купил путёвку, хотел чтобы я отвлеклась немного... отдохнула. Моя мама давно болеет. - Она глянула на закрытую дверь в соседнюю комнату. - Игорь помогает как может... Я врач. Была. Теперь сиделка при маме. Сами понимаете... - умолкла.
Заглянул Игорь:
- Обед готов, девочки! - все прошли на кухню, сияющую чистотой и уютом. Пили чай с тортом. Игорь после чая покинул кухню, а девочки продолжали общаться уже как старые подружки...
Инга оказалась очень интересным человеком - добрым и светлым. Образованным, начитанным и думающим. Ей под стать был и муж.
С тех пор Женька перестала судить людей по первому внешнему впечатлению. Кстати, замуж она вышла вскорости при содействии новых друзей. И уже катает коляску в ближнем сквере.

ЭКЗАМЕН

Верочка - двадцатидвухлетнее хрупкое создание с зелёными лучистыми глазами, сияющей улыбкой и задорной рыжей чёлкой, жила с родителями. У неё была своя комната в просторной квартире московского профессора. Детство Верочки прошло в Индии, и с тех самых пор она полюбила всякую экзотическую живность. В её комнате жили черепаха и уж. На большее количество домашних питомцев мама категорически не соглашалась.
Когда Верочка стала студенткой, естественно, биологического факультета МГУ, у неё появилось много поклонников. Дело житейское.
Но учёба подходила к концу, и пора было подумать о замужестве. Так говорила мама. Она очень боялась, что дочка пойдёт по стопам своего отца, и, не дай Бог, будет проводить большую часть своей жизни в джунглях.
Верочка же не представляла себе жизни с человеком, который не любит природу так, как любит она. И вот что она придумала, плутовка.
Каждому, достойному на первый взгляд, кандидату в женихи Верочка устраивала экзамен. "Проверку живностью". Кандидат приглашался домой, усаживался на диван в гостиной, а Верочка под предлогом приготовления чая-кофе отлучалась.
А потом случалось следующее. Откуда-нибудь выползал уж. Он был достаточно большого размера (Верочка откормила) и вполне мог сойти за ядовитую змею для неучей и трусов.
Чаще всего кандидат либо с визгом вылетал из комнаты, либо бледный просился в туалет и больше не появлялся. Верочка сначала хохотала, а потом начала задумываться о том, что так недолго и совсем одной остаться. Но, поскольку, кандидаты никому не рассказывали о своём позоре, поток желающих не иссякал.
И вот, наконец, пришёл с визитом молодой человек, который очень нравился Верочке. Она долго колебалась, устроить проверку ему или нет. Боялась. И вот, что произошло.
Дима (так звали молодого человека) послушно уселся на диван и взял в руки предложенный журнал, ожидая возвращения Верочки. Шло время, но ничего не происходило, хотя "экзамен" должен был состояться. Верочка не выдержала и заглянула в комнату.
Чудная картина предстала перед ней. Дима сидел возле журнального столика, сдвинув вазу с фруктами на край стола. На шее его висел уж, на столике черепаха катала на спине белую пушистую мышку, а Дима всех троих угощал чем-то из пакета.
- Ой! - не поверила своим глазам Верочка - Что это за чудо бело-пушистое такое?!
- Это мой тебе подарок вместо цветов, нравится?
- Да... к тому же я терпеть не могу срезанные цветы в букетах. Спасибо, Дима!
Через месяц состоялась свадьба, и медовый месяц молодожёны провели в Индии. От судьбы, как говорится, не уйдёшь.

***
Два месяца спустя. Разговор тестя с зятем (шёпотом, на кухне за рюмочкой коньяка):
- Профессор, если бы не Вы...
- Я же просил называть меня папой.
- Папа, если бы Вы не предупредили меня об... экзамене, я бы не был так счастлив сейчас с Верочкой.
- Не думал, что ты решишься, ты же даже с лабораторных сбегал, если мы на мышах опыты ставили, и змей боялся...
- Я месяц тренировался, готовился. Но зато теперь не боюсь никого, а в Индии даже ходил на марш протеста против поедания мяса коров и обезьян.

Белой акации гроздья душистые... (фанфик по Акунину)

Николас Фандорин, владелец консалтинговой компании "Страна советов", стоял у окна и прислушивался к фортепьянным аккордам, просачивающимся сквозь шум улицы. Звучал любимый романс Ники "Белой акации гроздья душистые". С тех пор, как Алтын Мамаева, жена Николаса А. Фандорина, бывшего подданного её величества и баронета, а ныне гражданина Российской Федерации, перестала брать уроки у знаменитого музыканта... Тут Ника поморщился, вспоминая, как лишился покоя, ревнуя красавицу-жену к лауреату всевозможных конкурсов...
Отошёл от окна и стал читать на мониторе ленту новостей. Новости были самые заурядные: "Открыт новый метод похудения. Учёные в шоке!", "Великая актриса опозорилась, обнажив..." и тому подобное. Ага, вот и стоящая новость: "Вчера в Конюшенном переулке Москвы найден труп..." и фотография, запечатлевшая на переднем плане тощие старушечьи ноги в белых тапках. "Белой акации гроздья душистые", - промурлыкал под нос Ника, задумался.
В приёмной послышался голос секретарши, а затем глухой стук падающего тела. Фандорин поспешил в приёмную. Секретарша Валя улыбнулась раздутыми от коллагена губищами и объявила:
- Николай Александрович, к вам. Прикидывается дох... трупом.
В последнее время Валя работала над сменой имиджа, старалась изъясняться цивилизованно и вести себя, как леди, но давалось ей это непросто.
- О цели визита говорить не хотел.
Николас присел возле посетителя. Старик-китаец, жидкая косица, жёлтая сморщенная кожа и белые тапки, точь в точь, как на фото убитой старушки.
- Давай перенесём его в кабинет на диван, там ему будет удобней.
- Отойдите, шеф, я сама. - Валя ловко подхватила китайца на руки и уложила на кожаный диван в кабинете Ники.
После последней истории с психом, когда секретарша Фандорина участвовала в операции по обезвреживании опасного маньяка, нарядившись ниндзя, и получила сильнейшее сотрясение мозга, прошло около месяца. Валентина очень быстро восстановила свою прежнюю физическую форму и была гораздо сильней своего начальника.

Посетитель почувствовал, что уже не на полу, слегка приоткрыл один глаз и тут же закрыл. Валя тем временем читала в мониторе новости. Старик зашевелился. Приоткрыл оба глаза, пошарил в кармане рукой. Извлёк из недр курительную трубку, понюхал и спрятал назад.
Прозвучал телефонный звонок:
- Эта-а-а... стлана дулакоф? - язвительно хихикнули. Послышались гудки. Посетитель-китаец из жёлтого вдруг стал почти белым, закатился один глаз, за ним другой. Перестал дышать.
- Вот что, Валюша, сделай-ка мне чайку покрепче, - скомандовал Ника.
- Лимона нет, ещё вчера скончался. - последовал ответ.
- Значит, без лимона, - Николасу надо было крепко подумать. У него в бумажнике лежит фантастическая монета, фальшивый испанский дублон шестнадцатого века. Валя презентовала на День независимости. Она обожала делать шефу дорогие подарки. Было в музейном экспонате что-то особенное. Когда требовалось сосредоточиться, Ника доставал монету, вертел в пальцах, гладил, и почти всегда помогало: получал подсказку, поворачивая мысль в нужном направлении.
В этот раз монета выскользнула из рук и закатилась под диван. Николас присел, достал монету, задев ногу старика. Свалился тапок. Обнажилась коричневая нога с почти чёрной ступнёй.
- Интересно, - Фандорин вертел в руках мягкий кожаный тапок, ища на нём клеймо производителя. Такового не было. Тапок был чист и бел, а между тем на улице была грязь.
- Как же старик добрался сюда? Не на носилках же? - хмыкнул и снял второй тапок. - Как будто ходил босиком.
Бросил тапки в ящик стола, ощущая исходящий от них сладковатый запах. Акация, что ли? Закрыл ящик на ключ и вышел в приёмную.
- Валя, у нас труп. Вызови полицию! - приказал Ника.

После отъезда полиции Николас Фандорин отправился домой. Путь был не дальний - квартира находилась совсем рядом, в соседнем подъезде. На столике в коридоре лежала записка от жены с просьбой забрать дочь Гелю из театрального кружка. Алтын - деловая женщина, шеф-редактор преуспевающего журнала, трудоголичка, возвращалась с работы не раньше девяти вечера.
В машине, подарке тёти Синтии, которая опасалась, что племянник в Москве окончательно оторвётся от своих английских корней, праворульном "ти-экс П", Геля была подозрительно молчалива. Фандорин ткнул наугад кнопку приёмника и услышал любимый романс: "Белой акации гроздья душистые". Опять!
- Па-ап, - раздался сзади голос дочери - Это кто? - Геля протягивала ему фотографию. На ней красовался старый китаец, но приглядевшись, Ника не узнал в нём утреннего посетителя. Китаец был моложе и другой.
- Где ты нашла? - оторопел.
- Здесь на сидении лежала. Кто это? - Геля настаивала.
- Хотел бы я это знать, доченька, - ответил Ника и выключил радио.

На следующее утро, зайдя в офис, Николас Фандорин не обнаружил на месте секретаршу. Это было странно. Секретарша у Фандорина была примечательная. Два года назад это был Валентин Глен, безнадёжно и навязчиво влюблённый в шефа. Затем, благодаря современной медицине, Валя изменил пол, надеясь, что сногсшибательная новая внешность покорит-таки шефа, совсем обнаглел и вёл осаду начальника в открытую. За мизерную зарплату обеспеченная Валя была незаменимой помощницей во всех делах, преданной и любящей до самозабвения. Приходилось терпеть.
Николас подошёл к столу в поисках записки и наткнулся взглядом на белый тапок под столом. Появилась бледно-зелёная Валя.
- Ты украла тапки из ящика. Зачем?
- Николай Александрович, простите! Вчера увидела рекламу: "В наших тапочках, сидя у телевизора всего один час, скинете один килограмм лишнего веса... ". У меня как раз один килограмм лишний наметился, - Валя виновато улыбнулась.
- У тебя же сорок второй размер обуви, а тапки от силы тридцать восьмой!
- Задник слегка примяла, извините. Тошнит с утра, может, беременна?
- Валя, совсем с ума сошла?! Ты ещё и родить мечтаешь?! Тапки в пакет заверни. Отвезу на экспертизу. Они отравлены. Станет хуже, вызывай скорую, я быстро.

Знакомый эксперт выдал заключение, что тапки были пропитаны неизвестным ему ядом азиатского происхождения. "Вот так. Кому же было нужно таким изощрённым способом, травить наших девушек и женщин?! Этого я уже, к сожалению, не узнаю", - думал Ника, возвращаясь в офис и тревожась о здоровье глупой секретарши. Последнее было излишним. Железное здоровья Вали само справилось с ядом.
- Шеф, а кто же убил старушку? - Валентина читала новости на мониторе - Полиция ничего не нашла. А что вы думаете? Ведь наверняка уже знаете, колитесь, - она кокетливо улыбалась, лёжа роскошной силиконовой грудью на Никином столе.
- Никто. У неё были больные ноги. А тапочки очень удобные. К тому же белые, - добавил Фандорин, услышав за окном знакомые звуки романса "Белой акации гроздья душистые". Романс звучал минуту, а затем оборвался. Крупный дождь забарабанил по стеклу, заглушив музыку. Весна.

На следующий день Валентина появилась в офисе позже обычного.
- Николай Александрович, я, конечно, дура и всё такое, всю ночь думала...
- Что за китаец был на фото? Кто же пропитывал ядом тапки? И зачем их надел посетитель, тоже хотел похудеть? - Ника улыбался - Я вот, представь себе, тоже думал.
- Ну, и... - Валя не скрывала нетерпения.
- Отвечаю. Китаец на фото был конкурентом нашего посетителя. Скупил большую партию тапок, пропитал ядом...
- Зачем? – глаза секретарши округлились.
- Затем. Некто в Китае хотел изучить полученный в лаборатории яд. Испытав на крысах, решил пойти дальше. А тут наша вездесущая реклама для похудения - золотое дно. Старый китаец решил "вернуть лицо" своей продукции, разоблачив преступника. Но не успел. Коварный земляк подменил тапки, и мы не получили интересное дело для расследования. Жаль.

Дело о пропавшей "племяннице" (фанфик по Гарднеру)

Я открыл дверь, на которой была табличка: "Б. Кул и Дональд Лэм — детективы". Старший партнер нашего агентства не позволяла писать свое имя полностью — "Берта Кул", а только — "Б. Кул".
— Когда взволнованные клиенты обращаются в агентство, они не хотят иметь дело с женщиной, — говорила она время от времени. — Они хотят жесткого, грубого, видавшего виды мужчину. Женщина их стесняет. Они полагают, что женщина — слишком деликатное и нежное создание. Но они не знают, что я так же жестка и так же "видала виды", как и любой мужчина в этой стране. Пусть они придут ко мне, и я покажу им тот склад ума, рядом с которым любой мужчина будет выглядеть мальчиком в коротких штанишках.
Это было твердым убеждением Берты Кул, а сто шестьдесят пять фунтов ее тяжелой плоти были неподатливы, как моток колючей проволоки. И как всегда, она была права. Некоторых людей, слышавших о фирме и приходивших посоветоваться со старшим партнером, отпугивало женское имя на двери нашего офиса.
- Боже мой! Я не знаю, что делает мужчин такими чертовски глупыми! Они думают, что только мужчины могут быть жесткими. Взять тебя, например…
Любая умная малютка с прелестными ногами и осиной талией может обвести тебя вокруг пальца. Ты имеешь не больше ста тридцати фунтов чистого веса и никогда не выиграешь боя. А я имею сто шестьдесят фунтов чистого упрямства, и ни один мужчина не сможет подольститься ко мне, ни одна женщина не сможет влезть ко мне в душу без мыла и…
— Сто шестьдесят? — переспросил я. — Вы что, похудели на пять фунтов?
Она покраснела:
— Я собираюсь похудеть. Сажусь на диету.
— Насколько я слышал, в последний раз было сто шестьдесят пять.
— Поди ты к черту! — огрызнулась Берта.

Клиент с головы до ног был техасцем. Ладно скроен и крепко сбит, широкоскул и плечист — решительный мужчина со стальными глазами и кустистыми бровями. На нем были ковбойские сапоги и широкий пояс с огромной серебряной пряжкой. Рядом с ним на стуле лежала высокая шляпа.
Берта сияла, как знатная вдова на свадьбе у дочери миллионера.
— Мистер Корнинг, — сказала она. — Я хочу, чтобы вы познакомились с Дональдом Лэмом. Дональд невысок, но мозговит. Если он начинает какое-нибудь дело, то расследует его до самого дна. Иногда ему крепко достается, но еще никому не удалось сломать его, не так ли, Дональд?

Я игнорировал этот вопрос и протянул руку мистеру Корнингу. — Приятно познакомиться с вами, — сказал я.
— Как здоровьице? — спросил Корнинг, после чего выбросил вперед руку, схватил мою ладонь, сжал ее и дернул от плеча вниз.
— Мистер Корнинг из Техаса, — лучезарно улыбаясь, объявила Берта.
Я посмотрел на него и пробормотал:
— Ах вот как, мистер Корнинг? — И сел, потирая раздавленные пальцы.
— Теперь я хочу предложить вам подробно рассказать мистеру Лэму, с чем вы пришли в наше агентство, — обратилась Берта к Корнингу.
— Все очень просто, — сказал тот. — Я хочу, чтобы вы разыскали место пребывания мисс Ивонны Велс. Это моя... племянница. Вот её фото.

После этих слов он поднялся и, нахлобучив свою шляпу, величественно удалился.

На следующий день я чуть свет явился в офис мистера Корнинга. Самого его ещё не было, что меня вполне устраивало. Мне нужно было опросить сотрудников, коих было трое, но как только я показал им фото племянницы шефа, как всё их праздное любопытство улетучилось. Все были нЕмы и несвЕдущи, а один, самый молодой и симпатичный, даже шмыгнул за дверь. Там я его и припёр к стенке.
- Говори всё, что знаешь, не то... - и угрожающе сдвинул свои редкие брови.
- Она никакая не племянница... Это... Она служила у нас секретаршей, но пропала пару дней назад... Больше я ничего не знаю!
Мне больше ничего и не надо было, олух.

Днём я ещё разок наведался в этот офис. Судя по тому, как все усиленно работали, шеф был на месте. Прямо с порога я заявил:
- Вы нас обманули, мистер,- так дела не делаются! - и показал фото.
- Ладно, парень, не кипятись! Она моя любовница, но об этом никто не знает... пропала вчера.
- Особые приметы на теле?
- Не заметил... - покраснел и отвёл взгляд.
- Будете оштрафованы Бертой за такие шалости! - повернулся и вышел вон. В коридоре опять поймал смазливого парня. Даже прижимать не пришлось.
- Всё скажу... Она была моей любовницей... Мы не ссорились...
- Особые приметы! - зарычал я.
- Н-на поп-ке... большое родимое пятно... напоминает котёнка...

Остаток дня я посвятил обходу моргов, полицейских участков, больниц и прочих весёлых мест. Вечером явился на квартиру к пропавшей. Ожившее фото, слегка бледное, открыло дверь.
- Где Вы были два последних дня, Ивонна?
- Плохо помню, мистер...
- Можно просто Дональд - я мило улыбнулся и ободряюще попросил продолжить.
- Гуляла после работы... На мосту встретила мистера Корнинга... Очнулась в холодной воде. Я подвержена частым обморокам и, вероятно, упала с моста... Меня искали?
- Лучше не появляйтесь пока на работе. Я скажу, когда можно будет, - ОК?
- С удовольствием посижу дома... неважно чувствую себя - чихнула и улыбнулась виновато.

Сколько раз солгал клиент?

Литературные пародии

Мой любимый А.П. Чехов

В номере было свежо и пахло лесными фиалками, что она собрала в лесу. Волк, глядя на неё теперь, думал: "Каких только не бывает в жизни встреч!" От прошлого у него сохранились самые разные воспоминания... Он посмотрел на Красную Шапочку. У неё выбились волосы из-под красной шапочки и уныло висели. Она имела вид раскаявшейся грешницы.
- Нехорошо, - сказала она. - Вы же первый меня не уважаете теперь.
На столе лежали пирожки, что она несла бабушке, он взял один и стал есть не спеша. Прошло, по крайней мере, полчаса в молчании.
- Я дурная, низкая девочка, я себя презираю и об оправдании не думаю!
Волку было уже скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она шутит или играет роль. Пирожки уже были все съедены.
- Я не понимаю, - сказал он тихо, - что же ты хочешь?
Она спрятала лицо у него на груди и прижалась к нему.
- Верь, верь мне, умоляю тебя... - говорила она. - Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок, я сама не знаю, что делаю. Пирожки я несла бабушке, а попала к тебе...
- Полно, полно... - бормотал он.
Когда Красная Шапочка успокоилась, Волк предложил: "А давай сейчас вместе навестим бабушку!" Они весело рассмеялись и, взявшись за руки, выбежали в лес.

***

Лев Толстой

- Все неправда, все ложь, все обман, все зло! Избавиться от того, что беспокоит! - повторяла Красная Шапочка, подбегая к дереву, где отдыхал Волк... Она хотела прыгнуть Волку в раскрытую пасть, но красная шапочка, которая стала сваливаться с головы и наехала на глаза, задержала её, и было уже поздно. Зевнувший было Волк, с шумом захлопнул огромную пасть. Надо было ждать следующего зевка. Чувство, подобное тому, которое она испытывала, когда, купаясь, готовилась войти в воду, охватило её и она перекрестилась. Привычный жест крестного знамения вызвал в душе её целый ряд воспоминаний, и вдруг мрак, покрывавший для неё всё, разорвался, и жизнь предстала ей на мгновение со всеми ее светлыми прошедшими радостями. Но она не спускала глаз с волчьей пасти. И ровно в ту минуту, как пасть вновь открылась со стоном и скрежетом зубов, она откинула красную шапочку и, вжав в плечи голову, прыгнула, уловив подходящий момент прямо в середину волчьей пасти.
И в то же мгновение она ужаснулась тому, что делала. "Где я? Что я делаю? Зачем?" Она захотела выпрыгнуть, но что-то огромное, неумолимое лязгнуло над головой.
- Господи, прости мне все! - проговорила Красная Шапочка, чувствуя невозможность борьбы. И свеча, при которой она читала исполненную тревог, обманов, горя и зла книгу, вспыхнула более ярким, чем когда-нибудь, светом, осветила ей все то, что прежде было во мраке, затрещала, стала меркнуть и навсегда потухла. Последнее, что Красная Шапочка успела заметить, были ровные белоснежные огромные волчьи клыки.

***

Ф. Достоевский

Опасаясь, что собака залает или убежит, он взялся за дверь и потянул ее к себе, чтобы собака как-нибудь не вздумала опять увильнуть. Дрожащая тварь заскулила и попятилась от Барбосова, жалобно повизгивая. Видя же, что она испугалась, он пошел прямо на нее. Та отскочила в сторону, хотела было укусить, но как будто не смогла и смотрела на него во все глаза.
Он расстегнул плащ и достал из внутреннего кармана молоток, руки его дрожали и все более немели и деревенели. Он боялся, что уронит молоток... вдруг голова его как бы закружилась. "Проклятая жалкая скотина, ворюга!"- настраивал себя Барбосов, стараясь вытеснить из сознания видения ласковой и игривой собаки.
Ни одного мига нельзя было терять более. Он взмахнул молотком, едва себя чувствуя, и почти без усилия, почти машинально, опустил его на голову собаки. И сразу же почувствовал свою власть и силу. Вот оно как - убить!

***

Ильф и Петров

Здоровенный беспородный кобель апельсино-керосиновой масти с проплешинами цвета грязного снега, что жил в подворотне 2-го дома Старсобеса был застенчивый ворюга. Все существо его протестовало против краж, но не красть он не мог. Он крал, и ему было стыдно. Крал он постоянно, постоянно стыдился, и поэтому его маленькие слезящиеся глазки всегда горели неукротимым огнём алчности и смущения, стыдливости, застенчивости и конфуза. Звали его во дворе Аспидом за то, что ничего и никого не боялся, а беспризорники, часто наведывающиеся на чёрный ход столовой, Кабыздохом и не раз дразнили, привязывая к хвосту жестяную банку. Так было и этим солнечным майским утром, когда трудолюбивые дворники усердно махали мётлами, а заботливые домохозяйки спешили на рынок, неся в руках хозяйственные кошёлки и пустые бидоны для молока.
"Ату его, ату-у-у!" - кричали весёлые мальчишки и со свистом и улюлюканьем гнались за убегающим не от страха, а во исполнение привычного уже ему ритуала Аспидом. Дворники, на мгновение отставив свои мётлы в сторону, осуждающе глядели вслед мальчишкам. Сердобольные бабки вздрагивали и крестились. Пробил колокол. В Старгород пришёл новый день.

Нереальная реальность (или интернациональная любовь)

Неожиданный звонок

Я работаю менеджером во французской фирме в центре Москвы. Работы много, часто возвращаюсь с работы поздно. Однажды, при входе в вагон метро, меня сильно задел плечом, выходящий из вагона молодой человек очень приятной наружности, как я успела заметить. Я всегда замечаю красивых парней. Не то чтобы это была навязчивая идея, нет, просто мне уже около тридцати, и в данный момент я совершенно свободна, то есть никому не нужна.
Приехав домой и покормив мою любимицу кошку ЛюсИ, сделала себе чай и уселась перед телевизором скоротать оставшийся часок до сна. Как вдруг зазвонил телефон. Подруг у меня нет,- ликвидировала одну за другой по причине неискренности и постоянной готовности к предательству. Мамочка моя рано умерла, чем и заставила меня самой пробивать себе дорогу в жизни. Папочка себя так и не обнаружил. С работы звонить некому. Кто же?
Я, вообще-то, девушка смелая, даже, я бы сказала, отчаянная, а тут слегка струхнула от неожиданности. Как чувствовала, что этот звонок не к добру.
Ну, да по порядку…
Очень приятный мужской баритон вежливо, даже изысканно, поздоровался и извинился за поздний звонок (было около одиннадцати вечера). Я, конечно, удивилась, откуда незнакомец узнал мой номер телефона, но, убаюканная его воркованием и своей усталостью, ничего не спросила, а только слушала, слушала… Точно под гипнозом. В какой-то момент, видимо, он владел этим искусством в совершенстве, боясь, что я усну с трубкой в руке, предложил встретиться. Мечта любой свободной
(ненужной) девицы! Тут даже мой чуткий всегда инстинкт самосохранения не сработал, уснул бедняга. Договорились встретиться у памятника Маяковскому завтра вечером, благо завтра было уже воскресенье – единственный мой святой день отдыха в этой соковыжимающей фирме.
Ночь я почти не спала, теперь уже возбужденная предстоящим свиданием. Уверена, вы меня поймете… Что надеть, вот о чём я думала почти до рассвета. О чем же ещё?
Утром, как обычно, повалялась с Люськой в постельке, предвкушая, какое впечатление произведет на моего нового бойфренда (я его уже определила в свой штат) мой новый костюмчик от Валентино. Но рыжая любимица требовала завтрак, пришлось встать. Насыпав в кошачью мисочку сухой корм, (королевский, между прочим, - моя принцесса на меньшее не соглашается), стала варить себе утренний кофе. Первая чашечка кофе! Какое наслаждение! За ней последовала и вторая, но уже не для наслаждения, а для взбадривания. Мысли все, естественно, о предстоящем свидании…
Кое-как выполнив свои обязанности по дому, а дом у меня – однокомнатная квартирка в девятиэтажке на восьмом этаже в непрестижном районе, конечно, осталась мне в единоличное владение после смерти мамочки. Хоть и маленькая, но ухода всё же требует. К тому же я ужасная чистюля. А тут еще возникла мыслишка, весьма нескромная – вдруг удастся его заманить в мое гнездышко... Надо же произвести наилучшее впечатление при наименьших ресурсах.
Славно потрудившись, Люси принимала активное участие, как обычно, дурачась и хватая меня ласково то лапкой, то зубками, уселись передохнуть и подумать. Подумать было о чем. Хотя вопрос: “Что надеть?” был решен, оставались еще другие.
Вопросы стратегии и тактики поведения. Немного подумав, мы с кошей пришли к единому мнению, что лучше всего, отбросив и стратегию и тактику, быть самой собой, а там будет видно. Что будет видно, я не сомневалась. О, как я заблуждалась тогда! Удовлетворённые столь мудрым решением, мы резонно (заслужили)решили слегка подкрепиться: Люська направилась к недоеденному завтраку (никогда всё не съедает, лакомка, вся в меня), а я соорудила себе неправильный бутерброд: тонюсенький ломтик чёрного хлебушка и хороший такой кусочек любимой колбаски (какой, не скажу из вредности – надо же хоть что-то иметь про запас в арсенале). Подкрепившись, как водится, вздремнули, привычки у нас с Люси одинаковые… Часы настенные напротив дивана тем временем не дремали, а отстукивали секунды и вращали стрелки, время летело навстречу неизвестности…
Хорошенько вздремнув, стали готовиться к свиданию. Я приводила себя в порядок, как говаривала мамочка, чистила пёрышки, а Люська путалась под ногами. Вообще-то она Люсинда, - так нарекла её мамочка, когда десять лет назад дарила мне рыженького котёночка. “Назовём её Люсиндой”, - торжественно заявила мамочка, вручая пушистый подарок, - ”в честь моей единственной подруги Люси…”. Мамочка дружила с Люсей всю жизнь, кажется, с самого рождения. ...
И вот мамочки нет, а с тётей Люсей я уже давно не общалась. Рыжая Люси-Люська-Люсинда, в зависимости от моего настроения, терлась об ноги и кусалась за пятки. Она не любила мои уходы из дому и всегда нервничала, когда я собиралась уходить. Кое-как собралась, и, оглядывая себя в большое до пола зеркало в прихожей, я сказала: “А ничего выглядим, как считаешь, Люсинда?” Костюмчик сидел, а точнее, обтекал моё стройное девичье тело – любо-дорого было смотреть.
Полюбовавшись на себя в зеркале, приказала Люсинде вести себя прилично и отбыла на свидание.
В назначенном месте была в оговоренное время, пунктуальность – моё второе достоинство (после чистоплотности). И вот тут-то меня первый раз за всё время после телефонного звонка осенило: - “ Как же я его узнаю?!” Это же надо было так усыпить мои аналитические способности, что даже и не подумала: “А ведь мы не знакомы! Значит, он меня знает?" Даже пот прошиб! Что же это со мной? Стало вдруг страшно… “Надо уходить отсюда, срочно, но не спеша”, - подумала. На эти размышления ушло пять минут – вполне достаточно для ожидания, тем более на первом свидании. Не спеша обошла вокруг памятника и пошла по всегда оживлённой улице – домой не хотелось. Настроение было испорчено тревожными мыслями, к тому же спиной ощущала чей-то пристальный взгляд. Но я девушка гордая (моё третье достоинство), приучила себя никогда не оглядываться назад, как в прямом, так и в переносном смысле. “Гулять, так гулять!"- двинулась в направлении любимой кафешки. Был чудесный майский вечер, я позволила себе к мороженому и кофе бокал шампанского. Немного отпустило.
Домой приехала почему-то уставшая, но почти успокоенная. Люси встретила радостным мяуканьем. Священный день отдыха закончился.

***
Близился мой отпуск. На работе, как обычно, дел невпроворот и день пролетел без посторонних мыслей. Вернувшись с работы и исполнив все свои обязанности домашние, всё как всегда и в одном и том же порядке, неожиданно для себя задумалась: “А был ли мальчик?” Опять охватила тревога, какое-то смутное предчувствие чего-то нехорошего. Телефон молчал. Думай, что хочешь. Захотелось позвонить единственному человеку, которому доверяла, как самой себе – тёте Люсе. Она знала меня с рождения, самый близкий человек после мамочки. Мы с мамочкой жили дружно, любили и понимали друг друга, но я была сорванцом и часто огорчала её своими шалостями. Помню, как-то после особенно громкого моего подвига во дворе с мальчишками, тётя Люся завела меня в ванную, якобы смыть грязь с моих разбитых коленок. Под большим секретом рассказала мне, что у мамочки с детства больное сердце, что врачи не разрешали ей рожать, а она очень хотела девочку, а я веду себя, как мальчик, чем очень её огорчаю. И так меня тогда поразили эти простые слова без упрёков и нравоучений, что поклялась я тогда, что стану девочкой и никогда…
Дальше были слёзы, много слёз. Они и сейчас навернулись от горьких воспоминаний. Всё, звоню тёте Люсе.
Сто лет не звонила, свинья эдакая! Стала рыться в сумочке в поисках записной книжки. Мамочка подарила на восемнадцатилетие. Книжка необыкновенная, и где только достала такую, я дорожила ею очень, память о тех ещё временах, когда мы были вместе. Как же мне не хватало мамочки! Вот уже сколько лет прошло с того чёрного дня, когда “скорая” увезла её, а привыкнуть не могу. Наверное, не привыкну никогда.
Записной книжки не было. Сердце ухнуло куда-то вниз. Вот оно! Слышала когда-то, что при столкновении обычно и совершается кража, но так ловко, можно сказать, виртуозно украсть из закрытой сумочки… Почему не кошелёк? Зачем ему моя записная книжка? Ничего ценного там нет, - я не секретный агент и даже не олигарх. Вопрос. Но зачем-то же он украл? Зачем? И почему, назначив свидание, не явился? В том, что он не явился, я теперь была совершенно уверена. Думаю, что это его взгляд я чувствовала спиной, - он ещё и следил за мной. Очень удобно, - ведь я не знаю его. Тот, кого я заметила при столкновении, совсем не обязательно ОН. Просто исполнитель. А что же нужно от меня ЕМУ? Вопросов много. Ответов нет.
Вспомнила кстати, что муж тёти Люси - бывший следователь с Петровки, на пенсии уже несколько лет. Он гораздо старше тёти Люси, которая ещё работает в главной библиотеке столицы “ленинке”, как она её по привычке называет. Позвонить не могу. У меня и так память на телефонные номера не очень, мягко говоря, а тут ещё и страх буквально парализовал. И было отчего. Предчувствие меня никогда ещё не обманывало.
Нужно было срочно с кем-нибудь поговорить об этом. Поехать, раз позвонить не могу! Адрес помню зрительно. Глянув на часы, поняла, что никуда уже не поеду, а лягу спать – завтра рано вставать. Лечь то, легла, а уснуть оказалось непросто.
Пришлось принять снотворное, которое очень редко, но принимаю иногда. Так ночь и прошла, вторая уже. Сам собой появился новый отсчёт времени.
Утро наступило, невзирая на мои страхи и переживания, привычные заботы поглотили все вчерашние мысли. Незаметно пролетел рабочий день. Выходя из лифта на своём восьмом, вдруг почувствовала, как волоски на руках и ногах (не брею принципиально, да их и не видно совсем) встали дыбом. Как рыжая короткая шёрстка моей Люськи, когда та увидит мнимого врага. Дрожащей рукой вставляю ключ в замочную скважину, открываю дверь и вижу… СЕБЯ!


Cкрытый текст -

 

Совет в Филях

Эх, откуда только взялась эта прыть! Вмиг захлопнула дверь и вскочила в лифт – скорей отсюда бежать и подальше. Сердце бешено колотилось, глаза ничего не видели от слёз (бедная Люсинда!), за что мне весь этот ужас?! Жила себе тихо, никого не трогала, почти, как мышка в норке. И вот, пожалуйста! “Мамочка родная, спаси и сохрани!” - это было чем-то вроде моей молитвы в тяжёлые моменты жизни. Заклинание не помогало. Надо было как то спасаться, что-то делать. Ноги сами устремились к метро. Нужно было доехать до остановки Фили – там жила тётя Люся.
Увидев меня на пороге своей квартиры, чуткая тётя Люся поняла – с ребёнком случилась беда. Родное лицо подействовало на меня не хуже валерьянки. Я буквально упала на весьма обширную грудь и залилась слезами облегчения. Тёте Люсе не стоило больших трудов затащить меня в свой кабинет на кухню. Ещё в юности она была полненькой, а с годами и вовсе “поплыла”, ласковая улыбка, по-прежнему, украшала её милое лицо с ямочками на щеках. “Что стряслось, детка? “ – вопрос прозвучал так ласково, что я просто зарыдала. В кухню заглянул супруг тёти Люси Виктор Артёмович (тот самый бывший следователь). Он был не более чем третьей частью от супруги, подтянутый и спокойный при любых обстоятельствах. “Что тут у вас, девочки?”- вопрос так и не прозвучал, но висел в воздухе. Виктор Артёмович не любил тратить энергию зря. Девочки встрепенулись. Мне стало стыдно. Не люблю показывать свою слабость перед мужским полом ещё с детства. Спокойствие Виктора Артёмовича передалось мне, и я подумала, что не всё так плохо, раз я уже не одна (Люська не в счёт, бедняжка, как она там?).
Рассказала всё обстоятельно, что случилось со мной в последние дни. Супруги слушали очень внимательно, не перебивая. “Записная книжка!”- всплеснула руками поражённая тётя Люся. “С этого места подробней” – обратился Виктор Артёмович к супруге. "Помню я эту книжку, как же… мне её Семён Аркадьевич, мой читатель, давно очень подарил…” - засмущалась тётя Люся. “Так-так-так… дальше, дальше, милая!” – грозно сдвинул брови Виктор Артёмович.
“Да, что ты, Витя, в самом деле - девочку постесняйся, - продолжала она – У него сын моряк, привёз откуда-то… подарил отцу, а он мне,… а я – Веточке”, – совсем стушевалась тётя Люся.
Повисло молчание. Веточка – это моя мамочка. Её имя было Елизавета, но все звали её Веточка. “Вот, когда тайное становится явным!”- многозначительно изрёк Виктор Артёмович, подняв для усиления эффекта кверху палец. Откуда-то появился блокнот, и он приготовился писать. “Координаты Семёна Аркадьевича, будьте любезны, милочка!” – обратил свой взор к супруге – “Для начала отработаем версию КНИЖКА”. “Вам обеим домашнее задание: вспомнить, всё, что касается книжки. Все мельчайшие, не важные, на первый взгляд, подробности: что написано, как, когда, какие рисунки, какие надписи, прочее. Короче, - ВСЁ, ясно вам, леди?” Мы согласно закивали головами. “А теперь марш в ванную мыть руки и сопли”, – это мне, а тёте Люсе – “Быстренько ужин, гостья у нас… и рюмочку не забудь”, - подмигнул лукаво. “А потом - спать! Димкина комната, как раз, свободна”. Димка был их сыном – славный парнишка, студент-музыкант, младше меня на несколько лет.
Я попробовала пролепетать, что-то вроде: “Как же Люська?”, но получила исчерпывающий ответ: “Ничего с твоей Люськой за одну ночь не случится, а утром отвезу тебя на машине, и заодно посмотрю своим глазом, что и как”. Возражать было бесполезно. Ещё один день прошёл.

Утром после бессонной ночи в чужой комнате, поднявшись очень рано и позавтракав (хлебосольная тётя Люся не отпустила бы без этого), поехали ко мне домой. Дорогой Виктор Артёмович сосредоточенно молчал. Наше домашнее задание информации ему не добавило. Я же со страхом думала, что же увижу дома? Почему-то моя любимица представлялась растерзанной маньяком. Но она была жива и обнаружилась в любимом ею потаённом месте за тумбой с телевизором. Туда моя кошка-трусиха пряталась всякий раз, когда ко мне приходил кто-то чужой для неё. Значит, дома, действительно, кто-то был. Это не была галлюцинация и даже то, что у страха глаза велики. Виктор Артёмович не спеша и обстоятельно обследовал моё жилище, но ничего, конечно, не нашёл. Никаких следов незваных гостей. Ничего не пропало. Аргумент, что Люська спряталась, был каким-то неубедительным для следователя с Петровки. Видя, что я всё ещё боюсь оставаться дома, Виктор Артёмович сказал: “Вот что, Катюша, мистика это или что другое, мы обязательно разберёмся. Но я один без твоей помощи не справлюсь. От тебя требуется спокойствие и терпение, возможно, удастся разобраться с этим не скоро. Будь готова подождать некоторое время. Не спрашивай, сколько – не знаю, может неделя, а может и месяц. Никогда не знаешь...”
Он задумался на мгновение. “И вот, что: давай-ка отключим городской телефон, а то ты в неврастеничку превратишься скоро, и обменяемся мобильниками. На всякий случай – вдруг тебя найдут по мобильнику, не исключено, - а нарвутся на меня. Своих абонентов я предупрежу, беспокоить тебя никто не будет, кроме меня. Договорились?” Договорились и обменялись. С тем и отбыл. А я осталась... Спохватившись, что ведь надо на работу (о, ужас, могу и опоздать!), быстренько накормила Люську, привела себя в порядок и вылетела за дверь.
Работалось отвратительно, сказывалась бессонная ночь в чужом доме, и горькие думы одолевали мою бедную голову, мешая сосредоточиться на работе.

Семейное расследование

Тем временем Виктор Артёмович проводил расследование. Первым делом он съездил по указанному тётей Люсей адресу, где жил Семён Аркадьевич. Расспросы старика ничего не дали. "Ничего не знаю, ничего не помню. Сын в плавании. Связь односторонняя". Вернувшись домой, Виктор Артёмович взялся за супругу.
"Рассказывай всё, что знаешь о Лизавете, любую мелочь, всё-всё, вспоминай, Милочка, - кажется мне, что собака зарыта именно в ней, в её биографии..."
Пришлось бедной тёте Люсе поднапрячься. Попробуй вспомнить хоть и подружкину, а всё же чужую жизнь, без малого пятьдесят лет... Вспоминала до вечера и кое-что вспомнила.
Оказывается, будучи студенткой Университета, Веточка познакомилась с молодым человеком. Ничего бы особенного, да только этот молодой человек был иностранец, ливанец. Встречались они недолго. Парню пришлось уехать, не доучившись, что-то там произошло то ли в семье то ли в стране - тётя Люся, конечно, не помнила. Но хорошо знала, оказывается, что остался плод этой интернациональной любви. И теперь этот плод нуждался в защите от какой-то нереальной опасности. Какой? Появился первый след, едва заметный и ведущий черт знает куда...
Так. А записная книжка тогда зачем была похищена? Может, просто чтобы напугать? Может быть, может быть... Тогда понятен и мистический трюк в квартире Катюши. Кто-то очень хочет её запугать до смерти. Ради чего? Ради убогой квартирки? Впрочем, сейчас и не то может быть, насмотрелись по телевизору.
Бедная девочка! Надо организовать наблюдение за квартирой и охрану Катюши. Придётся обращаться за помощью к бывшим коллегам, самому не справиться. На том и спать легли.
Утром Димка, вернувшийся из гастролей, получил от отца задание - присматривать за Катюшей. Возражать отцу не стал - бесполезно, да и судьба Катюши ему была не безразлична. Ещё мальчишкой-подростком был влюблён в девушку. А тут такой случай проявить заботу и внимание. Тем более, что пока других дел не намечалось, а постоянной девушки не было пока. Получив от отца инструктаж, отбыл для выполнения задания. Виктор Артёмович отправился к бывшим коллегам, вернее, пока к одному самому близкому другу и проверенному не раз товарищу. Тётя Люся осталась одна в квартире с невесёлыми думами. Шёл пятый день после того злополучного звонка. А ещё ничего не прояснилось и тем более не рассосалось. Ох-хо-хо... Чего ждать ещё? И в который уже раз: "Бедная девочка!"

Командировка

А бедная девочка между тем получила срочное задание и должна была лететь в Париж. Вот так. Отпуск, ясное дело, откладывался. Да и не ко времени он сейчас, первый раз в жизни не стремилась в отпуск. Оформление командировки, сборы, наставления и суматоха сотрудников сделали своё дело - о своём горе не вспомнила ни разу. Предстоящая командировка обрадовала. Во-первых, отвлекала и увозила в прямом смысле, во-вторых,- Париж! Задание несложное, почти курьерское, а побывать в Париже лишний раз - одно удовольствие. Заодно и прикупиться перед отпуском неплохо. Словом, замечательно со всех сторон! Вот только Люську надо пристроить на время отсутствия. Командировки у меня бывали не часто до сих пор, и обходилась я услугами соседки старушки. И в этот раз надеялась на неё.
Мне повезло, старушка была не только дома, но и относительно здорова. А так как я всегда её щедро благодарила за услугу, согласилась с удовольствием два раза в день проведать мою кошенцию. Быстренько собралась, поцеловала Люсинду в розовый нос и, вызвав такси, уехала в аэропорт.
О, Париж! Город моей мечты! Сколько работаю в фирме, а привыкнуть не могу, что можно вот так взять и прилететь сюда и даже не за свой счёт. Быстренько справившись с возложенным на меня ответственным заданием, пробежавшись по знакомым мне магазинам, с сожалением покинула этот прекрасный город. Кого кроме меня ещё могли отправить так срочно и так ненадолго! К своему дому подъехала уже ночью. На восьмом этаже светились два моих окна. Забыла, верно, соседка погасить свет. Старушка, что поделаешь, всё забывает, как ещё себя обслуживает сама, удивительно. Зашла в квартиру, Люсинда не встречает... ОПЯТЬ? На кухне обнаружила неподвижно лежащую на полу старушку. Без признаков жизни. Отпуск у моря накрылся медным тазом.
Я совсем, было, уже упала духом, как старушка чуть пошевелилась. Обрадовавшись, я попыталась приподнять ей голову и напоить водой, но бедняжка, открыв глаза и увидев меня, снова их закрыла и опять отключилась. Вот те раз... Меня испугалась? Невероятно! Пришлось вызывать скорую. Слава Богу, ничего серьёзного не оказалось. Проводила старушку домой, уложила в кровать. Спрашивать ничего пока не стала, побоялась. А вот Люське устроила форменный допрос.
Нашла её в укромном местечке, известном только нам двоим, и приступила к допросу. "Люсенька, кошулечка, от кого ты спряталась? Кто тебя так напугал, не старушка же? Отвечай, родная, как можешь - очень важно!" - И что вы думаете - моя умнейшая из умнейших кошенция лизнула меня в нос в знак согласия, а затем запрыгнула на тумбочку с зеркалом в прихожей. Там она оглянулась на меня, а затем глянула опять в зеркало. Я подошла и получила ещё один шершавый поцелуй в нос. Люсинда смотрела то на меня, то в зеркало, пока мы не встретились там глазами. И я поняла! "Ты видела кого-то, похожего на меня?" - Ещё один тёплый поцелуй.
Ну и дела! Дожить бы до утра. Поблагодарила Люську и улеглась в постель. Ужасно устала, но сон не шёл. Зато кошенция дрыхла за двоих, обрадованная возвращением хозяйки.

А ларчик просто открывался...

Как бы мы себя ни чувствовали утром, а на работу ехать надо - отчитываться за командировку. Да ещё держать фасон. Всё, мол, у меня тип-топ.
Уже собираясь вечером домой, решила позвонить Виктору Артёмовичу и доложить положение дел. Если честно, домой ехать боялась. Виктор Артёмович примчался раньше меня. На своей старой "девятке" он так виртуозно гонял по Москве, никакие пробки не могли его остановить. Я рассказала ему о случившемся и о своей догадке - пришелец был похож на меня. "Это откуда такая догадка?" - спросил, удивлённо приподняв свои кустистые седые брови. "Люська поведала..."
"Кто?" - "Ну, кошка моя..." - смущённо лепетала я. "Ну, ты даёшь, Катюша!"
Отправились к старушке. Та уже совсем оклемалась и охотно поведала нам следующее. Оказывается, услышав звук открывающейся двери, старушка оглянулась, надеясь увидеть меня. И увидела... меня, но с бритой головой вместо моей чудесной шевелюры. Было от чего упасть в обморок! А когда очнулась, то услышала приятный мужской баритон вместо моего чириканья: "Как Вы себя чувствуете?" И, конечно, опять отключилась. Что было дальше, вы уже знаете.
Заметно повеселевший Виктор Артёмович обещал позвонить завтра и откланялся. Я тоже немного успокоилась и даже смогла поспать.
Возвращаясь с работы, так и не дождавшись обещанного звонка, увидела во дворе машину Виктора Артёмовича и подошла. В машине сидел хозяин и красивый молодой человек восточной наружности. "Знакомься, Катюша, - это твой, так сказать, брат!"- улыбался Виктор Артёмович. Юноша смущённо протянул руку: "Амаль."
Довольный Виктор Артёмович поведал мне, как раскопал мою родословную, о которой я и не подозревала. Как нашёл в списках студентов Университета сначала моего отца, а потом и брата... Эти подробности не очень интересны и я их опущу.
Амаль, в переводе "надежда" оказался очень приятным в общении. Он, краснея и заикаясь, извинился, что хотел пошутить, но напугал меня и рассказал мне, что это отец поручил ему найти меня в Москве.
Теперь у меня есть семья и я уже не так одинока, как раньше. Познакомилась со всеми родственниками в Ливане. С Амалем мы часто видимся и ещё чаще перезваниваемся. Летала в Ливан с ним на каникулах. Теперь у меня есть отец и брат! Какое счастье! Мамулечка должна быть довольна. Вот и вся история - страшная и смешная одновременно. А главное - со счастливым концом. Пожалуй, теперь бы я её назвала немного иначе - РЕАЛЬНАЯ НЕРЕАЛЬНОСТЬ.

ХАЛЯВА

Однажды в ненастный зимний день чем-то таким повеяло неуловимым и тревожным. Приближался вечер. Катя собралась уже покинуть свое рабочее место, как зазвонил телефон.

- Але! - тишина. Кате почему-то стало страшно.

- Але! - снова прозвучало в трубке. - Это прачечная?

Катя не знала популярного анекдота, поэтому не нашлась с ответом. Ей стало ещё страшнее...

Она нажала на рычаг, но телефон тут же зазвонил снова. "Нет, это не прачечная! Что вам надо?!" - закричала Катя дрожащим от страха голосом.

- Ну, ты, мать, совсем ку-ку! - раздался из трубки хорошо знакомый голос её закадычной подруги Лены.

Катя облегченно перевела дух и радостно сказала в трубку: "Ой, Ленчик, я так рада тебя слышать! Представляешь..."

Но не успела Катя договорить фразу, как вдруг внезапно весело пискнул и ровно загудел сам по себе включившийся компьютер, который Катерина уже давно выключила, собираясь уходить с работы.

- Подожди, Ленусь, минутку, я сейчас... - Катя почувствовала, как дрожь уже закралась не только в голос, но и во все части тела - задрожали ноги, внутри тоже что-то завибрировало, и, положив дрожащей рукой трубку на стол, она медленно подошла к компьютеру.

Монитор приветливо глянул на Катю голубым экраном, но вместо обычного приветствия Катя вдруг с ужасом прочитала: "Халява!".

Катя осторожно относилась к халяве и всегда благополучно её обходила, не пострадав ни разу. Но сегодня что-то ёкнуло там, глубоко-глубоко и она закрыла глаза, прислушиваясь к себе и пытаясь увидеть эту самую ХАЛЯВУ...

- Утро вечера мудрее... - наконец, стряхнула с себя это наваждение и, оставив всё как есть, ушла домой.


Cкрытый текст -

 

Всю ночь Катю мучали кошмары. Она пыталась нажать вожделенную кнопку, но ничего не получалось. Измученная и не выспавшаяся, пришла она на работу. Экран нагло сиял словом - ВЗЯТЬ.

- Эх, будь что будет! - с этими словами она кликнула мышкой на Х, и вместо надоевшей до чёртиков картинки появились слова: "ВОТ ТЫ НАКОНЕЦ-ТО И ПОПАЛАСЬ!"

Катя украдкой огляделась по сторонам, но в офисе ничего не изменилось: никто из сотрудников не обращал на нее ровно никакого внимания, ни одна картина или кашпо с цветами не рухнули со стены, папки с бумагами веселыми стайками не вспорхнули со своих насиженных мест на стеллажах, в общем, ничего не произошло. И даже идиотская надпись на мониторе сменилась привычной милой сердцу заставкой. Катя покачала головой и подумала: "Нет, ну

что за бред! Чьи это идиотские шуточки, интересно? Наверняка кто-нибудь из наших идиотов-программистов решил приколоться над такими дурочками, как я! А я еще и ночь не спала, дурила! Тьфу, на них!"

В работе время до обеда пролетело незаметно и вот, когда Катя собиралась было уже спуститься в кафе перекусить...

Зазвонил телефон. Катя вздрогнула от неожиданности и почему-то испугалась.

- Нервы расшатались совсем с этой работой! - подумала она и взяла трубку.

- Катенька, зайдите ко мне!- почему-то ласково, елейным голоском пригласил ее к себе в кабинет директор Степан Парфенович. Обычно директор, тучный, лысеющий старикан, даже никогда и не отвечающий на приветствия сотрудников, не имел обыкновения снисходить до самоличных звонков подчиненным. За него всегда это делала похожая на воблу секретарша Верочка, которая противным голосом роняла в трубку или по селектору: "Иванова, немедленно доставьте шефу отчет!" или: "Петров, явитесь на ковер к самому!" А тут... да еще и по имени, оказывается, знает... У бедной Кати неприятно засосало под ложечкой...

Она ещё раз кинула взгляд на экран монитора, но там была всё та же заставка - рыбка, плывущая по переливающимся радужным волнам. "Вот и я сейчас как эта рыбка. Прямо в пасть к кашалоту. Ам карасика - и нет карасика. Или кашалоты планктоном питаются? Тьфу, о чём я думаю?" - Катя дошла до кабинета шефа (секретарши в "предбаннике" почему-то не оказалось) и постучала в дверь.

Никакого ответа. Катино сердечко заколотилось рыбкой, попавшей в сети. Катя постучала сильней и дверь тихо отворилась. Сердечко уже бухало в горле. Ватными ногами она нерешительно переступила порог и увидела...

Возле стола лицом вниз на полу лежал шеф. Рядом валялась медная статуэтка. В мягком же кресле возле начальственного стола, закинув ногу за ногу, вальяжно расположился живописный незнакомец. Тощие длинные ноги его туго обтягивали огненно-рыжие потертые кожаные штаны, на плечи была накинута какая-то невообразимая курточка, мягко сказать, весьма эпатажная, из-под расстегнутого ворота которой виднелся пышный шелковый шарф, почему-то

завязанный бантом. Голову венчала такая же несуразная шапочка: то ли берет, то ли кепи, то ли черт его разберет! Но больше всего поражало лицо незнакомца: вытянутое, худое, будто бы все составленное из углов, на котором выделялись длинный острый нос и пронзительные, словно пылающие неведомым огнем, глаза.

Катя приросла к полу. Сердце билось где-то в горле; казалось, что ещё немного, и она сможет его выплюнуть прямо на ковёр шефского кабинета. Незнакомец усмехнулся, отчего все углы его лица стали ещё острее.

- Ну, что же вы замерли? Проходите, я вас ждал. Эти современные технологии... Никакой уверенности, что сигнал дошёл.

- К-кто вы? - заикаясь и еле ворочая языком от ужаса, пролепетала Катя и уже собралась было прилечь рядом с шефом, как вдруг шеф шевельнулся. Катя вскрикнула.

- Ну, ну, ну... вы, девушка, слишком впечатлительны. По-видимому, вы решили, что я убил вашего замечательного Степана Парфёновича вот этой самой статуэткой. Однако, нет. Я совсем не криминальный элемент, как вы подумали. Ваш шеф сам упал в обморок, не выдержал зрелища моей... э-э-э... материализации. А вот статуэтка - это любопытно. Я не знаю, откуда она взялась. Должно быть, материализовалась вместе со мной. А это грозит осложнениями.

После этих слов Катя таки прилегла на полу возле стола шефа и потеряла сознание.

Когда она очнулась, в кабинете уже никого не было... почти никого. На подоконнике между двумя горшками с фиалками сидел огромный чёрный кот и смотрел в окно на улицу.

- Совсем уже спятила, девушка! - подумала Катя уже как-то отстранённо, словно в тумане, и услышала в ответ:

- Глупости!

"Зря я взялась перечитывать на ночь "Мастера и Маргариту", - подумала Катя. Но ужас уже испарился, - наверное, остался лежать в обмороке возле шефского стола.

- Это вы сказали? - Катя понимала, что, разговаривая с котом, да ещё на "вы", она производит впечатление "дамы с белочкой", но ей было всё равно, даже как-то весело стало.

- Конечно я, кто же ещё? Или вы видите в этой комнате ещё кого-то разумного, кроме нас?

- Н-нет... н-не вижу... - и она резко попятилась назад к дверному проему.

- Ч-черт! - раздался сзади громкий крик секретарши. Она как раз в этот момент входила в кабинет с подносом в руках. Чашка с чаем полетела вниз и, конечно, на Катины ноги.

- Надо же! - удивился кот, обернувшись к секретарше. - Никогда бы не подумал, что такое недалекое существо имеет обо мне представление и к тому же способно узнать меня с первого взгляда! Конечно, я очень польщен таким горячим приемом... - и кот перевел взгляд на Катины обваренные ноги в дымящихся колготках, что-то пробурчал себе под нос, при этом смешно шевеля усами, - но это уже, право слово, чересчур!

И тут же Катины ноги вновь обрели благопристойный вид и высохли.

Катя с удивлением посмотрела на исцелившиеся чудом ноги, а затем на кота. Кота уже не было на подоконнике. Зато в кресле за столом шефа сидел тот самый незнакомец, что уложил Катю на пол своими речами.

- В обморок больше не падать! - приказала себе Катя. Она спокойно, как только смогла, взглянула незнакомцу в его какие-то нечеловеческие глаза. В них была насмешка.

- Так кто же вы, в самом деле?!!

- Вы сами-то что думаете? - издевательски осклабился диковинный незнакомец и подмигнул левым глазом. При этом словно молния сверкнула в кабинете.

- Ничего... - ответила она тихо.

- Плохо, сударыня, ОЧЕНЬ ПЛОХО!

Катя уже почти не боялась экстравагантного незнакомца. С каждой минутой в ней созревала какая-то незнакомая ей раньше бесшабашность. И совершенно неожиданно для себя она громко воскликнула:

- Хватит уже меня пугать! Что вам надо от меня?!

Незнакомец хитро прищурился и опять подмигнул своим страшным глазом с молнией.

- Степан Парфёныч рекомендовал вас как смышлёную и расторопную сотрудницу. М-да... - Он забарабанил по столу костлявыми пальцами, и Кате показалось, что это кот скребёт когтями.

Ничего не ответив на этот выпад, Катя с независимым видом продолжала хранить гордое молчание, даже прямо-таки с некоторым вызовом глядя прямо в удивительные глаза незнакомца, хотя на самом деле ей до дрожи хотелось зажмуриться.

- Ну что же, - вздохнул тот, - я вижу, что играть в кошки-мышки не имеет смысла. Итак, перейдем прямо к делу. Так значит, сударыня, это вы интересуетесь халявой? Я правильно вас понял? Ну-с, отвечайте же, нечего стесняться!

- Нет, нет и нет! - выкрикнула Катя и неожиданно для самой себя покраснела - Так это вы так шутить изволите, сударь?! - на слове "сударь" она невольно сделала ударение.

- Помилуйте, барышня! Вовсе не шучу, а пытаюсь с вами завести деловой разговор, наконец. Пора бы уж и прояснить обстановочку... м-м-да-с... - и он опять сверкнул глазом.

- Ну, хватит ходить вокруг да около, вы же ясно дали мне понять, что принимаете правила игры. Иначе, зачем было жать на крестик?

- Н-на к-какой крестик?

- На чёрный. И не заикайтесь, что этого не делали. Крестик означал, что вы подписали контракт. Халява ваша.

Катя нервно почесала кончик носа:

- И что мне с ней делать, с этой вашей халявой?

Брови незнакомца удивленно поползли вверх:

- Помилуйте, сударыня! Это уже ваша и только ваша халява! Я к ней не имею ни малейшего отношения. А уж, что вам с ней делать, так это тоже только ваша забота! Забирайте и владейте!

И незнакомец решительно скрестил руки на груди, плотно прижав их к телу, словно бы пресекая любые Катины попытки впихнуть ему эту неопознанную халяву обратно.

- Что значит, "Забирайте"?! - она даже взвизгнула от возмущения. - Где ОНА?! Не вижу! Вы издеваетесь надо мной?!

У Кати уже было началась истерика, но незнакомец присвистнул и сделал едва уловимое движение рукой. Катя внезапно успокоилась и уже тихо спросила: "Зачем я вам нужна?"

- Лицемерка! Делает вид, что не понимает! Меня не проведешь! Цену набиваем, сударыня? - он скорчил гримасу, от которой Кате чуть не стало плохо.

- Какая цена? - уже упавшим голосом пробормотала она.

- Другой разговор! Ценой останетесь довольны, гарантирую.

- Все, что от вас требуется, это всего лишь поставить свою подпись вот в этом документике, - и в руках незнакомца словно бы из воздуха материализовалась какая-то изрядно измятая и пожелтевшая бумага. Вкрадчивым движением незнакомец услужливо подтолкнул к Кате сей "документик", старательно скрывая алчный огонек, полыхнувший в его бездонных глазах.

Дрожащими руками Катя поднесла бумагу к глазам, но буквы издевательски прыгали и менялись друг с другом местами, так что при всем желании ничего прочесть не получалось.

Внезапно дверь кабинета по-хозяйски распахнулась, и в кабинет, сопя и вытирая пот огромным клетчатым платком, вплыл тучный Степан Парфёныч собственной персоной.

- Что тут происходит в моём кабинете и в моё отсутствие? - недовольно вопрошал Катин шеф.

Катя воспользовалась моментом и шмыгнула уже не рыбкой, а юркой мышкой вон из кабинета. Последнее, что она успела заметить, было превращение опасного незнакомца в чёрного здоровенного кота.

- Слава Богу, пронесло! - мелькнула радостная мысль, но, как выяснилось позднее, преждевременная и ошибочная.

Не успела Катя рысью добежать до своего рабочего места как услышала противный голос секретарши: "Катерина Григорьевна, будьте любезны на ковер к шефу!"

- Ну, вот опять... - обреченно подумала Катя и нехотя поплелась обратно.

В кабинете шефа в этот раз не было ни незнакомца, ни даже чёрного кота. Катя облегчённо вздохнула, но радоваться было ещё рано - прямо перед Катиными глазами в воздухе плавно колыхался знакомый пожелтевший пергамент, исписанный убористым нечитаемым почерком, лишь только в самом низу ярко пламенела отчетливая надпись. Приглядевшись, Катя с ужасом признала в ней свой автограф.

- Ч-то это? - пролепетала Катя, боясь дотронуться до злополучного документа.

- Да ничего это! - глумливо заявил голос ниоткуда, - Попала ты, дорогуша.

- К-к-куда попала? - голос Кати охрип.

- Неправильный вопрос. Не куда, а почему. Должок за тобой, вот и придётся отдавать.

- Я ни у кого ничего не брала...

- Ты о презренном металле? Нет, милая, дело в другом.

- В ч-чём? - Катя приготовилась к самому страшному.

- Сейчас расскажу, дорогуша! - голос "ниоткуда" стал словно приближаться и обволакивать Катю чем-то липким и холодным...

- Ну, какая же ты глупая... - прямо в ухо Кате прошептал голос, - Всё тебе надо разжёвывать. У тебя есть то, что ты должна отдать, а за это ты получаешь неограниченные возможности. НЕОГРАНИЧЕННЫЕ.

Липкая и холодная волна отхлынула, и голос совсем буднично произнёс:

- Бартер у нас, сечёшь? Халявный.

- Что я должна отдать? - прошептала Катя дрожащим голосом. Она совсем упала духом.

- Фух! - невидимый голос задрожал от раздражения. - Свою бессмертную душу, конечно же, только и всего! Просто прописные истины приходится вам разжевывать, мадам! Мне казалось, что вы - человек культурный и образованный, сразу поняли, о чем речь. Не из любопытства же, в самом деле, вы нажали на кнопочку, а?

- А-а-а-а! - завизжала Катя и опрометью выбежала из кабинета.

- Далеко собрались, сударыня? - вкрадчивый липкий и холодный морок обволакивал Катю всё больше и больше... пока не поглотил целиком. Она летела, влекомая неведомой силой, все дальше и дальше, пока не оказалась в полной темноте. Мрак поглотил ее полностью.

Катя проснулась от громкого звона её заклятого врага будильника. Книга "Мастер и Маргарита" валялась на полу, открытая на странице, откуда на неё, мерзко осклабившись, пялилась нахальная рожа огромного чёрного кота. Надо было начинать новый трудовой день. Она поспешно закрыла мерзкую рожу и пошла умываться.

- Приснится же такое! Больше не буду читать на ночь ничего такого.