Стихотворение настроения

Печальный знак уходящего лета...

Мне стало как-то дышаться с трудом…
Печальный знак уходящего лета.
Осенней грусти невидимый ком
Горчит у горла и шепчет про это…

Серьёзный август – июлю не брат,
В нём есть от осени схожие ноты…
Он летним проводам, видимо, рад…
А у людей суета и заботы…

И застучат поутру каблуки,
Портфели, бантики вновь замаячат…
Порхали летом в душе мотыльки…
Их осень скоро надёжно запрячет…

Берёзы будут у ветра просить,
Чтоб он не портил наряд и причёску…
А ветер будет по веткам скользить
И обнимать как невесту берёзку…

В ночи от холода вздрогнут цветы…
О перелёте подумают птицы…
И по промокшим аллеям зонты
Парадом осени будут кружиться…

Опавших листьев промокшая шаль
Укроет бережно спящее лето.
И август тихо промолвит: «Мне жаль…»,
И вдаль уйдёт, не дождавшись рассвета…


Ирина Самарина-Лабиринт

Дмитрий Быков

Августовская баллада

Вижу комнату твою — раз, должно быть, в сотый.

По притихшему жилью бродит морок сонный.

Свечка капает тепло, ни о чем не зная,

Да стучится о стекло бабочка ночная.

Тускло зеркальце твое. Сумрак лиловатый.

Переложено белье крымскою лавандой.

Липы черные в окне стынут, как на страже.

Акварели на стене — зимние пейзажи.

Да в блестящей, как змея, черной рамке узкой —

Фотография моя с надписью французской.
Помнишь, помнишь, в этот час, в сумерках осенних,

Я шептал тебе не раз, стоя на коленях:

«Что за дело всем чужим? — меньше, чем прохожим!

Полно, хватит, убежим, больше так не сможем,

Слово молви, знак подай — нынче ли, когда ли, —

Улетим в такую даль — только и видали!
Шум колесный, конский бег — вот и укатили.

Вот и первый наш ночлег где-нибудь в трактире.

Ты войдешь — и все замрут, все поставят кружки:

Так лежал бы изумруд на гранитной крошке.

Кто-то голову пригнет, в ком-то кровь забродит,

А хозяин подмигнет и наверх проводит:

— Вот и комната для вас; не подать ли чаю?

— Полно, поздно, не сейчас; после…

— Понимаю.
— Что за узкая кровать, — крикнешь ты в испуге, —

На которой можно спать только друг на друге?!

А наутро — луч в окне сквозь косые ставни,

Ничего не скажешь мне, да и я не стану,

И, не зная ни о чем, ни о чем не помня,

Улыбаясь, вновь уснем — в этот раз до полдня.
Мы уедем вечерком, вслед глядит хозяин,

Машет клетчатым платком, после трет глаза им,

Только тронемся из глаз — выпьет два стакана,

Промечтает битый час, улыбаясь пьяно…
Ах, дорога вдоль межи в зное полуденном!

В небе легкие стрижи, воздух полон звоном,

Воздух зыблется, дрожит, воздух полон зноя,

Путь неведомый лежит, а куда — не знаю.

Сколько верст, да сколько дней, временных пристанищ…

Не пытай судьбы своей! Да ведь ты не станешь».
…Слезы, очи к небесам, шепот до рассвета…

Ты-то знала: я и сам не поверю в это.

Ты не стала отвечать. Комната качалась.

Говорил, чтоб не кричать, да не получалось.

Ночь в окне, глухая мгла, пустота провала…

Встала. Пряди отвела. В лоб поцеловала.
…Август, август. Поздний час. Месяц в желтом блеске.

Путь скрывается из глаз. Путь лежит неблизкий.

Еду полем. До утра путь лежит полого.

Дым пастушьего костра стелется по лугу.
Август, август. Дым костра. Поздняя дорога.

Невеселая пора странного итога:

Все сливается в одно, тонет, как в метели,

Только помнится — окно, липы, акварели,

Как пытался губы сжать, а они дрожали,

Как хотели убежать, да не убежали,

Холод сердца моего в предрассветной стыни,

Словно больше ничего не было в помине,

Словно сделались пусты дни с того рассвета, —

Только помнится, что ты да прощанье это!
Век, и век, и Лев Камбек! Взмахи конской гривы.

Скоро, скоро ляжет снег на пустые нивы,

Ляжет осыпью, пластом, — на лугу, в овраге, —

Ветки на небе пустом — тушью на бумаге, —

Остановит воды рек — медленно и строго…

Век, и век, и Лев Камбек! Поздняя дорога.
Август, август! Дым костра! Поздняя дорога!

Девочка моя, сестра, птица, недотрога,

Что же это всякий раз на земле выходит,

Что сначала сводит нас, а потом изводит,

Что ни света, ни следа, ни вестей внезапных —

Только черная вода да осенний запах?

Ледяные вечера. Осень у порога.

Август, август. Дым костра. Поздняя дорога.
Жизнь моя, не слушай их! Господи, куда там!

Я умру у ног твоих в час перед закатом —
У того ли шалаша, у того предела,

Где не думает душа, как оставит тело.
1988

**** (Н. Волкова)

Пакует чемоданы Лето:
Жару, цветы кладет в пакеты,
И стопкой ровной после сушки –
Из одуванчиков подушки.
Сложило бережно в кармашек:
Лягушек, бабочек, букашек,
Жуков и мотылька ночного…
- Пора! Я, кажется, готово!
В кладовке – соки и соленья,
И из смородины варенье.
Мой поезд будет ровно в восемь.
И не забудьте встретить
Осень!

Туча

Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.

Шагаем, топаем, идём.
Листаем дни – страница за страницей.
Бывает, сами пишем их, бывает, лишь прочтём,
Что нам Судьбой написано - великой озорницей.

Мечтаем, думаем, хотим.
Встаём на цыпочки, зачем-то взглядом обгоняя Время.
С тревогой, там мы страхи разглядим,
Которых может быть и нет… Но подберëм и тащим это бремя.

И дальше топаем, местами спотыкаемся, идём.
Бывает страшно перелистывать страницы:
С усердием себе проблемы создаём
Такие, что Судьбу заставим удивиться.

Поём, молчим и говорим.
Когда-то в тему, а когда не к месту, к сожаленью.
Бывает, кто не с нами, тот любим,
А тот, кто близко, остаётся бледной тенью.

Гуляем ночью, солнечным спим днём.
Таскаем круглое, а кубики катаем, взяв пример с тупицы.
И искренне повозмущаемся о нём
Потом. Когда устанем лбом об стену биться.

И сразу вновь поём, смеёмся, плачем без прелюдий.
А из страниц, написанных Судьбой – бумажный самолетик в небе
Уже летит. Такие странные мы? Да! Потому что люди!


Cкрытый текст -

 

Из сети

Обнимайте детей сейчас
Без какой-то особой причины,
Просто, что они есть у вас.
Обнимайте и дочку, и сына.

И не важно, сколько им лет,
Кризис возраста — всё отговорки.
Если времени вечно нет,
Всё равно обнимайте ребенка.

Не откладывайте на потом,
Не берите на это отсрочку,
Перед тем, как сесть за столом,
Обнимайте и сына, и дочку.

Этой истине тысячи лет,
Но не можем никак научиться:
Дети — наш негасимый свет,
Смысл жизни, души частица.

И не ждите какой-то знак:
Ни пятерок, ни тестов, ни баллов.
Обнимайте детей просто так,
Ведь на это и жизни мало.

Сергей Ефимов

«Мне каждый вечер зажигают свечи» Владимира Высоцкого

Мне каждый вечер зажигают свечи,
И образ твой окуривает дым,
И не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

Я больше не избавлюсь от покоя:
Ведь все, что было на душе на год вперед,
Не ведая, она взяла с собою
Сначала в порт, а после — в самолет.
<...>
В душе моей — все цели без дороги,
Поройтесь в ней — и вы найдете лишь
Две полуфразы, полудиалоги,
А остальное — Франция, Париж…

И пусть мне вечер зажигает свечи,
И образ твой окуривает дым,
Но не хочу я знать, что время лечит,
Что все проходит вместе с ним.

1967 г.

Для советского общества брак Владимира Высоцкого с французской актрисой Мариной Влади
был чем-то невероятным.
Высоцкий впервые увидел Влади на экране
— она исполняла главную роль в фильме «Колдунья».
При встрече поэт покорил француженку, взяв гитару в руки и запев.
Пара жила на две страны:
существует легенда, что стихотворение «Мне каждый вечер зажигают свечи»
Высоцкий сочинил на переговорном пункте, ожидая, пока его соединят с Парижем,
где в тот момент находилась Марина.