Поль Верлен. Художник Фредерик Базиль

30 марта исполняется 180 лет со дня рождения известного французского поэта,
одного из основоположников импрессионизма и символизма — Поля Верлена.
Главной чертой творчества французского поэта является музыкальность,
особый интерес к звукописи, сочетание музыкальной напевности
с живописной выразительностью. Звуковые и зрительные образы в поэзии
Верлена предстают в гармоническом единстве, выражающем нечто высокое, духовное.
Стихотворения, являясь непосредственным излиянием души, обращены к чувству читателя.
Поэт передает впечатления от внешнего мира. В поэзии Верлена внешний мир природы
и переживаний человека представлены в нерасторжимой слитности.

II pleure dans mon coeur
Comme il pleut sur la ville.
Quelle est cette langueur
Qui penetre mon coeur?


O bruit doux de la pluie
Par terre et sur les toits!
Pour un coeur qui s'ennuie,
O le chant de la pluie!

Il pleure sans raison
Dans ce coeur qui s'ecoeure.
Quoi! nulle trahison?
Ce deuil est sans raison.

C'est bien la pire peine
De ne savoir pourquoi,
Sans amour et sans haine
Mon couer a tant de peine.

Существующие переводы этого стихотворения Поля Верлена дают лишь приблизительное
представление об этой удивительной поэзии. Есть перевод Бориса Пастернака, имеющий,
по мнению переводчиков, мало общего с Верленом, но то, что это шедевр - признают все:

И в сердце растрава.
И дождик с утра.
Откуда бы, право,
Такая хандра?

О дождик желанный,
Твой шорох - предлог
Душе бесталанной
Всплакнуть под шумок.

Откуда ж кручина
И сердца вдовство?
Хандра без причины
И ни от чего.

Хандра ниоткуда,
Но та и хандра,
Когда не от худа
И не от добра.

Другое стихотворение в переводе Б. Пастернака

Средь необозримо
Унылой равнины
Снежинки от глины
Едва отличимы.

То выглянет бледно
Под тусклой латунью,
То канет бесследно
Во мглу новолунье.

Обрывками дыма
Со стертою гранью
Деревья в тумане
Проносятся мимо.

То выглянет бледно
Под тусклой латунью,
То канет бесследно
Во мглу новолунье.

Худые вороны
И злые волчицы,
На что вам и льститься
Зимой разъярённой?

Средь необозримо
Унылой равнины
Снежинки от глины
Едва отличимы.



Городской пейзаж

В Париже пленником, по тысяче причин,
Все лето я сижу; я разгоняю сплин
Тем, что вблизи меня и что не стоит денег.
Вот улица моя, чердак мой (сто ступенек),
И уличный спектакль, бесхитростно-простой,
Разыгрываемый окрестной беднотой
В ее приятельском общенье повседневном, —
В беззлобном равенстве под гнетом дней плачевных.

Вот скверы здесь и там под ветром сентября;
Листва оборвана и мечется, паря,
В безумной суете, налево и направо,
Как стая плоских птиц, зеленых, с цвелью ржавой,
Крутясь над группами рабочих под хмельком,
Что спорят весело, взбодренные винцом,
И вспыхивают вдруг, поняв неверно слово…

Я, трубкою дымя, стихи слагаю снова;
Средь благодушия сам благодушен я;
Чуть ночь, я спать ложусь и, так как суть моя
В том, чтоб мечтать, — во сне я о стихах мечтаю,
Прекрасных, не таких, что наяву кропаю, —
О чистых, блещущих, как горный ключ, стихах,

Высоких, вдумчивых, без пустозвонства, — ах!
Чтоб в них прославил мир меня, совсем иного…
Но, пробудись, из них не помню я ни слова!

Перевод: Г. А. Шенгели