Возможно для кого-то суждения спорные. Но, в них явно что-то есть, о чем стоило бы задуматься.
Нет более ошибочного пути к счастью, как жизнь в большом свете, с ее блеском и празднествами... Прежде всего любое общество неизбежно требует взаимного приспособления и поэтому, чем общество больше - тем оно пошлее.
Человек может быть всецело самим собою лишь пока он один; кто не любит одиночества - тот не любит свободы, ибо лишь в одиночестве можно быть свободным. Принуждение - это неразлучный спутник любого общества, всегда требующего жертв тем более тяжелых, чем выше личность... В одиночестве ничтожный человек чувствует свою ничтожность, великий ум - свое величие, словом, каждый видит в себе то, что он есть на самом деле...
Общество имеет не только ту невыгоду что сталкивает нас с людьми, которых мы не можем ни хвалить, ни любить, но и не позволяет нам быть самим собою, следовать своей натуре; с целью уравнять нас с другими, оно принуждает нас уродовать себя.
Умные речи и замечания, имеют смысл лишь в умном обществе; в обычном же их прямо-таки ненавидят: чтобы понравиться в таком обществе, надо быть пошлым и ограниченным, а потому, вступая в него, приходится отрекаться от 3/4 своего «я», дабы сравняться с другими.
Обычное общество таково, что променять его на одиночество только выгодно.
Вообще человек может находиться в совершенной гармонии лишь с самим собою; это немыслимо ни с другом, ни с возлюбленной: различия в индивидуальности всегда создадут хотя бы небольшой диссонанс. Будем откровенны: как бы тесно ни связывали людей дружба, любовь и брак, вполне искренно человек желает добра лишь самому себе, да разве еще своим детям. Чем реже человек соприкасается с другими, тем лучше для него. Если уединение, безлюдье и имеют свои темные стороны, то, по крайней мере, они заранее известны.
Необходимо еще отметить, что все действительно ценное - не ценится людьми, а то, что ценится ими - на самом деле ничтожно. Замкнутая жизнь достойных, выдающихся людей служит доказательством и следствием этого.
С другой стороны, людей делает общительными их неспособность переносить одиночество, - т. е. самих себя. Внутренняя пустота и отвращение к самим себе гонят их в общество, на чужбину или в путешествия.
Известно, что несчастия легче переносятся сообща; к несчастьям же люди причисляют и скуку, а потому и сходятся, чтобы скучать вместе.
В общении с другими люди вовсе не ищут удовольствия, а просто стараются избежать пугающей их пустоты и тягости одиночества, однообразия их самосознания; ради того, чтобы уйти от этого, они готовы довольствоваться даже плохим обществом. Ум и душа большинства людей однотонны, у них вертится в голове все время одна и та же мысль, заменить которую другой они не способны. Это объясняет почему они столь общительны и чаще всего держатся стадами. Каждому из них невыносимо беспросветное однообразие собственной личности; лишь, сообща, соединясь, они образуют нечто цельное. Умный же человек представляет собою маленький мир, и то, что другие образуют в совокупности, то образует он один, единством и цельностью своего сознания. Подобно роялю, он не составляет части оркестра, а рассчитан на игру соло, на одиночество; если же он и принимает участие в общем концерте, то или ведет главную партию или, как в вокальной музыке, дает первый тон. И если достойные люди, имея в виду какую-либо благородную, идейную цель, соберутся для этого вместе, то результат почти всегда будет следующий: из черни человечества, все заполняющей, повсюду кишащей, - из этой черни некоторые непременно вломятся и сюда, и тогда или испортят все дело, или так исказят его, что исход будет противоположен первоначальным намерениям...
Из сказанного следует, что общительность человека приблизительно обратно пропорциональна его интеллектуальной ценности, и сказать «он очень необщителен» - это почти то же самое, что «он - человек высоких достоинств».
«Вся беда наша в том, что мы не можем быть одни» - говорит Лабрюйер. Тот, кто рано свыкся с одиночеством и научился его ценить, тот приобрел золотую россыпь. На это способен не каждый. Ибо или нужда, или скука, гонят человека в общество. Даже Вольтер, общительный француз, и тот признался: «Земля населена людьми, не заслуживающими, чтобы с ними разговаривали». Шамфор с присущим ему сарказмом подчеркивает: «Про человека, живущего уединенно, говорят иногда, что он не любит общества; это одно и то же, что сказать про кого-нибудь: „он не любит прогулок“ на том основании, что он неохотно гуляет вечером по лесу. Словом, так думали и говорили все, кого Прометей вылепил из лучшей глины. Следовательно, чувство, питающее склонность к уединению - есть чувство аристократическое.
Пошляк всегда общителен. Как ни звучит это резко, но несмотря на свою христианскую любвеобильность и мягкость, Ангелиус Силезиус согласился с этим: «Тяжело одиночество; но если ты не будешь пошлым, - то ты повсюду будешь как в пустыне». Впрочем, вполне ясное сознание этого слагается не сразу, а с годами...
Одиночество - удел всех выдающихся умов: иногда оно тяготит их, но все же они всегда избирают его, как наименьшее из двух зол.
Артур Шопенгауэр (одинокий философ)