Райнер Мария Рильке (родился 4 декабря 1875 года в Праге) – австрийский поэт-философ; почти всю свою жизнь провел в путешествиях по России и европейским странам. В философском отношении значение Рильке заключается в том, что он в своих поэтических произведениях впервые высказал все те мысли, которые затем выдвинули Хайдеггер и Ясперс. Рильке – поэт-экзистенциалист. Главные его темы: Бог в становлении, предстоящая вечность, будущее, «зрелый плод того дерева, на котором мы – только листья»; смерть, «растущая и зреющая вместе с нами», принадлежащая к сфере индивидуальной жизни и сообщающая этой жизни её достоинство; задачи человека, которые состоят в том, чтобы сотворить «незримую землю» – придать вещам, с которыми мы имеем дело в повседневной жизни, присущий им смысл благодаря любовному обращению с ними и, таким образом, поднять их в сферу ценного, духовного; жизнью обладает только ещё формирующееся, незавершенное; все завершенное «погружается в вечность»; чем благороднее нечто, тем слабее оно, тем более сильна для него угроза быть уничтоженным посредством техники.
1926 Живет Мюзоте и Рагаце. Интенсивно переписывется с М. И. Цветаевой. С осени — попеременно в Мюзоте, Лозанне, Сьоне, Сиерре. Выходит книга французских стихов Рильке «Сады» с приложением «Валезанских катренов» . Последние переводы из Поля Валери. С 30 ноября — снова в клинике Валь-Монт. 29 декабря — кончина Рильке.
Мареновый мост
Брюгге
У здешних улиц осторожный шаг,
(вот так, постель покинувши впервые,
порой бредут, задумавшись больные…),
их манит площадей родной очаг,
и нагоняет — иль уже нагнал? —
мост, перепрыгнувший через канал,
свободный от игры вечерних теней,
в котором мир повисших отражений
действительней самих вещей в сто крат.
И город кончился… Но вот твой взгляд,
удостоверясь в подлинности чар,
увидел в опрокинутости этой
его черты живые и приметы:
там сад повис, цветами разодетый,
там в окнах ресторанов до рассвета
кружится вихрь залитых светом пар.
А наверху — там тишина бездонна,
там пьет она по каплям сладкий сок
из колокольной грозди перезвона,
украсившей небесный потолок.
Мраморная лестница в Версале
Версаль
Как некогда король, ступая вчуже,
себя являл без приближенных лиц,
уединившись в мантьи полукружьи,
по обе стороны склоненным ниц,
так лестница восходит от подножья
меж искони склоненных балюстрад,
и одиноко милостию божьей
она вступает в небо наугад,
как будто ею выставленный страж
другим отрезал путь — вне ореола
застыла где-то свита. Даже паж
поднять не смеет шлейф тяжелый с пола.
Окно-роза
Там лап ленивых плавное движенье
Рождает страшный тишины раскат,
Но вот одна из кошек, взяв мишенью
Блуждающий по ней тревожно взгляд,
Его вбирает в свой огромный глаз, -
И взгляд, затянутый в водоворот
Зрачка, захлебываясь и кружась,
Ко дну навстречу гибели идет,
Когда притворно спящий глаз, на миг
Открывшись, вновь смыкается поспешно,
Чтоб жертву в недрах утопить своих:
Вот так соборов окна-розы встарь,
Взяв сердце чье-нибудь из тьмы кромешной,
Его бросали богу на алтарь.
Утренние розы
"Каприччио с фигурами среди римских археологических руин, храм Весты в Тиволи и саркофаг Костантина". Панини Джованни
Римские саркофаги
Что воспретит увериться нам в том
(нам — отбывающим земной постой),
что мы не краткий миг один живем
смятеньем, ненавистью, суетой, —
как встарь хранил богатый саркофаг
при ожерельях, идолах, опалах
в ветшающих веками покрывалах
распадом заряженный прах —
пока уста, не знающие звуков,
его не поглощали. (Где, когда
найдется мозг, чтоб научить их речи?)
Тогда-то вот из древних акведуков
к ним завернула вечная вода —:
доныне в блеске к ним идя навстречу.