. В конце 1976-го в квартире Арчила Гомиашвили, исполнителя роли Бендера в фильме «12 стульев» 1971 года, раздался телефонный звонок. На проводе был режиссер Леонид Гайдай. С тревогой в голосе он сказал: «Через полчаса можете включить телевизор, и увидите уголовное преступление». «О чем речь?» — удивился актер. «12 стульев», снятые Марком Захаровым», — услышал он в ответ.

Действительно, спустя всего пять лет после выхода картины Гайдая М. Захаров выпустил 4-серийную экранизацию знаменитого произведения. Самое забавное, что Андрей Миронов и Анатолий Папанов проходили кинопробы и в картину 1971 года, но их не взяли! А Захаров пригласил обоих без проб, так как прекрасно знал об актерских способностях одного и другого.

Сегодня есть те, кто обожает первую ленту и не любит вторую. Немало зрителей не переваривают Гомиашвили в роли Бендера и боготворят Миронова. Но факт остается фактом. Прелесть обеих картин в том, что, несмотря на один литературный источник, фильмы абсолютно разные. Гайдаевская версия — классическая кинокомедия. Захаров снял, по его собственному признанию, литературно-драматическую композицию с элементами водевиля. Несмотря на то что Георгий Вицин, Савелий Крамаров и другие актеры снялись и в той, и в другой экранизации, за счет Миронова и Папанова в ленте Захарова тонкость юмора Ильфа и Петрова передана наиболее точно. Всё же Гайдай, когда-то вдохновленный немым кино, в большей степени смешил буффонадой, нелепыми действиями героев. Захаров же как умный театральный режиссер понимал, что юмор романа во взглядах, в намеках и недосказанности.
У фильмов разный подход к производству. В картине Леонида Иовича много натурных съемок, улиц городов. Захаров же всё снял в павильоне, как делают телеспектакли. Даже городские скверы там — декорация. И если телеспектакли проигрывают в своей динамике, грешат затянутостью, то в телефильме Марка Анатольевича сюжет движется стремительно.

Но одним из главных, а может, и первым отличием ленты можно считать замечательные, фееричные песни Геннадия Гладкова на элегантные и ироничные стихи Юлия Кима в картине 1976 года.

Как утверждал Ю. Ким, песня «Белеет мой парус такой одинокий» не планировалась Марком Анатольевичем. Поэт ее сам предложил, и она неожиданно стала сквозной темой фильма. Захаров считал, что произведение Ким написал скорее не про Остапа, а про фееричного А. Миронова: «О наслажденье — скользить по краю. Замрите, ангелы, смотрите — я играю. Разбор грехов моих оставьте до поры. Вы оцените красоту игры». Или: «И перед кем же мне извиняться? Мне уступают, я не смею отказаться. И разве мой талант и мой душевный жар не заслужили скромный гонорар?» Сейчас уже известно, что после 30 лет Миронова одолевали разнообразные недуги, которые мало совместимы с бурлеском на сцене. Но он скрывал это от всех и выкладывался полностью как в театре, так и в кадре. Какой куплет песни ни возьми, всё это действительно о нем: «Нет, я не плачу и не рыдаю, на все вопросы я открыто отвечаю, что наша жизнь — игра, и кто ж тому виной, что я увлекся этою игрой».
При написании между соавторами возник спор. Гладков был уверен, что мелодия должна походить на фокстрот. Ким считал, что фокстрот с его темпоритмом может навредить тексту, звучит слишком динамично, слова придется петь скороговоркой. Он склонялся к тому, что текст лучше ляжет на танго. Но когда композитор принес готовый вариант мелодии, поэт не стал ее оспаривать. Фокстрот получился размеренным, риск вынужденного стремительного исполнения отпал. Музыкальная тема песни возникает и исчезает на протяжении всей картины, но одно из исполнений мы видим в сцене свадьбы Остапа и мадам Грицацуевой. Лидии Федосеевой-Шукшиной, сыгравшей ее, пришлось несладко. Ей нужно было веселиться, петь, танцевать в кадре, в то время как она только что похоронила отца, а вскоре скоропостижно скончался ее супруг — режиссер, писатель Василий Шукшин. На съемки она приехала с похорон. Надрывно лицедействуя в кадре, после Шукшина находила закуток в кинопавильоне и плакала.