|
Юлия Драбкина
В заснеженном вагоне спит пурга –
на полочке лежат её рога
ледовые, не тают до рассвета.
С молочною каёмкой на губах,
полифонично, словно юный Бах,
на нижней полке всхлипывает лето.
Смешалось всё, пространство, времена,
такая какофония слышна,
как будто черти прыгают по крыше.
А проводница вяжет кружева –
глухая, видно... Слышишь, ты жива?
Давай с тобой на зеркало подышим.
Но, птицею внезапно обратясь
и кружевную стягивая вязь
на шее мне – прекрасная ловушка, –
пророчит, сыплет чёрные цветы...
Зачем шуметь напрасно, если ты
не знаешь арифметики, кукушка?
Дурная птица счёт ведёт на дни,
А ты храни, пожалуйста, храни,
храни их всех, мой Бог, кого люблю я,
покуда не исписана тетрадь
и можно быль на буквы разбирать,
а на губах тепло от поцелуя,
и боль сильна, и есть, кого терять.
|