Хайлигенбайль — восточно-прусский котел вермахта
В марте 1945 г. разыгралось последнее действие Розенбергско-Бранденбургской наступательной операции (10 февраля — 29 марта 1945 г.), приведшее к разгрому хайлигенбайльского котла, этого восточно-прусского Сталинграда.
Заключительная фаза сражения по разгрому группировки противника, прижатой к заливу Фришес-Хафф юго-западнее Кенигсберга, возобновилась 13 марта. Это сражение не вошло в энциклопедические справочники по Великой Отечественной войне, но оно было самым тяжелым и кровопролитным во всей Восточно-Прусской стратегической наступательной операции.
Здесь, в этом котле, гитлеровцы ощутили и прочувствовали на себе весь ужас и страдания, которые в 1941-м принесли на нашу землю.
Из воспоминаний бывшего военнослужащего дивизии «Герман Геринг»:
«Полковой командный пункт передислоцировался в Гросс-Хоппенбрух, разместившись в здании школы. Вся деревня превратилась в военный лагерь. Многочисленные дома, сараи и прочие строения были переполнены ранеными. Пришло время оценить наше положение. То что я увидел на карте, потрясло меня. Перед нами, приблизительно в 4 км, находился Хайлигенбайль, а в 2-х км за нами – Бальга и залив.
Итак, дальнейшее отступление стало невозможным. Наши нынешние позиции — последние. Битва за Восточную Пруссию близилась к концу. Мы, простые солдаты, впервые задумались о своей дальнейшей судьбе. Все разговоры постепенно свелись к одному вопросу: «А вытащат ли нас отсюда?».
Многие годы спустя мне всё ещё снились кошмары, связанные с воспоминаниями о том страшном времени. Такое невозможно забыть.
16 марта 1945 года полностью прекратилась радиосвязь. Начался заключительный акт трагедии, разыгравшейся в районе населённых пунктов Волиттник, Мюкюнен, Гросс-Хоппенбрух, Хайлигенбайль. Повсюду в воздухе слышался страшный вой, взрывались снаряды, к небу вздымались фонтаны грязи. Русские вели практически беспрерывный, постоянно усиливавшийся ураганный огонь. Как можно было выдержать всё это?! Наши пулемёты молчали. А стволы русских пушек, думаю, раскалились до красна.
Наступил полдень. Мы уничтожили радиостанцию, поскольку тащить её с собой не имело смысла. По радиосвязи уже давно никто не отвечал. Вся округа в районе боевых действий была в прямом смысле слова выжжена и усеяна воронками – настоящий лунный пейзаж. Меня охватил страх и ужас. Только бы не задохнуться газами от взрывов! Внезапно перед глазами закрутились огненные круги. Они вращались всё быстрее, увеличиваясь в размере. Мне вдруг подумалось, что всё происходящее вокруг, — сон. Внезапно кто-то резко потянул меня за руку. Через мгновение я узнал своих боевых товарищей Е. Роока и В. Бранда. И снова они спасли жизнь, мою жизнь…
Я, сильно шатаясь, пошагал дальше. Это было утром 21 марта 1945 года. Перед деревней Гросс-Хоппенбрух я обернулся и посмотрел назад, на нашу прекрасную родину – Восточную Пруссию. Я увидел, что у одного из зданий находившегося рядом имения взрывом снесло крышу. Внутри здания лежали раненые солдаты, в холоде, без всякого отопления. Был ли там медперсонал, сказать не могу. В полночь один из раненых попросил меня найти санитара, поскольку больше не мог терпеть адскую боль. Даже самый сильный ветер с Балтийского моря не смог бы развеять дыхание смерти, царившей вокруг. А ведь здесь, в Восточной Пруссии, ветер дует 365 дней в году. Повсюду чувствовалось удушающее зловоние войны. Иногда я думаю: а нужно ли так подробно описывать всё это? И отвечаю себе: да, необходимо. Ведь война всегда издаёт зловоние, и лишь описание всех ужасов позволяет представить масштаб и глубину трагедии.
В течение 16 и 17 марта в Хайлигенбайльском котле происходили совершенно абсурдные, безумные вещи. Безумием было, собственно говоря, всё, что случилось в Восточной Пруссии в последние месяцы: тысячи смертей, разрушенные города и деревни. В районе Бальги, где солдаты героически сражались буквально за каждый метр земли, где в течение трёх месяцев погибли сотни тысяч людей, безумие достигло апогея. Впрочем, сумасшедшие, воевавшие на нашей стороне, не сделали ничего, чтобы избежать того безумия, которое ещё можно было предотвратить. Они оставались верны себе и продолжали войну. На самом деле, это были ублюдки и подлые трусы. Хотя, поведение их вполне объяснимо.
Когда ты вплотную встречаешься с противником и смотришь ему в глаза, то, помимо ненависти, замечаешь в его взгляде страх, который пожирает тебя самого, — страх смерти. Тем, кто отсиживался в безопасности на командных пунктах, в штабе полка и дивизии эти чувства были незнакомы. Хоть один штабной офицер, случайно заблудившись, оказался на линии фронта?! Нет! Они просто оградились от происходящего. Знали ли они вообще что-нибудь о тех живых мертвецах — раненых и изуродованных солдатах — что лежали на Бальге в руинах Орденского замка и кирхе ? Нет! А ведь многие из этих несчастных получали искусственное питание просто потому, что у них отсутствовали рты и челюсти. Вряд ли кто-нибудь отважился бы рассказать о таком их отчаявшимся родителям. Многим офицерам всё это было чуждо и непонятно»…
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
48 суток (с 10 февраля по 29 марта) продолжалась борьба против хайльсбергской группировки врага. За это время войска 3-го Белорусского фронта уничтожили 220 тысяч и пленили около 60 тысяч солдат и офицеров противника, захватили 650 танков и штурмовых орудий, до 5600 орудий и минометов, свыше 8 тысяч пулеметов, более 37 тысяч автомашин, 128 самолетов.
Большая заслуга в уничтожении вражеских войск и техники на поле боя и особенно плавсредств в заливе Фришес-Хафф, Данцигской бухте и военно-морской базе Пиллау принадлежит авиации. В самый напряженный период операции, с 13 по 27 марта, 1 -я и 3-я воздушные армии произвели более 20 тысяч самолето-вылетов, из них 4590 — ночью.
При уничтожении противника в районе юго-западнее Кенигсберга большую помощь сухопутным войскам оказывали торпедные катера, подводные лодки и авиация Краснознаменного Балтийского флота.
https://historygreatrussia.ru/2020/0...otel-vermahta/