|
Зритель
 
Форумчанин
Регистрация: 23.03.2011
Сообщения: 1,022
Репутация:  2251 
|
Венские кофейни.
.
.
Венские кофейни — это отдельный вид отдыха и времяпрепровождения.
Всем, добрый день!:)
Приезжает один знакомый из Вены и я его спрашиваю: «Ну как Вена? Сходили в знаменитые венские кафе?»
А он: «Нет, когда я увидел, что за кофе нужно отдать 8 евро, то я посчитал себя «одураченным!»,
но потом мы отправились на экскурсию по винным погребкам Вены и так там и задержались на два дня! Поездка была превосходная!»:)
«Где в России – кабак, там в Вене – кофейня.»
(Кофейная литература.)
Это уже классика, господа!
«А я, проспавши до полудни,
Курю табак и кофе пью;
Преобращая в праздник будни,
Кружу в химерах мысль мою:
То плен от персов похищаю,
То стрелы к туркам обращаю;
То, возмечтав, что я султан,
Вселенну устрашаю взглядом;
То вдруг, прельщаяся нарядом,
Скачу к портному по кафтан..».
(Державин Гавриил Романович.).
Кофе — это способ украсть время, которое по праву должно принадлежать вам, старшему.
(«Бац!» Терри Пратчетта.)
Кофе, один из самых популярных напитков в мире, не только стимулирует наш разум, но и играет значительную роль в культурной и литературной жизни.
Тема «Кофе и литература» привлекает внимание не только любителей литературы, но и всех, кто интересуется культурой и историей.
Например, в романе Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» кофейни часто упоминаются как места, где главный герой и его друзья проводят время, обсуждая жизнь и искусство.
Кофе здесь становится символом воспоминаний и ностальгии, связывая прошлое и настоящее.
В романе Толстого «Анна Каренина» кофе упоминается в контексте аристократических собраний и домашних визитов.
Кофе здесь символизирует комфорт и привычный уклад жизни, служит фоном для важных разговоров и решений.
«Мастер и Маргарита» Михаила Булгакова – в этом произведении кофе часто упоминается как часть жизни московской интеллигенции.
Герои пьют кофе в своих квартирах и кафе, обсуждая литературу, философию и политику. Кофе становится символом городской культуры и интеллектуальной среды.
«Улисс» Джеймса Джойса, «По ком звонит колокол» Эрнеста Хемингуэя и т.д.
Кофе в литературе – это не просто напиток, а важный элемент культурного и социального контекста, отражающий изменения и тенденции в обществе.
Одна из самых запоминающихся сцен фильма «Завтрак у Тиффани» — это утренний ритуал главной героини Холли Голайтли, сыгранной Одри Хепберн.
Холли выходит на улицы Нью-Йорка ранним утром, одетая в шикарное черное платье и жемчужное ожерелье, держа в руках бумажный стаканчик с кофе и круассан.
Она останавливается перед витриной ювелирного магазина Тиффани, где, наслаждаясь своим завтраком, мечтательно смотрит на драгоценности.
Фильм «Касабланка» наполнен запоминающимися моментами, и многие из них происходят в знаменитом кафе «Рикс».
В одной из таких сцен Рик Блейн (Хамфри Богарт) и Ильза Лунд (Ингрид Бергман) встречаются в кафе спустя годы после расставания.
Во время их напряжённого разговора Рик пьёт кофе, что подчёркивает его нервозность и внутреннюю борьбу.
В фильме «Служанка» сцены с кофе были настолько детализированы, что на съемочной площадке присутствовал специальный бариста, чтобы приготовить идеальный кофе для каждого дубля.
Это добавляло эстетической ценности и делало кадры максимально реалистичными
.
В одной из сцен «Криминальное чтиво», когда персонажи обсуждают качество кофе, Квентин Тарантино настоял на том, чтобы кофе был реальным и свежим.
Актеры шутили, что за съемочный день они выпили столько кофе, что не могли уснуть ночью.
Рой Шайдер, исполнявший роль в фильме «Весь этот джаз», рассказывал, что его герой пил столько кофе, что на съемках приходилось заменять настоящий кофе на декофеинизированный,
чтобы актер мог выдержать долгие рабочие дни без вреда для здоровья.
В фильме «Весь этот джаз» кофе является неотъемлемой частью жизни главного героя, хореографа и режиссёра Джо Гидеона (Рой Шайдер).
Одной из запоминающихся сцен является утренний ритуал Джо: он просыпается, принимает душ, пьёт кофе и принимает лекарства, при этом повторяя фразу «It’s showtime, folks!» («Шоу начинается, ребята!»).
Классические кофейни ты найдешь в Вене без труда. А если хочешь выпить ароматную чашку в менее помпезном месте, то нужно искать стильные венские кофейни «третьей волны».
Вы не задумывались, почему, даже когда идете по улицам старого города, через 20 минут возникает дикое желание испить чашечку черного кофе, или скажем, со взбитыми сливками, молоком и тертым шоколадом?
А у курильщиков – это желание становиться ещё сильнее.
Посидеть в кафейне - это традиция и не важно, о чем болтать, главное сам процесс: выпить кофе и наша натура наслаждается в этот момент этой атмосферой венских кофеен, этим запахом горячего шоколада.
Ведь уже на улицах повсюду вас сопровождают манящие витрины с пирожными, десертами, а венский штрудель да это целое шоу во дворце Шенбрунне и невозможно удержаться, чтобы не зайти, возникает какое-то приподнятое, почти праздничное настроение.
В провинции Каффа, на юго-западе Эфиопии росли деревья с плодами, похожими на вишневую ягоду. Когда люди заметили, что животные поев этих зерен, становились резвыми, они решили сами попробовать эти ягоды и смешивая спелые зерна с жиром и катая в шарики, использовали их во время долгих переходов пустыне.
Венские кофейни имеют очень интересную историю их возникновения.
Кофе в Вене появляется благодаря батальной истории снятия турецкой осады в 1683 году, в которой немалая роль отводится 23 летнему шляхтичу Георгу Кульчицкому родом из Самбора, который прекрасно владел турецким и романскими языками, и прибыв в Вену, был советником в дипломатических отношениях Габсбургов с турками.
Кульчицкий, во время осады, выполняя задание со своим слугой Стефаном 13 августа 1683 года должен был пройти лагерь турков, которые окружили Вену (старый город).
Проходя через турецкий лагерь он ненавязчиво напевал турецкую песню, а поскольку турецкий язык у него был превосходный, то это не вызвало подозрения.
И 15 августа они прекрасно дошли до своих, доставив письмо. А как вознаграждение, Кульчицкий попросил мешки с зеленым зерном, которые бросили турки в лагере, когда бежали.
Так появился кофе в Вене. Венские кофейни - это тема отдельная и не менее интересна, и даже более важна, поскольку прочувствовать Вену, не посидев за чашечкой, просто невозможно!
Венские кофейни — это отдельный вид отдыха и времяпрепровождения.
О двух кафе я уже рассказывала: Кофейня Захер и Кофейня Демель.
Cкрытый текст -
Самое популярное венское пирожное - торт Захер. История этого торта началась с канцлера Императора Франца - Меттерниха, его называли кучером Европы, великий дипломат и политик.
Как - то в один день заболел его главный повар и канцлер дает указание поваренку Францу Захеру приготовить что нибудь сладкое.
Он приготовил торт, который очень понравился, но несмотря на это, на долгие годы был забыт.
Позже, его сыном, реставратором Эдурдом Захером была основана кофейня «Sacher», которая сегодня стоит на месте бывшего театра.
Его вдове Анне Марии во время первой мировой войны удалось не только сохранить, но и сделать эту кофейню очень популярной в кругу аристократии и среди офицеров.
Рецепт торта Захер хранится в глубочайшем секрете.
Кофейня Демель.
1776 год - Людвиг Дене основывает кондитерскую рядом с театром (раньше на площади Михаэля примыкая ко флигелю дворца стоял театр и в кондитерской "Дене" делали пирожные, которые потом и относили в театр),
позднее в 19 веке пережив перипетии революции, кондитерская была продана первому помощнику главного кондитера Кристофу Демелю,
после чего кондитерская - кофейня становится известной и любимой среди светского круга, актеры, политики проводили время здесь за чашечкой кофе.
Императрица Елизавета - Сиси частенько заказывала для себя здесь пирожные и здесь можно купить лакомство Сиси - засахаренные фиалки.
В кофейне есть женские манекены, одетые в черные платья с белыми фартучками, все дело в том, что обслуживающий персонал кофейни раньше набирался исключительно из монастырей.
Марципановый музей кофейни и выставленные в витрине фантастические марципановые фигуры, открытое для посетителей приготовления тортов.
Превосходный горячий шоколад и их фирменное пирожное "торт Анна" ( в честь Анны Демель), пирожное "Захер", делают эту кофейню необычайно привлекательной.
Знаменитый Кайзершмарн можно взять на вынос.
Кафе «Ландтман» — это часть истории Австрии и её трансформации на пути к прогрессу. Это самый центр Вены,
и для многих туристов данная кофейня является хорошо известным местом, откуда начинается знакомство с городом.
Кафе «Ландтман» (нем. Café Landtmann) — типичная венская кофейня.
Находится во Внутреннем Городе на первом этаже здания дворца Либена — Аушпица в непосредственной близости от Бургтеатра, здания Венского университета, штаб-квартиры Социал-демократической партии Австрии и трёх министерств.
Кофейня была открыта 1 октября 1873 г. владельцем кафе Францем Ландтманном как «самое элегантное и большое кафе Вены» в видном угловом здании, построенном в 1872 году на тогда ещё новой улице Франценсринг (адрес этой части венской улицы Рингштрассе до 1919 года).
Хотя Рингштрассе была открыта императором Францем Иосифом I в 1865 году, в районе кофейни её строительство было ещё не завершено: городская ратуша строилась с 1872 года, но была открыта только в 1883 году.
Главное здание университета возводилось в 1877 — 1884 годах, Бургтеатр — в 1874 — 1888 годах.
Таким образом, в первые годы своего существования кофейня находилась в окружении больших строительных площадок.
По словам семьи, которая владеет кафе Landtmann, в среднем в день проводится 2,8 пресс-конференций.
С 2003 года каждое лето в кафе проходит кофейный театр Tinte & Kaffee.
В марте 2009 года в центральном районе Минато-ку в Токио, в районе Китаояма на улице Аояма, был открыт ресторан под названием «Café Landtmann» по франшизе.
Café Landtmann – Kaiserschmarrn mit Äpfeln.
Кафе пользуется успехом у актёров, политиков, чиновников и журналистов и часто является местом проведения пресс-конференций.
Среди клиентов кафе «Ландтман» числятся деятели искусства Аттила и Пауль Гёрбигеры, Оскар Кокошка, Ганс Мозер, Макс Рейнхардт, Оскар Вернер и Паула Вессели.
В кафе «Ландтман» бывали политики Юлиус Дойч, Роберт Даннеберг, Карл Зейц и Юлиус Рааб.
Здесь Густав Малер встречался с Карлом Гольдмарком. Бывая в Вене, в кафе заходили Гэри Купер и Марлен Дитрих.
Часто бывали в «Ландтмане» писатели Юра Зойфер, Феликс Зальтен, Томас Манн и Джон Бойнтон Пристли.
Владельцы кафе упоминали среди завсегдатаев заведения Петера Альтенберга, Зигмунда Фрейда, Имре Кальмана, Курда Юргенса, Отто Премингера и Роми Шнайдер.
Вплоть до начала XX века клиентами «Ландтмана» были исключительно мужчины.
Интерьеры «Ландтмана» с ложами, зеркалами и хрустальными люстрами напоминали гастрономическому критику Вольфраму Зибеку вагон-ресторан Восточного экспресса.
Элегантную кофейню на строившейся Рингштрассе открыл 1 октября 1873 года Франц Ландтман. Большинство окружающих сейчас кофейню знаменитых зданий на тот момент ещё находились на стадии строительства.
Ландтман продал своё кафе в 1881 году, впоследствии оно ещё неоднократно меняло владельцев и в настоящее время находится в собственности семьи Кверфельд, сохранив при этом имя первого владельца.
В 1936—1938 годах под кофейней функционировало кабаре «Весёлый Ландтман», которое танцовщице Цилли Ванг организовал её супруг.
В 1953 году в цокольном этаже открылась сцена одного из малых венских театров.
28 лет официантом в кафе «Ландтман» проработал местная знаменитость «господин Роберт», Роберт Бок, который был лично знаком со многими известными клиентами кафе.
В последний день работы в кафе 23 декабря 2003 года «господина Роберта» обслуживал сам бургомистр Вены Михаэль Хойпль, сервировавший ему чашечку кофе.
Обслуживающий персонал «Ландтмана» состоит исключительно из мужчин, и только в гардеробе и туалетных комнатах трудятся женщины.
С 2007 года кафе «Ландтман» располагает дополнительной площадью — зимним садом размером в 87 м².
Cilli Wang (Цилли Ван).
По словам историка Чейке (Czeike), с 1936 по 1938 год в подвале кофейни располагалось кабаре «Fröhlicher Landtmann», созданное ее мужем для танцовщицы Цилли Ван (Cilli Wang).
В 1953 году в подвале была основана малая сцена «Трибюн» (с 2002 года: «Новая трибуна», режиссёр Карлхайнц Вуков).
Это один из многочисленных небольших венских театров, которые работают при скромной общественной поддержке и предлагают возможности авторам, актерам и режиссерам.
Зазили Ван (1 февраля 1909, Вена — 10 июля 2005, Вена), сценический псевдоним Цилли Ван — голландская танцовщица, исполнительница и театральный деятель австрийского происхождения.
В Австрии и Германии Ван была известна сначала как танцовщица, а затем как комедийная актриса.
После присоединения Австрии к Великому Германскому рейху она бежала в Нидерланды и попросила убежища.
После Второй мировой войны она играла в нескольких голландских кабаре-группах и вплоть до 1970-х годов выступала сольно.
В 1975 году она вернулась в родной город Вену. Она оставалась гражданкой Нидерландов, хотя и не обвиняла австрийское правительство в убийстве всей своей семьи во время нацистской оккупации. Чувствуя себя в Вене как дома, она жила там до своей смерти 10 июля 2005 года.
В 2012 году на одном этаже над кафе открылись три зала для мероприятий, известные как «Бель-этаж Ландтманна».
Одна из комнат названа в честь Берты Цукеркандль, которая с 1917 по 1938 год держала в доме свой знаменитый салон, место встреч художников, ученых и политиков.
Портрет Берты Цукеркандль кисти Э. В. Львофф-Парлаги. 1886 год.
Берта Цукеркандль — выдающаяся представительница венской салонной культуры первой трети XX века.
Человек широких интересов, движимая сильным чувством ответственной сопричастности самым различным индивидуальным и общественным устремлениям,
она настолько умело пользовалась своими контактами, что это принимало порой исторические масштабы.
Возможности для этого давал ей сначала дом отца, потом мужа, а когда она стала вдовой — ее собственный дом.
Берта Шепс — дочь либерального журналиста и издателя Морица Шепса, владельца газеты Neues Wiener Tagblatt. Получила домашнее образование. Ещё подростком часто сопровождала отца на переговорах с австрийскими и иностранными политиками, иногда выступала в качестве тайного курьера отца и тем самым обзавелась широким кругом знакомств.
15 апреля 1886 года Берта Шепс вышла замуж за Эмиля Цукеркандля, в то время профессора анатомии в Грацском университете[6]. С конца XIX века и до 1938 года Берта Цукеркандль держала литературный салон, поначалу располагавшийся на приобретённой мужем вилле в Дёблинге, а позднее в центре Вены близ Бургтеатра во дворце Либена — Аушпица. В салоне у Берты Цукеркандль-Шепс собирались представители сферы искусства и научной элиты страны, в том числе Иоганн Штраус, Густав Климт, Артур Шницлер, Макс Рейнхардт и Франц Теодор Чокор. В 1901 году в салоне Берты Цукеркандль-Шепс Альма Шиндлер познакомилась с Густавом Малером.
Берта Цукеркандль оказывала протекцию художникам из так называемого Нёчского круга Антону Колигу и Себастьяну Изеппу и поддерживала тесные связи с участниками Венского сецессиона и Венских мастерских, в становлении которых она принимала непосредственное участие. Берта Цукеркандль была одной из соучредителей Зальцбургского фестиваля.
Берта Цукеркандль занималась журналистикой в области театра и искусства и сотрудничала с изданиями Wiener Allgemeine Zeitung и Neues Wiener Journal.
Занималась переводами драматических произведений с французского языка.
Старшая сестра Берты София (1862—1937) была замужем за Паулем Клемансо, братом Жоржа Клемансо, впоследствии премьер-министра Франции. Сёстры познакомились с Клемансо через отца. Во время частых визитов в Париж Берта познакомилась в салоне сестры с Огюстом Роденом и Морисом Равелем. Благодаря этим тёплым связям с Францией Берта Цукеркандль оказывала поддержку оказавшимся впоследствии безуспешным усилиям императора Карла I и его супруги Циты Бурбон-Пармской заключить сепаратный мир с Францией. В межвоенное время Берта часто выступала контактным лицом для политиков Первой Австрийской республики, стремившихся заручиться поддержкой и инвестициями от державы-победительницы Франции. Берта Цукеркандль была знакома с федеральными канцлерами Австрии Игнацем Зейпелем и Энгельбертом Дольфусом.
После аншлюса Австрии Берте, имевшей еврейское происхождение, пришлось бежать из страны, в чём ей помог писатель Поль Жеральди.
В Париже Берта поддерживала тесные контакты с австрийскими эмигрантами, в частности, с Францем Верфелем. Кавалер ордена Почётного легиона, Берта избежала интернирования и весной 1940 года выехала к сыну Фрицу в Алжир. После оккупации Алжира союзническими войсками Берта Цукеркандль работала на радио и призывала к сопротивлению национал-социалистам. Выехать в США ей не удалось.
Тяжело больная Берта Цукеркандль вернулась в Париж в 1945 году и в том же году умерла.
Берта уходит из жизни 16 октября 1945 года, и ее хоронят на кладбище Пер-Лашез. О том, как восприняли ее смерть те, кто был рядом, можно судить по словам Поля Жеральди:
«…Она была самым замечательным человеком среди всех, кого мне довелось встретить в жизни. Контакт с нею был абсолютным. Она излучала радость, юмор, шарм, властно к себе притягивала… Ее дом был полон счастливых чар. В течение всей своей долгой жизни я еще не встречал человека, от которого на меня веяло бы таким ровным спокойствием, таким доверием и согласием. Она жила и интеллектом, и душой… Она старилась, но не старела. Я знал немало выдающихся личностей, но никого, кто мог бы сравниться с ней. Ничто не было ей в тягость, но все вызывало интерес. Ей в равной мере были свойственны и легкость, и глубина… Она вошла в мою жизнь и навсегда заняла в ней свое место. Это была дружба без границ…»
Имя Берты Цукеркандль носит одна из улиц венского Альзергрунда.
В 2012 году Австрийская национальная библиотека приобрела личный архив Берты Цукеркандль у проживавшего в США её внука Эмиля Цукеркандля.
Франц Ландтманн.
Франц Ландтман родился 9 марта 1841 года в Перхтольдсдорфе близ Вены, был женат и имел четверых детей. Он был дедом Фридриха Бера (австрийско-немецкого химика, врача и преподавателя университета) и шурином архитектора Михаэля Фелльнера.
До 1868 года он владел кофейней в венском пригороде Хернальс, которую он перестроил в гостиницу и затем продал ее в 1872 году за 18 700 талеров.
Отец Франца предоставил свои финансовые средства от продажи фабрики для открытия кафе в 1873 году. Примечательно, что в год «черной пятницы» производитель имел в своем распоряжении такие средства на Венской фондовой бирже и также смог сделать дальнейшие покупки. Видимо, отец мудро вложил деньги.
В 1878 году умерла старшая дочь Франца Ландтмана, а через несколько месяцев и его отец. Эти личные потери, а также значительное состояние, унаследованное им, и продолжающееся строительство в этом районе, могли побудить Ландтманна продать кофейню в 1881 году.
Франц Ландтманн сначала переехал в Филлах, а затем во Франценсфесте в Южном Тироле, где управлял ресторанами.
Он умер 19 августа 1905 года в Бриксене.
Затем кафе было в управлении ещё у четырех различных владельцев, которые владели им под первоначальным именем «Ландтманн».
В 2013 году кафе «Ландтман» подверглось жёсткой критике местных средств массовой информации за то, что перестало принимать бесплатные заказы на водопроводную воду в качестве напитка.
Тем не менее, как и в большинстве венских кафе, стакан воды по-прежнему сервируется бесплатно к заказанному кофе.
Забавно видеть папильотки на ножках, такие я видела только в маминой книге «Кулинария» 1955 года (книга сейчас у сестры как "наследство".:)).
Помните такие картинки?:)
Strudel — «вихрь, воронка, водоворот») — кондитерское изделие в виде рулета из пресного, тонко раскатанного и вытянутого теста с различной начинкой (яблочной, грушевой, вишнёвой).
Штрудель является традиционной выпечкой австрийской, немецкой, венгерской, чешской кухонь.
В 2007 году к фасаду, обращенному к Бургтеатру, был пристроен зимний сад, спроектированный Манфредом Ведорном за 1,5 миллиона евро (Берндт Кверфельд).
Зимний сад площадью 87 квадратных метров и 29 столиками почти такой же просторный, как и главный зал кафе. Это увеличило вместимость ресторана на четверть.
Австрийская классика – Моцарт – торт, штрудель и ореховая выпечка.
Кафе «Централь» (нем. Café Central) — популярная венская кофейня, расположенная на улице Херренгассе во Внутреннем Городе (первый, центральный район Вены.
До того, как границы города были расширены в 1850 году, совпадал со всей Веной в целом).
Кафе занимает первый этаж бывшего здания банка и фондовой биржи, которое сегодня называется дворец Ферстеля в честь его архитектора Генриха фон Ферстеля.
Ироничному критику Вольфраму Зибеку разноцветные высокие своды и патетически парящие многочисленные светильники в кафе «Централь» напомнили Казанский вокзал,
«куда прибывают поезда из Казахстана и других восточных республик», и только рояль, стоящий в центре помещения в окружении шести мощных колонн,
даёт посетителю понять, что он находится не в Москве, а в «музыкальном сердце Европы».
С октября 1907 года до начала Первой мировой войны в Вене проживал эмигрировавший из России Лев Троцкий.
В кафе «Централь» Троцкий был постоянным клиентом и часто играл там в шахматы.
Известен исторический анекдот о том, что австрийского политика графа Генриха Клам-Мартиница как-то спросили по поводу возможности революции в России.
Политик якобы ответил: «Кто же будет делать революцию? Может, господин Бронштейн из кафе «Централь»?»
В 1907—1912 годах по четвергам в кафе «Централь» проходили собрания учёных, также известные как Первый венский кружок или протокружок.
«Венский кружок» (нем. Wiener Kreis) — сообщество учёных, регулярно собиравшихся в Вене с конца 20-х и до середины 30-х годов XX века.
Руководителем кружка был профессор кафедры индуктивных наук Мориц Шлик.
С деятельностью «Венского кружка» связывают зарождение философского логического позитивизма.
В 1891 году в Вене на волне венского модерна сформировалась группа писателей и молодых людей, балующихся литературой, которая стала известна как Молодая Вена /Jung-Wien. Литературу «Молодой Вены» часто называют «кафейной литературой» – от слова «кафе» – или «литературой кофеен».
В Вене нормой для богемы стало не только встречаться в кафе, но и творить там: утром приходили, садились, читали газету, писали, иногда пили кофе.
Считается, что закату «Молодой Вены» в числе прочего способствовало закрытие в 1897 году кафе «Гринштайдль» /Griensteidl, где сообщество по преимуществу собиралось.
История Венского кружка началась в Венском университете в Австрии. В 1895-м году там была создана кафедра философии индуктивных наук, которой до 1901 года заведовал Эрнст Мах, благодаря этому в Вене складывалась эмпирическая философская традиция. В 1907 году в венском кафе «Централь» стали собираться студенты и преподаватели Венского университета, в основном это были студенты Ханса Хана и молодые преподаватели физики и математики. Эти собрания считаются первым Венским кружком или прото-кружком. Участники прото-кружка стремились объединить эмпиризм, символическую логику и французский конвенционализм.
Собрания прото-кружка проходили вплоть до 1912 года, когда многие участники кружка уехали из Вены.
Книга Людвига Витгенштейна «Логико-философский трактат» (1921) широко обсуждалась в кружке в 1926—1927 академическом годе, а летом 1927-го члены кружка лично встречались с Витгенштейном.
На окнах можно видеть таблички с именами знаменитых постояльцев этого кафе.
Франц Верфель (нем. Franz Werfel; 10 сентября 1890, Прага, Австро-Венгрия — 26 августа 1945, Беверли-Хиллз, США) — австрийский поэт, писатель и драматург.
Родился в состоятельной еврейской семье.
В лицее познакомился с Францем Кафкой и Максом Бродом. В 1911—1912 годах отбывал воинскую повинность. Один из основателей венского экспрессионизма, познакомился с Карлом Краусом и Рильке. Накануне Первой мировой войны организовал общество пацифистов вместе с Мартином Бубером и Максом Шелером.
В 1915—1917 годах воевал в рядах австрийской армии на русском фронте.
В 1929 году женился на Альме Малер, весьма известной личности в культурных кругах Австрии того времени.
В 1938 году, после аншлюса, перебрался во Францию (Санари-сюр-Мер), затем, в 1940 году, с женой, Генрихом Манном, его женой и сыном Томаса Манна — из Франции через Пиренеи в Испанию и Португалию, а оттуда — в США. В 1941 году получил гражданство США.
Сорок дней Муса-Дага — исторический роман Франца Верфеля, основанный на реальных событиях (53-дневная оборона армян на горе Муса-Даг во время геноцида 1915 года) и изданный на 34 языках.
Поражённый событиями писатель позже в одном из интервью заявил: «Оборона Муса-Дага так впечатлила меня, что я хотел помочь армянам, написав свой роман и рассказав об этих событиях всему миру.»
Идея о написании книги у писателя возникла в 1929 году, когда он находился в Дамаске, где увидел армянских детей, труд которых использовался на ковровой фабрике. Непостижимая судьба армянской нации заставила Верфеля взяться за перо. Роман был написан в 1932 году, на немецком языке, на основе тщательного изучения реальных событий автором, который находился тогда в Сирии. После выхода в 1933 году книга пользовалась большой популярностью. После издания книги в США в 1934 году за первые две недели было продано 34000 экземпляров. Судьба армян широко обсуждалась в мире, и многие связывали эти события с последующим «еврейским вопросом», когда к власти пришел Гитлер.
Прототипом героя романа Габриэля Баградяна явился лидер сопротивления армян турецким войскам Мовсес Тер-Галустян. Среди спасённых французскими кораблями армян был священник Тигран Андреасян, ведший записи о сопротивлении, которые позже легли в основу романа.
В первой половине XX века в США киностудия MGM намеревалась снять фильм, посвященный защитникам Муса-дага и трагическим событиям в Турции. Однако, как сообщалось, фильм не был снят, чтобы не ухудшить отношения США с Турцией, что могло отразиться на американских экономических интересах.
В 1982 году режиссёр Сарки Мурадян снял одноимённый художественный фильм по сценарию Алекса Акопяна.
Легендарные события нашли свое отражение в ленте «Обещание» Терри Джорджа. К сожалению, историческая достоверность этой экранизации «грешила». В фильме «Обещание» не было ни одного детского образа, который отразил бы ту драматическую ситуацию, когда на защиту своей родной земли встали все ее жители. Позже этот гражданский порыв "от мала до велика" повторился во время Сардарапатской битвы в 1918 году.
5 самых трогательных фильмов о Геноциде армян.
О трагических событиях 1915 года снимают не так много художественных фильмов.
Одной из причин является нежелание Турции признавать факт Геноцида армян.
Шрам (2014).
Политические препятствия со стороны Турции не помешали немецкому режиссеру турецкого происхождения Фатиху Акину снять фильм «Шрам».
Картина рассказывает об отце, который пережил Геноцид, но потерял своих дочерей-близнецов и теперь разыскивает их по всему миру.
За многолетние поиски судьба забрасывает Назарета Манукяна в разные концы света — от родной деревни Мардин до пустыни Месопотамии, от Кубы до Северной Дакоты.
«Шрам» стал первым фильмом о геноциде армян, который был показан в Турции. Картина получила приз на Венецианском кинофестивале.
1915 (2015).
Фильм «1915» посвящен столетней годовщине Геноцида армян. Картина рассказывает о том, как лос-анджелесский театр ставит пьесу памяти жертв Геноцида,
однако после премьеры спектакля в обществе только нарастают ненависть и ксенофобия.
А в самом театре начинают происходить необъяснимые, порой, мистические события, связанные со страшным прошлым одной из актрис.
Картину сняли американские кинематографисты армянского происхождения Карин Ованнисян и Алекс Мухибян.
Музыку к фильму написал всемирно известный рок-музыкант, лидер группы System Of A Down Серж Танкян.
Арарат (2002).
Фильм рассказывает о том, как армянский режиссер Эдвард Сароян снимает исторический фильм о Геноциде армян 1915 года.
История, рассказанная в фильме, настолько впечатляет молодого шофера, работающего на съемочной площадке, что он решается отправиться в Турцию на родину своих предков.
Премьера фильма состоялась в 2002 году на Каннском кинофестивале.
На канадской кинопремии «Genie 2003» «Арарат» получил пять наград, а также завоевал «Золотой Абрикос» на Ереванском международном кинофестивале 2004.
Гнездо жаворонка (2007).
Фильм снят по роману итальянской писательницы армянского происхождения Антонии Арслан «Усадьба жаворонков».
История про двух армянских братьев, которые не виделись друг с другом 20 лет.
Арам готовится к приезду в родовую усадьбу брата, но их встрече мешает клубок страшных событий — начинается Первая Мировая война,
а турецкие военнослужащие получают приказ уничтожать армянские семьи.
Картина была удостоена «Золотого Абрикоса» на Ереванском международном кинофестивале 2007.
Почетную награду режиссеры братья Тавиани получили из рук президента Армении Роберта Кочаряна с формулировкой «За вклад в дело международного признания геноцида».
Майрик (Мама) (1991).
Спасаясь от Геноцида, армянская семья Закарян переезжает в Марсель.
Несмотря на все тяготы жизни в чужой стране, семью объединяет любовь и сплоченность.
История рассказана глазами шестилетнего ребенка. Режиссер картины Анри Вернёй посвятил ее своей матери, воспоминания о которой вошли в основу картины.
Многие актеры, в том числе Клаудия Кардинале, снимались в картине бесплатно.
Исполнителю главной роли Омару Шарифу после выхода фильма запретили въезд в Турцию.
Возможно, именно в этом кафе возникли идеи порабощения мира у Адольфа Гитлера. Неудавшийся художник частенько заходил в "Централь" со своим мольбертом.
В начале прошлого века под готическими сводчатыми потолками этого кафе с друзьями беседовали Эгон Эрвин Киш, Карл Краус, Бертольт Брехт.
Портрет Петера Альтенберга, 1909.
Была в Вене рубежа XIX-XX веков такая достопримечательность: литератор Петер Альтенберг (1859-1919).
В литературном календаре он обозначил свой домашний адрес как кафе «Централь», поскольку только там его и можно было найти.
Его постоянным местопребыванием было кафе, где он что-то пописывал, начинал множество произведений, но ни одно не мог закончить.
Петер Альтенберг так и вошел в историю австрийской словесности, как автор маленьких фрагментов, импрессий, зарисовок, у которых нет сюжета.
Петер Альтенберг, писатель-журналист, который сформулировал концепцию венского кафе: "Вроде и не дома, но и не на улице",
на вопрос, куда ему отправлять корреспонденцию, ответил просто: "Вена, кафе Централь, Петеру Альтенбергу".
За это он удостоился чести быть увековеченным в этом легендарном месте в виде фигуры из папье-маше, которая встречает всех посетителей прямо у входа.
Кофейня.
Заботы? Не все ли равно, какие, – иди в кофейню!
Она не смогла прийти на свидание, пусть даже по очень серьезной причине? – В кофейню!
Башмаки износились? – В кофейню!
Получаешь четыреста в месяц, а тратишь пятьсот? – В кофейню!
Бережешь каждый грошь и на всем экономишь? – В кофейню!
Ты канцелярский служащий, а когда-то мечтал стать врачом? – В кофейню!
И ни одна не способна тебя понять? – В кофейню!
Все люди мерзки и внушают отвращение, но без них никак невозможно? – В кофейню!
Везде закрыт кредит? – В кофейню!
(Как я это вижу. Петер Альтенберг.)
Петер Альтенберг (Peter Altenberg, настоящее имя Рихард Энглендер (нем. Richard Engländer); 9 марта 1859, Вена — 8 января 1919 или 6 января 1919, Вена) — австрийский писатель.
Также известен как серийный педофил.
Ричард Энглендер был сыном Морица Энглендера, еврея из Вены, купца, и его супруги Полины, урождённой Швайнбург.
Сначала он учился юриспруденции, затем увлёкся медициной, но прервал учёбу и в Штутгарте начал обучение продавцом книг в придворном книжном магазине (Hofbuchhandlung) Юлиуса Вайзе.
Это обучение он также прервал и попытался повторно учиться юриспруденции.
В 1895 году он написал первые литературные работы, благодаря контакту с Карлом Краусом с 1896 года появились публикации (очерк «Как я это вижу»).
В марте или апреле 1900 года он «вышел из израильской культурной (религиозной) общины Вены», затем в течение десяти лет не относил себя ни к какой религии и, наконец, в 1910 году был крещён в Карлскирхе.
Его крёстным отцом был архитектор Адольф Лоос.
Альтенберг, который после недолгого пребывания в Мюнхене вернулся в Вену, при жизни был известной фигурой, о которой ходили легенды.
После нескольких неудачных попыток начать нормальную профессиональную жизнь врач подтвердил ему невозможность заниматься профессией из-за «повышенной чувствительности нервной системы».
С тех пор он вёл богемную жизнь и большую часть времени проводил в венских кофейнях.
В 1896 году появился первый сборник его небольших эскизов Wie ich es sehe («Как я это вижу»), за которым последовали Ashantee (1897) и Was der Tag mir zuträgt («Что мне принес этот день»).
Короткие «картинки настроений», составляющие сборник, очень поэтично отражают столкновения чуткой души поэта с впечатлениями от окружающей действительности.
Как полагала Энциклопедия Брокгауза и Ефрона, характеризовавшая Альтенберга как писателя «резко декадентского направления»,
«Декадентство» Альтенберга характеризуется крайней субъективностью его ощущений.
Реальная сущность явлений, их значение для жизни в его глазах безразличны.
Он смотрит на них только сквозь призму своих субъективных эстетических ощущений.
Книги Альтенберга пользуются успехом благодаря непосредственности и искренности его дарования.»
В России Альтенберг писатель скорее не неизвестный, а забытый. До революции читающая публика была хорошо знакома с этим ярким представителем венской литературной сцены. Его тексты публиковались в многочисленных периодических изданиях: «Огоньке», «Современном мире», «Весне», «Образовании», «Новом слове» и др., включались в антологии западной литературы. Переводить Альтенберга начали по меньшей мере с 1900 года (то есть спустя четыре года после публикации его первой книги «Как я это вижу», имевшей бурный читательский успех в Европе и выдержавшей до конца 20-х двадцать изданий). Ряд книг Альтенберга переводились на русский как целиком, так и фрагментами.
На выход переводов откликались ведущие литературно-художественные, философские и общественно-политические журналы. Произведения писателя декламировались на сценах кабаре. Предельно лаконичная и нюансированная манера, в которой Альтенберг повествовал о самых обыденных вещах и заурядных событиях, казалась образцовым воплощением новейших литературных веяний Европы, прежде всего – импрессионизма. Представляя книгу «Сказки жизни», известный критик и литературовед А. Горнфельд уверял: «Кто хочет узнать «нормального» европейского интеллигента, должен прочитать Альтенберга».
Не знаю, что можно считать «нормальный европейский интеллигент», но когда говорят, например, о Жуковском (гении русской литературы) и о его пристрастии к маленьким девочкам – влюбиться в 11 летнего ребенка, а потом на ней жениться, или как Альтенберг в 12 летнюю девочку, то, наверное, это в то время было нормой.
Хотя, с точки зрения литературы, слог у Альтенберга действительно был легким:
Конец.
«С 17 сентября 1911 по 19 октября 1912 года она была его маленькой святой. Родилась она 9 апреля 1900 года.
Потом некая дама из так называемого «хорошего общества» рассказала ей, что он горький пьяница и два года просидел в сумасшедшем доме.
Что же, он стал меньше ее любить? Это было бы невозможно.
Зато она стала стыдиться его поклонения...
Любовь пропойцы из сумасшедшего дома? Фи, какой позор!
Жалея и оберегая ее, он стал избегать встреч.
Порой ему случалось еще услышать где-нибудь в коридорах отеля ее милый радостный голосок.
И он закрывал обе двери в свою комнату и бросался ничком на диван в страшных муках души и тела.
Таким был конец одной из прекраснейших и глубочайших поэм его жизни, которая продолжалась целый год и вместила в себя так много страданий, так много восторгов и много, много любви...»
(Как я это вижу. Петер Альтенберг.)
Письмо.
«Милостивая государыня!
Вы утверждаете, что вы «счастливы»? Это ужасно. Бетховен и Шиллер, Гуго Вольф, Новалис и Пенау счастливы не были. По какому же праву претендуете на счастье вы? По праву посредственности? Но этого права у вас нет, потому что вы посредственностью не являетесь. Вы говорите, что кто-то тоскует, кто-то плачет из-за вас. Лучше расскажите, что это вы о ком-то плачете, вы о ком-то тоскуете. Вы передаете то, что думают о вас другие... Лучше скажите, что вы о других думаете. Говорите о тех, кем вы восхищаетесь, и не говорите о тех, кто восхищается вами. Ваш мир – он такой, какой он есть, тогда как мир других, мир тех, «кто не вы», обогащает ваши мысли, ваши чувства. Блестящие аттестации, получаемые у тех, кто ничего не понимает, – слишком дешевая цена за чувство уверенности в себе. Кто вы – Элеонора Дузе, Иветт Гильбер, Эльза Леман? То-то же. Всегда говорите: «Я почитаю» и никогда: «Меня почитают». «Неуверенность в себе» – еще не свойство артистической натуры. Будь самим собой – не больше и не меньше! Когда вы восторгаетесь русским балетом – Нижинским, Карсавиным, картиной кровавой резни в гареме и гибелью стражников, когда вы говорите о русской народной музыке, когда описываете дам, сидящих в ложах, серебряные диадемы на прелестных локонах, лиловые и изумрудно-зеленые бархатные туники, все скрывающие от взоров, словно сдержанные и благородные тяжелые портьеры – о, здесь слышен ваш и только ваш голос. Вы вбираете в себя красоту мира, вы становитесь богаче. Когда же вы говорите о себе, вы убоги. Тогда слышно женщину, которая хвастается полученным подаянием. Попрошайка, пристроившаяся на мосту, что ведет в богадельню человеческой жизни.»
(Как я это вижу. Петер Альтенберг.)
Или..
Венские этюды. Петер Альтенберг.
Несмотря на свой успех, Альтенберг оставался зависимым от пожертвований, которые собирали его друзья, в том числе Карл Краус и Адольф Лоос. Последние шесть лет жизни он жил в номере отеля на Доротеегассе в центре города Вены. После того, как он в течение последних десяти лет часто из-за алкогольной зависимости попадал в психиатрическую клинику, Петер Альтенберг скончался 8 января 1919 года в клинике Вены.
В начале прошлого века венские кафе были знамениты тем, что во многих из них столики были с покрытой лаком цветовой шкалой,
отображавшей до 20 возможных оттенков цвета кофе, в различных пропорциях смешанного с молоком.
Пироженое тоже имеют свой номер.
«Заказы, а также жалобы кельнерам поступали в следующей форме: «Мне, пожалуйста, номер 12» или: «Я же просил 9, а Вы мне принесли 13»!»
Франц Иосиф и Императрицa Елизаветa (Сисси).
Кафе закрылось после окончания Второй мировой войны. В 1975 году после ремонта дворца Ферстеля кафе «Централь» вновь открылось, но уже не во внутреннем дворе здания,
а в бывшем помещении ранее размещавшегося во дворце банка.
В 1986 году в кофейне был произведен ещё один дорогостоящий ремонт.
В настоящее время кафе «Централь» с его литературной историей является туристической достопримечательностью австрийской столицы.
Уникальная архитектура в сочетании с превосходной венской кухней (а венский шницель здесь один из лучших в городе) делает каждое посещение незабываемым.
Венский кофе - обыкновенный кофе, а вот пироженое – это что-то необычное и очень вкусное!
В венском кафе невозможно заказать просто «чашечку кофе», там необходимо выражаться точно.
Среди разнообразных видов кофе: различных сортов, способов приготовления, оттенков цвета и вкуса, как то «меланш», «капуцин», «коричневый», «Мария Терезия», были еще и рецепты,
известные лишь узкому кругу завсегдатаев: например, «быстрый Нойман», изобретенный неким Нойманом,
который настаивал на том, что особый вкус напитку придает порядок его смешения с кофе и что для получения этого особого вкуса следует в налитые прежде сливки «быстро» вылить горячий кофе.
Последний раз редактировалось djuka, 20.10.2025 в 22:14.
|