Глава совета директоров «Локомотива» Вадим Морозов сообщил, что решение по поводу дальнейшего сотрудничества с главным тренером Леонидом Кучуком пока не принято.

«Подвел, конечно, не Кучук, а дисциплина. Даже такие известные игроки с мировым именем: Лассана Диарра, да и по Буссуфа вопрос пока не решен. Возможно, здесь тренерского опыта и не хватило.

Слухи об отставке Кучука не преувеличены. Судьба будет решаться не здесь, конечно, а в Москве. Будет дана оценка. Сегодня ли? Не знаю. Но естественно, без внимания это остаться не может», – сказал Морозов.

Ранее стало известно, что «Локомотив» могут возглавить Андрей Кобелев (экс-«Динамо»), Миодраг Божович («Ростов»), Курбан Бердыев (экс-«Рубин») или Лучано Спаллетти (экс-«Зенит»).

Футбольный телекомментатор Юрий Розанов о Петербурге, Зените,букварях и девичниках

Перед началом футбольного сезона телеканал «Санкт-Петербург» сделал два удачных хода: получил право показа трансляций всех матчей «Зенита» в чемпионате России 2014/15 и пригласил комментировать эти матчи известного московского специалиста, лауреата премии ТЭФИ Юрия Розанова.

Удивительно, что и приглашение Розанова было воспринято петербургской «футбольной общественностью» с энтузиазмом. Так как – редкий случай в отечественном футболе – именно этого комментатора с «НТВ-Плюс» уважают болельщики всех без исключения российских клубов. Юрий Розанов, который летом уже отработал 6 стартовых матчей «Зенита» в тандеме с главным редактором спортивных новостей канала «Санкт-Петербург» Иваном Лосевым, в сентябре возобновляет свои регулярные комментарии игр английского чемпионата на «НТВ-Плюс». «Город 812» поговорил с ним о футболе и не только о нем.

– Вам неоднократно доводилось работать на матчах «Зенита» и бывать в командировках в Петербурге. Есть какая-нибудь, которая запомнилась особенно
– Есть, причем никакого отношения к футболу она не имела. Это был 2005 год, когда Санкт-Петербург в декабре месяце принимал женский чемпионат мира по гандболу. Его матчи проходили сразу на четырех городских спортивных аренах, а я отвечал за общую концепцию телепоказа турнира и придумал весьма хулиганскую затею – организовать вместо трансляции одного вечернего матча перекличку со всех арен разом. Это было сложно комментировать, очень сложно организовать и еще сложнее – уговорить участвовать в репортажах главного тренера нашей сборной Евгения Трефилова, чья команда на турнире по расписанию стабильно играла чуть раньше этой переклички. Но все удалось, и великий, как знают болельщики, мастер художественного слова Трефилов – таким же еще является разве что волейбольный мэтр Карполь – смотрел, комментировал и подробно разбирал игру каждого будущего соперника сборной России. Тогда я был очень доволен собой и всем окружающим. Тем более что тот чемпионат мира совпал с временным периодом, когда я худел. И именно в Питере я сбросил двадцатку за три недели, из-за чего потом, как водится, у меня «полетела» спина... Но это было потом, а в Питере у меня было прекраснейшее настроение. Все сложилось в лучшем виде: наши девушки стали чемпионками мира, погода все дни стояла прекрасная – солнышко вместо измороси, а я прилично отработал весь турнир, за что позже получил премию на своем телеканале. Так что это была лучшая командировка в Питер в моей жизни, и в своей памяти я ставлю ее вровень с Летними играми-2000 в Сиднее, первой Олимпиадой, где я работал.
– А самый первый футбольный приезд в Петербург когда состоялся?
– Это 70-80-е годы. Моя болельщицкая молодость. Мы тогда обожали ездить на матчи в Ленинград. Близкая дорога, абсолютно ненапряжная поездка сама по себе, когда ты знаешь, что приезжаешь в хороший цивильный город. «Поехали в Питер? – А поехали!» – это была классика для москвича в те годы, да и сейчас... Самый же необычный приезд к вам на футбол случился у меня два года назад. В тот день «Зенит» обыграл на «Петровском» со счетом 5:0 «Спартак» – и это был день рождения моей супруги. Именно в тот год она впервые решила устроить девичник, собрать на несколько часов всех подруг без мужей. Желание супруги – закон. Поэтому я галантно удалился в Питер, где и прокомментировал разгром «Спартака» «Зенитом».
– А в каком возрасте вы вообще впервые побывали на футболе не в Москве?
– В девять лет, когда я был еще абсолютным сопляком, но тем не менее полетел на футбольный матч в Ташкент. Заинтриговал? Да, в Ташкент, в 1970 году – на те самые дополнительные матчи за звание чемпиона СССР между ЦСКА и московским «Динамо». Причем сумел побывать на обоих – и на нулевой ничьей, и на знаменитой переигровке, когда ЦСКА еще за 20 минут до конца матча «горел» 1:3, но сумел выиграть 4:3. Полетел я из Москвы в Ташкент, разумеется, не самостоятельно, а с отцом. Он работал в прокуратуре и ехал в Узбекистан по своим служебным надобностям, ну а я буквально выплакал у него разрешение поехать вместе с ним на футбол. ЦСКА выиграл и стал чемпионом, но не этот титул повлиял на мое детское решение болеть именно за армейцев, хотя за них и отец болел. Просто я рос в достаточно демократичной семье, мне никто ничего не навязывал и не запрещал. В пять лет выучился читать, а в шесть уже изучал газету «Советский спорт». Она у меня была сразу после букваря. К девяти годам уже имел полную свободу выбора и самостоятельно пришел к выводу, что ЦСКА – это хорошо, а все остальные клубы – как-то не очень. (Смеется.) Активное боление за армейцев продолжалось до 30 лет. То ли 93, то ли 94 выезда за ЦСКА в моей копилке набралось. Но в 1991 году я понял окончательно: либо мои болельщицкие поездки окончательно выходят на первый план, либо тебе, взрослому 30-летнему мужику, пора уже заняться конкретным делом. До этого такой дилеммы не существовало. В школе я учился хорошо, и домочадцы против моих футбольных отлучек нисколько не возражали. А в институте я и вне всякой зависимости от футбола плавно съехал с привычных пятерок на уровень где-то в три с половиной балла, после чего стало абсолютно ясно, что технический вуз мне противопоказан. Лабораторную работу не мог собрать даже на демонстрационном стенде, а розетку и по сей день починить не смогу, хотя учился в МЭИ на факультете электронной техники. Но ушел из него перед самым дипломом, после пяти с половиной лет обучения...
– В спортивную тележурналистику вы пришли достаточно поздно – и, насколько я знаю, случайно.
– Да, так и было. На «Плюс» я пришел в 34 года. А первый набор комментаторов на него проходил с возрастным цензом – до 30 лет. Но мне помогло то, что Витя Гусев (ныне известный телекомментатор «Первого канала». – А.К.) был мне немножечко должен. Потому что немного ранее я выиграл телевикторину, которую вел как раз Витя. Запомнился там многим – и прежде всего историку футбола Акселю Вартаняну, сидевшему в жюри. В блиц-опросе он предложил мне назвать двух вратарей, признававшихся по итогам сезона лучшими футболистами страны. Я говорю: «Дасаев и Астаповский». Вартанян: «Неправильно. Верный ответ – Дасаев и Рудаков». Мы начинаем препираться, и я напоминаю: «Астаповский в 1976 году получил этот приз». – «Да-а, верно... А что же ты и Рудакова не назвал?» – «Так меня же просили назвать двух, а не всех, я двух и назвал». Как в анекдоте: профессор, это уже следующий вопрос... В качестве приза должен был я поехать на чемпионат Европы-96 в Англию, но в самый разгар викторины Гусев улетел во Францию комментировать матч «Нант» – «Спартак», почему-то надолго завис там. А в результате я упустил время сделать себе загранпаспорт и ни на какую Европу не поехал. Так что когда позже я позвонил Гусеву и попросил передать на конкурс «Плюса» кассету с моим комментарием матча, Витя, не задавая никаких вопросов, это сделал. Прошло несколько дней после конкурса, я и думать о нем забыл, и мне вдруг позвонил Дмитрий Рыжков – он и Евгений Александрович Майоров изначально и придумали вместе тот конкурс: «Мы с Майоровым хотим предложить вам работу...» А я ведь мечтал об этом! Ну как мечтал? «Я рос с полным ощущением того, что в СССР есть только две абсолютно несменяемых должности: члены политбюро ЦК КПСС и спортивные комментаторы», – это, кажется, Александра Горбунова (известный московский спортивный журналист. – А.К.) цитата, в его стиле... И я жил с таким же убеждением. Мечтал стать спортивным комментатором – и понимал, что с той же степенью вероятности мне можно мечтать о полете на Луну. Но летом 96-го меня действительно взяли работать на «Плюс». С августа нам с Владиком Батуриным выдали по диктофону, который тогда имелся в лучшем случае у одного человека из десяти тысяч, и Евгений Саныч Майоров велел нам обоим ходить с ними на хоккей и наговаривать текста на 15 минут, а он потом его отслушивал...
– Говорят, что Майоров – уже неизлечимо больной – в присутствии элитной хоккейной публики сделал вам комплимент: «Это Юра – лучший мой ученик!» Но затем выдержал фирменную свою паузу и добавил: «Но все равно, зараза, работает под Маслака! Конферанс ему ближе!»
– Это было на матче «Спартак» – «Лада», на котором вывешивали именные свитера трех знаменитых нападающих – братьев Майоровых и Старшинова. Евгений Саныч был уже на костылях, еле двигался, но все равно – сказал про «Маслака» и засмеялся.
– Вы начинали в «группе Майорова» вместе с Батуриным в 1996 году, практически с момента основания НТВ+. Кто еще из нынешних корифеев канала работает на «Плюсе» с первых дней, составляя, так сказать, становой хребет коллектива?
– Да много кто. Весь костяк – с первых дней. Вася Уткин, Дима Федоров, Леха Андронов корреспондентом в «Футбольном клубе» начинал, Юра Черданцев, Тимур Журавель, Влад Батурин пришли вместе со мной – как и Илья Казаков, который сейчас на «России»... А насчет станового хребта – это те, кто большей частью делают сегодняшний продукт: Костя Генич, Роман Гутцайт, Денис Казанский, другие ребята... Мы же – эдакий олдскул, если хотите.
– Долго вы размышляли над нынешним предложением из Петербурга?
– Нет, все решилось очень быстро. Генеральный директор телеканала «Санкт-Петербург» Сергей Боярский, как оказалось, посмотрел «Телеверсию» газеты «Спорт-Экспресс», где журналист Женя Дзичковский буквально вытащил из меня слова, что я «думаю и выбираю». Боярский позвонил, уточнил, что август месяц у меня свободен, – и предложил сотрудничество. Я согласился, и через три-четыре дня мой будущий коллега по репортажам Ваня Лосев уже встречал меня на перроне.
– Повлиял ли на ваше согласие профессиональный интерес к команде «Зенит»?
– Нет. Вот в молодости мне был очень симпатичен чемпионский состав «Зенита-84». И я был на трибуне «Лужников», когда Желудков со штрафных положил Дасаеву два мяча в один и тот же угол. Сейчас же на чисто болельщицком уровне никакая команда уже не волнует. Интересны же мне все клубы, но в этом году «Краснодар» или «Терек» интереснее «Зенита» или ЦСКА. С этими двумя все понятно, кроме одного – выйдут они из группы Лиги чемпионов или нет. Тут уж как сложится... А вот чисто по-человечески интересно видеть и знать, как Сергей Галицкий строит свой «Краснодар» – год за годом, не спеша, но очень основательно. Последняя же моя болельщицкая симпатия – это ЦСКА-91. И персонально – игрок той садыринской чемпионской команды Валера Брошин, царствие ему небесное. Кстати, ваш воспитанник – зенитовский. Но дело не в «Зените», а в том, что Брошин был такой же рыжий, как и я. И насколько я знаю, он был еще немножко оболтус... А вот это мне было очень близко!

«Это глобальная проблема, и она не показывает никаких признаков ослабления. У нас есть доказательства существования преступных групп в России, Китае, США, Италии и на Балканах, которые делают огромные деньги на договорных матчах», — заявил Эбботт.

«Договорные матчи существуют во многих видах спорта, но возглавляют этот список футбол и идущий следом крикет», — заключил представитель Интерпола.

Единственный матч в российском футболе, который официально был признан договорным, состоялся в 1996 году между петербургским «Динамо» и владикавказским «Иристоном» (3:4). К расследованию характера игры были подключены сотрудники профессиональной футбольной лиги (ПФЛ), возглавляемой тогда Николаем Толстых, а также правоохранительные органы. В итоге «Иристон» был исключен из второго дивизиона чемпионата России.