|
Алексей Цветков
однажды солнце село навсегда особенно неистовствовал дворник он клялся что взойдёт-таки во вторник но не взошло а ведь уже среда мы поначалу стали делать вид что в сущности не тяготимся этим и лицемерно объясняли детям что солнце есть и что оно горит но вот работник лома и метлы отчаявшись терпеть и как бы в шутку нам объявил сложив приборы в будку что жизнь прошла что мы теперь мертвы и стало жалко тратить пот и труд и стало слышно в тихом плеске леты как маленькие детские скелеты в песочнице совочками скребут |
Приходящие... уходящие.....
Люди в жизни, как поезда... Лицемерные, настоящие, На мгновение... навсегда... Кто-то выстрадан...кто-то вымолен... Кто-то послан был, как урок... Кто-то в памяти просто именем... А кого-то послал сам Бог... Поначалу все просто встречные... Только кто-то потом врастёт В твою душу и станет вечностью... Ну, а кто-то, как дым уйдёт... Приходящие... уходящие... Каждый в сердце оставит след. Но однажды ты вновь стучащему Тихо скажешь, что места нет... © Алена Серебрякова |
"Вce нaчнeтcя пoтoм" 1977 гoд
Cepгeй Юpcкий (1935-2019) пpoжил 83 гoдa, ужe нa cepeдинe cвoeгo пути cтaл зaдумывaтьcя o cмыcлe бытия, o тoм, oтчeгo чeлoвeк бывaeт cчacтлив. Cтихoтвopeниe "Вce нaчнeтcя пoтoм" oн нaпиcaл в 1977-oм, в cвoи 42.
Вcё нaчнётcя пoтoм, кoгдa кoнчитcя этo бecкoнeчнoe душнoe, жapкoe лeтo. Мы нaдeeмcя, ждём, мы мeчтaeм o тoм, чтoб cкopee пpишлo тo, чтo будeт пoтoм. Нeт, пoкa нacтoящee нe нaчинaлocь. Мoжeт, в дeтcтвe… ну в юнocти… caмую мaлocть… Мoжeт, были минуты… чacы… ну, нeдeли… Нacтoящee будeт пoтoм! A нa дeлe Нa ceгoдня, нaзaвтpa и нa гoд впepёд cтoлькo нeoбхoдимo-нeнужных зaбoт, cтoлькo мeлкoй paбoты, кoтopaя тoжe никoму нe нужнa. Нaм oнa нe дopoжe, чeм cидeньe зa чуждым и cкучным cтoлoм, чeм cвeчeньe чужих гopoдoв пoд кpылoм. Нe пo мepкe пpocтpaнcтвo и вpeмя кpoя, caмoлёт нac унocит в чужиe кpaя. A кoгдa мы вepнёмcя дoмoй, нeужeли нe зaмeтим, чтo близкиe вce пoчужeли? Я и caм пoчужeл. Мнe вeдь дaжe нeвaжнo, чтo шaгaю в кocтюмe нeвaжнo oтглaжeннoм, чтo бoтинки нe чищeны, cмятo лицo, и вce вcтpeчныe будтo пoкpыты пыльцoй. Этo нe зeмляки, a пpoхoжиe люди, этo вcё к нacтoящeму тoлькo пpeлюдия. Нacтoящee будeт пoтoм. Вoт пpoйдёт этoт cуeтный мeлoчный мaятный гoд, и мы выйдeм нa вoлю из мучившeй клeти. Вoт oкoнчитcя тoлькo тыcячeлeтьe… Ну, пoтepпим, пoтpудимcя, близкo ужe… В нaшeй нecущecтвующeй coннoй душe вcё зacтывшee вcхлипнeт и c кpикoм пpocнётcя. Вoт oкoнчитcя жизнь… и тoгдa уж нaчнётcя. |
Знай, у каждого разное больно.
Знай, у каждого разное страшно. Не суди со своей колокольни Неизвестно сколько этажной. Не очерчивай взглядом границы, Не придумывай мозгом пределы. Что б тебе в страшном сне не приснилось, Для кого то обычное дело. Знай, у каждого разное надо. Знай, у каждого разное сложно. Впрочем, и представление ада Обобщать и сравнить не возможно. Знай,что правда бывает другой А не то,что приносят на блюде Присмотрись к тем, чьи судьбы пугают. Это самые сильные люди © Златенция Золотова |
Алексей Цветков
он рассказал что там у них внизу есть галерея лиц и эти лица свисают с веток в призрачном лесу как сон который никому не снится архив моделей древних глин замес порожних матриц прошлая затрата и каждый выселенный в этот лес узнает в каждой друга или брата поскольку здесь извлечены из тьмы на высвеченном как луна манеже не то чтобы одни и те же мы но для других всегда одни и те же в пределах этой временной луны поверх плеча в последний раз отмечу короткую дистанцию любви а дальше лес и гроздья глаз навстречу но в них уже ни горя ни вреда мне лодочник рассказывал об этом пока он отвозил меня туда откуда возвращенье под запретом |
Шарль Бодлер
Осенний сонет Читаю я в глазах, прозрачных, как хрусталь: «Скажи мне, странный друг, чем я тебя пленила?» — Бесхитростность зверька — последнее, что мило. Когда на страсть и ум нам тратить сердце жаль. Будь нежной и молчи, проклятую скрижаль Зловещих тайн моих душа похоронила, Чтоб ты не знала их, чтоб все спокойно было, Как песня рук твоих, покоящих печаль. Пусть Эрос, мрачный бог, и роковая сила Убийственных безумств грозят из-за угла — Попробуем любить, не потревожив зла… Спи, Маргарита, спи, уж осень наступила, Спи, маргаритки цвет, прохладна и бела… Ты, так же как и я, — осеннее светило. Перевод А. Эфрон |
Ярослав Смеляков
Нико Пиросмани У меня башка в тумане,— оторвавшись от чернил, вашу книгу, Пиросмани, в книготорге я купил. И ничуть не по эстетству, а как жизни идеал, помесь мудрости и детства на обложке увидал. И меня пленили странно — я певец других времен — два грузина у духана, кучер, дышло, фаэтон. Ты, художник, черной сажей, от которой сам темнел, Петербурга вернисажи богатырски одолел. Та актерка Маргарита, непутевая жена, кистью щедрою открыта, всенародно прощена. И красавица другая, полутомная на вид, словно бы изнемогая, на бочку своем лежит. В черном лифе и рубашке, столь прекрасная на взгляд, а над ней порхают пташки, розы в воздухе стоят. С человечностью страданий молча смотрят в этот день раннеутренние лани и подраненный олень. Вы народны в каждом жесте и сильнее всех иных. Эти вывески на жести стоят выставок больших. У меня теперь сберкнижка — я бы выдал вам заем. Слишком поздно, поздно слишком мы друг друга узнаем. |
Я ненавижу в людях ложь.
Она порой бывает разной: Весьма искусной или праздной И неожиданной, как нож. Я ненавижу в людях ложь. Ту, что считают безобидной, Ту, за которую мне стыдно, Хотя не я, а ты мне лжешь. Я ненавижу в людях ложь. Я негодую и страдаю, Когда ее с улыбкой дарят, Так, что сперва не разберешь. Я ненавижу в людях ложь, От лжи к предательству полшага. Когда-то все решала шпага, А нынче старый стиль негож. Я ненавижу в людях ложь. И не приемлю объяснений. Ведь человек как дождь весенний. А как он чист, апрельский дождь! Я ненавижу в людях ложь. © Андрей Дементьев |
Не писал я раньше пьес,
Обходился как-то без, А подбил меня на это Всерасейский наш ликбез! В нашей пишущей стране Пишут даже на стене. Вот и мне пришла охота Быть со всеми наравне! Издаваться?.. А на кой?.. Я ж не Андерсен какой!.. И куды мне вслед за ним-то С ненабитою рукой!.. Ноне всякий индивид Издаваться норовит, Но не всякий твердо знает, Что такое алфавит. Да зачем же издавать Всех, кто может рифмовать? Рифмовать — простое дело, Все равно как ревновать! © Леонид Филатов |
С понтами по татами.
"Поздно вечером, К выпившим много сакэ, С катаной прихожу я." |
На небе ещё не родившись,
Мы тихо друг другу шептали: — Я буду искать тебя, слышишь? Но как я тебя узнаю? — Быть может, по шуму моря. А может, по звёзд мерцанью… По песням ветров на просторе. По звуку шагов, по молчанью… — А что, если выйдет ошибка? А что, если вдруг я ослепну… И чья-то чужая улыбка сожжет меня, стану пеплом? — Я пепел возьму в ладони и буду долго молиться… А ты, задохнувшись от боли, воскреснешь огненной птицей. И в небо ворвёшься. Знаешь, Над нами всегда будет небо. Когда ты во сне летаешь, Не верить в крылья нелепо. Заоблачный шепот всё тише: — Прощай, я тебя отпускаю. — Отыщешь меня? Отыщешь. — Узнаю тебя? Узнаю… © Евгений Бруштейн |
Александр Галич
Цыганский романс Повстречала девчонка бога, Бог пил мёртвую в монопольке, Ну, а много ль от бога прока В чертовне и в чаду попойки? Ах, как пилось к полночи! Как в башке гудело, Как цыгане, сволочи, Пели «Конавэлла»! «Ай да Конавэлла, гран-традела, Ай да йорысака палалховела!» А девчонка сидела с богом, К богу фасом, а к прочим боком, Ей домой бы бежать к папане, А она чокается шампанью. Ах, ёлочки-мочалочки, Сладко вина пьются — В серебряной чарочке На золотом блюдце! Кому чару пить?! Кому здраву быть?! Королевичу Александровичу! С самоваров к чертям полуда, Чад летал над столами сотью, А в четвёртом часу, под утро, Бог последнюю кинул сотню… Бога, пьяного в дугу, Все теперь цукали, И цыгане — ни гугу, Разбрелись цыгане, И друзья, допив до дна, — Скатертью дорога! Лишь девчонка та одна Не бросала бога. А девчоночка эта с Охты, И глаза у ней цвета охры, Ждет маманя свою кровинку, А она с богом сидит в обнимку. И надменный половой Шваркал мокрой тряпкой, Бог с поникшей головой Горбил плечи зябко И просил у цыган хоть слова, Хоть немножечко, хоть чуть слышно, А в ответ ему — жбан рассола: Понимай, мол, что время вышло! Вместо водочки — вода, Вместо пива — пена!.. И девчоночка тогда Тоненько запела: «Ай да Конавэлла, гран-традела, Ай да йорысака палалховела…» Ах, как пела девчонка богу И про поле, и про дорогу, И про сумерки, и про зори, И про милых, ушедших в море… Ах, как пела девчонка богу! Ах, как пела девчонка Блоку! И не знала она, не знала, Что бессмертной в то утро стала — Этот тоненький голос в трактирном чаду Будет вечно звенеть в «Соловьином саду». 1965 г. Цыганский романс |
Марина Цветаева
Расстояние Рас-стояние: версты, мили… Нас рас — ставили, рас — садили, Чтобы тихо себя вели По двум разным концам земли. Рас-стояние: версты, дали… Нас расклеили, распаяли, В две руки развели, распяв, И не знали, что это — сплав Вдохновений и сухожилий… Не рассорили — рассорили, Расслоили… Стена да ров. Расселили нас как орлов — Заговорщиков: версты, дали… Не расстроили — растеряли. По трущобам земных широт Рассовали нас как сирот. Который уж, ну который — март?! Разбили нас — как колоду карт! 1922 г. Расстояние. Марина Цветаева |
Коты ложатся туда, где больно,
тихонько греют бока и души. Коты не люди – то жаль невольно… Коты умеют дышать и слушать. Коты мурлычут бессонным людям за девять жизней всё, что узнали. Коты не люди – и их все любят. Хоть и приходят, куда не звали, хоть и уходят, хвосты задравши, хоть и тревожат когтями кожу. Да пусть хоть воют с утра пораньше! Коты не люди – и им всё можно. Где слишком больно – там кот ложится, в целебный дар беззаветно веря. Мой кот у сердца всегда мостится… И жаль, что в людях так мало зверя… © Эльвира Суздальцева |
Осенний кайф
Вадим Бальзамов -1- Она уселась на диван, взяв томик Эмерсона Ральфа и чаю налила в стакан, и стала ждать прихода кайфа. Надела вязаный жилет, носочки натянула кротко и не забыла в мягкий плед укутаться до подбородка. Но кайф осенний к ней не шёл, хоть в соцсетях довольно дружно описывал ей женский пол как эту осень встретить нужно. Всё по инструкции она беспрекословно выполняла: сидела в пледе у окна и в чай корицу добавляла. Смотрела на листвы багрец, о лете пылко тосковала, но ожидаемый кайфец плевал на осени начало. И плюнула в ответ она, и осень встретила по-русски, и водки, там же, у окна хлебнула трижды, без закуски. Сняла носки, швырнула плед в окно, на голову соседа и, сбросив вязаный жилет, вкушала водку до обеда. И осень стала ей близка, явив всю мощь и силу кайфа. Забылись скука и тоска, и томик Эмерсона Ральфа. -2- Явился давешний сосед - мужчина трепетный и кроткий: - Мадам! Не ваш ли это плед? - Конечно, мой! Хотите водки? Да кто же в пасмурный денёк ответит женщине отказом? Он к ней зашёл на огонёк и выпил три-четыре раза. Ушли - и кротость из очей, и грусть из молодого сердца. Любовь в мерцании свечей к блаженству приоткрыла дверцу. Листва кружилась за окном, а в спальне женщина с соседом вели беседы о былом или ловили кайф под пледом. Когда накроет вас волна тоски в эпоху листопада, кидайте пледы из окна, вдруг попадёте в кого надо! Cкрытый текст - |
что-то в этом есть от раздумий
Уж я не тот любовник страстный,
Кому дивился прежде свет: Моя весна и лето красно Навек прошли, пропал и след. Амур, бог возраста младого! Я твой служитель верный был Ах, если б мог родиться снова, Уж так ли б я тебе служил! Клеман Маро |
— Ты его любишь?
— Люблю… — Он тебя любит? — Не знаю… — Ну, так спроси! — Не хочу! — Право, ты очень смешная. — Страшно услышать вердикт… — Счастлив лишь тот, кто рискует! — Вдруг он в ответ промолчит? — Значит, он любит другую… — Так ли уж важен ответ! — Разве не важен? — Конечно! — Может, разлюбишь? — Нет… нет! Я полюбила навечно… — Ты её любишь? — Люблю… — Очень? — До краешка света! — Правда? — Ей жизнь подарю! — Ну, так скажи ей об этом! — Думаешь, нужно сказать? — Нужно! Хотя бы хоть слово! — Позже… — Боишься преград? — Вдруг она любит другого? — Значит, разлюбишь. — Нет… нет! — Больно! Ведь время не лечит… — Что же… придётся терпеть, Я полюбил… и навечно Ангел смотрел на закат, Думая: «Странные люди, Разве же можно молчать, Если друг друга так любят!» — Я тебя очень люблю… — Любишь до краешка света? Знаю… — Откуда? — К утру… Ангел шепнул мне об этом © НИКА |
Две души, распахнутые настежь,
Две души, летящие по кругу, Встретили друг друга в одночасье, И уже не могут друг без друга. И уже не могут по другому, с каждым днем их дружба все теплее, Вместе на работе и по дому, Самых близких стали вдруг роднее. Так бывает с одинокою душою, когда целый мир ее не слышит, Словно все за каменной стеною… И вдруг кто-то в том же ритме дышит. Те же песни любит, те же сказки, Так же восхищается стихами, Так же недолюблен, недоласкан, Так же рвется полетать под облаками… Вот и тянутся они друг к другу, Пустоту заполнив добротою, Пусть за окнами бушует вьюга, От душевного тепла тепло обоим. © Людмила Кульчинец |
Алексей Цветков
Устроиться на автобазу... С. Гандлевский скончаться скажем в чине капитана зачем скончаться можно просто жить быть менеджером среднего звена помощником замзава по пиару лауреатом премии дебют поэтом премии поэт ловцом простых монет в фонтанах госбюджета и вот когда но это оговорка когда не наступает никогда а никогда становится работой по графику с еженедельной явкой на офисный брэйнсторминг на утечку мозгов так можно жить почти везде дремать себе в гробу без угрызений в погонах с небольшой кассиопеей за вычетом одной сидеть в гостях у нового замзава доставать одним ужасно дельным предложеньем весь персонал но молча про себя так тщательно что временами бред отдать весь ланч бездомному коту проверить небо разве это звёзды однажды всё же вырваться на марш каких-нибудь таких же несогласных пусть даже не согласных ни на что дрожать под алебардами омона и больше никогда не умереть |
Булат Окуджава. Молитва. - Пока Земля еще вертится...
Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет, Господи, дай же ты каждому, чего у него нет: мудрому дай голову, трусливому дай коня, дай счастливому денег... И не забудь про меня. Пока Земля еще вертится — Господи, твоя власть! дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть, дай передышку щедрому, хоть до исхода дня. Каину дай раскаяние... И не забудь про меня. Я знаю: ты все умеешь, я верую в мудрость твою, как верит солдат убитый, что он проживает в раю, как верит каждое ухо тихим речам твоим, как веруем и мы сами, не ведая, что творим! Господи мой Боже, зеленоглазый мой! Пока Земля еще вертится, и это ей странно самой, пока ей еще хватает времени и огня, дай же ты всем понемногу... И не забудь про меня. 1963 |
Э.Асадов-С вечера поссорились супруги
С вечера поссорились супруги, Говорили много резких слов. Сгоряча не поняли друг друга, Напрочь позабыли про любовь. Утром мужу на работу рано, А на сердце — горечи печать. За ночь глупость ссоры осознал он, Подошел жену поцеловать. Не спала, но все же притворилась, Отвернула в сторону лицо. В глубине обида затаилась, Как удав, свернувшийся кольцом. Дверь закрыл — ни слова на прощанье, Со двора на окна посмотрел… Если б они знали, если б знали, Что ушел из дома насовсем. А жена привычными делами, Как всегда, своими занялась: Детское бельишко постирала, Борщ сварила, в доме прибралась. Чистый пол, помытая посуда, И с работы скоро муж придет. — Я с ним разговаривать не буду, Пусть прощенья просит, пусть поймет. Гордость в сердце вздыбилась высоко: — Первою к нему не подойду! По ролям разыгрывалась ссора В воспаленном дьяволом мозгу. Шесть пробило, семь и пол — восьмого… Неподвижна дверь, молчит порог. И в тревоге что — то сердце ноет, Где же задержаться так он мог? Вдруг какой — то крик и суматоха, Чей — то голос, плачущий навзрыд, И соседский мальчуган Алеха Крикнул запыхавшись: «В шахте взрыв!» Взрыв. Совсем коротенькое слово, Сердце будто в клочья порвало. Нет, она к такому не готова! Может, жив он, может, повезло. И в слезах по улице бежала, Вспоминая с болью прошлый день, Как в обиде злилась и кричала, Застилала разум злобы тень. Заведенной куклой повторяла: — Мой родной, о только бы не ты. Я б к твоим ногам сейчас упала, Прошептав короткое «прости». Им бы знать вчера, что будет завтра, По-другому все могло бы быть. Смерть, как вор, приходит, так внезапно, Не оставив шанса долюбить. Прогремит неумолимо грозно Приговор. Его не изменить. Исправлять ошибки слишком поздно, С этой болью ей придется жить. Люди, будьте к ближним своим мягче, Относитесь с нежностью, добром И не обижайте, а иначе Можно горько каяться потом… |
Ночное Солнце
Ночное Солнце над барханною равниной, В немом пустынном мареве клубясь, В долине розы увядающей мне снится. Желтковый магнетический пульсар По-царски светом кажет путь, Ведёт верблюдов караванных вереницу. Али, во дню Луна ли, восходя, В венце карминовом над горизонтом воссияла; Дорожкой солнечной струясь на фоне Ночи-дня в турмания инфраокрасе, Смеясь потоком огненной зарницы, Лоснится золотом на платиновой пали; Массивом влажным по безветрию катясь, Рябит солёным отраженьем водной вязи... Движеньем недр поверхности невинным, Беспечным всплеском даже поскупясь, Застынет неподвижной в вечности лавиной, Стремясь в покой на обезлюженные дали. Рина.К. |
Федор Тютчев
Не рассуждай, не хлопочи Не рассуждай, не хлопочи!.. Безумство ищет, глупость судит; Дневные раны сном лечи, А завтра быть чему, то будет. Живя, умей все пережить: Печаль, и радость, и тревогу. Чего желать? О чем тужить? День пережит — и слава богу! |
Интервью
— Кто вы, собственно, есть ху? — Я творец стихотворений. — Что толкает вас к стиху? — Ряд волшебных озарений. — Где есть ваш апартамент? — О, любая точка мира. — В протекающий момент? — Здеся. На проспекте Мира. — Кто ваш близкий человек? — Мне про это неудобно. — Как встречали новый век? — Выпивал на месте Лобном. — Кто стучится в дверь ко мне? — Я не знаю, к сожаленью. — Есть ли истина в вине? — Есть. Но только в искупленьи. — Кто есть ваш хороший друг? — Слово. Да, пожалуй, слово. — Что вы заревели вдруг? — Да хреново мне. Хреново. Вадим Жук |
Мне приснился ласковый мужик, -
Невысокий, а глаза, как блюдца. И за ночь он так ко мне привык, Что я утром не могла проснуться. Он всю ночь меня не отпускал, Обнимал до пупрышек на коже. Ну никто меня так не ласкал, Ни до мужика, ни после тоже. Он такой был ласковый мужик, Мне с ним в эту ночь так сладко было. И исчез он так же как возник, Как зовут, спросить его забыла, Я ему шептала: "Уходи", А сама боялась, что заплачу. И остался на моей груди Отпечаток губ его горячих. Это сон был, только и всего, Но с тех пор я в нем души не чаю. Вдруг во сне вы встретите его, Передайте- я о нем скучаю. © Лариса Рубальская |
Как раз в этот день
В минувшем году- Апреля семнадцатый день- Мы разлучились с тобой господин, Одна я осталась тогда. Стон затаив,поникла главой, Слез не лила на виду И беззаботный делала вид, Сгорая вся от стыда. Узнать ли тебе, Как скорбела потом, Напрасно стремясь за тобой, Об этой скорби Не знает никто, Луне лишь известно одной. © Вэй Чжуан (836-910) |
Перевод Пушкина на язык эгофутуристов
Cкрытый текст - Зима! Пейзанин, экстазуя,* Ренувелирует шоссе, И лошадь, снежность ренифлуя, Ягуарный делает эссе. Пропеллером лансуя в'али, Снегомобиль рекордит дали, Шофер рулит; он весь в бандо, В люнетках, маске и манто. Гарносит мальчик в акведуке: Он усалазил пса на ски, Мотором ставши от тоски, Уж отжелировал он руки. Ему суфрантный амюзман, Вдали ж фенетрится маман. 1913 год, классика |
Мне небо проверки опять посылало,
Как только вставала с разбитых колен. Я еле держалась, уже не летала, Но всё ж не сдавалась унынию в плен… Друзья удирали, завидев несчастье В моих потускневших от боли глазах… Казалось, что сердце взорвётся на части, Но небо несло сквозь беду на руках… И близкие вдруг становились чужими… Чужие своё подставляли плечо… Все беды в судьбе оказались благими… Тех «ангелов» вижу, в ком прятался чёрт… Мне было так страшно, ведь маски слетали, Намордники тоже с фальшивых людей. Мне даже казалось, что на карнавале Устроенном жизнью, я тоже злодей… Потом огляделась… Разрушены стены… Развалины только и трон опустел… Исчезли шуты, им не жить без арены, А рядом задумчивый ангел сидел… К нему подошла и в глаза посмотрела… Спросила «За что?» и узнала ответ: «Чтоб здесь ты построила всё, что хотела, И с тем, с кем хотела, ошибки здесь нет…» И я поняла… Бог, как в «золушке» гречку, Отсеял людей, кто с душою пустой… Он мне указал, в ком болото, в ком речка… Спасибо за тех, кто остался со мной… © Ирина Самарина-Лабиринт |
Послание из прошлого
Далекий друг! Года и версты, И стены книг библиотек Нас разделяют. Шашкой Щорса Врубиться в твой далекий век Хочу. Чтоб, раскроивши череп Врагу последнему и через Него перешагнув, рубя, Стать первым другом для тебя. На двадцать, лет я младше века, Но он увидит смерть мою, Захода горестные веки Смежив. И я о нем пою. И для тебя. Свищу пред боем, Ракет сигнальных видя свет, Военный в пиджаке поэт, Что мучим мог быть - лишь покоем. Я мало спал, товарищ милый! Читал, бродяжил, голодал... Пусть: отоспишься ты в могиле - Багрицкий весело сказал... Одно мне страшно в этом мире: Что, в плащ окутавшися мглой, Я буду - только командиром, Не путеводною звездой. Военный год стучится в двери Моей страны. Он входит в дверь. Какие беды и потери Несет в зубах косматый зверь? Какие люди возметнутся Из поражений и побед? Второй любовью Революции Какой подымется поэт? А туча виснет. Слава ей Не будет синим ртом пропета. Бывает даже у коней В бою предчувствие победы... Приходит бой с началом жатвы. И гаснут молнии в цветах. Но молнии - пружиной сжаты В затворах, в тучах и в сердцах. Наперевес с железом сизым И я на проволку пойду, И коммунизм опять так близок, Как в девятнадцатом году. ...И пусть над степью, роясь в тряпках, Сухой бессмертник зацветет И соловей, нахохлясь зябко, Вплетаясь в ветер, запоет. Михаил Кульчицкий, погибший в 1943г (незавершенная поэма) |
Я принёс тебе дохлую мышь.
Вон, на коврике. Можешь потрогать. Ну чего ты, как дура, кричишь?! Это мышь, а не сломанный ноготь. Я с любовью её приволок, Это так романтично и мило. Ну куда ты её на совок?! Съела б сразу, пока не остыла! Извини, но ты просто балда! Я полночи в засаде под крышей… Твой мужчина тебе никогда Не принёс даже хвостик от мыши! И вот как мне, простому коту, На тебя не шипеть и не злиться? Ладно. Помни мою доброту - Вон, в углу, ещё дохлая птица. © Дмитрий Купревич |
МУЗА УЛИЦ
Промозглый дождик, как сквозь сито моросит, Стуча по зонтику шуршащей мелкой дробью . Асфальт намокший, что агата монолит - С витринным маревом, к атласному подобью . И туча серая, приблудным старым псом, По небу звездному тихонько ковыляя, Шерстистой холкой и закрученным хвостом - Свет лунный матовой каймою отражает. И словно мокрый мех отряхивая свой, Забрызгав город едкой моросью холодной, Кивая плавно вислоухой головой - Плетется тихою ходОй, ветрам угодной . За окон стеклами, - мещанский мирный быт, Тепло домашнее, на прелестях уюта . Цветными пятнами по потолкам кружит - "Калейдоскоп" теле-рекламного "накрута" . Здесь негой сладкою киношных мелодрам, Чудной иллюзией диванного покоя, С наивной жалостью к мелькающим годам - Живет привычно населенье городское . Не много надо, - лишь картинки дальних стран , Мечты наивные о призрачном грядущем , Да хрупкий "метод", как сберечь самообман - В реальном мире, неизвестностью гнетущем . Троллейбус катит по намокшей мостовой, Совсем не много в нем вечерних пассажиров, Сквозь стёкла смотрят в полусумрак городской , - "Глазами томными скучающих вампиров" . Всяк по себе, на соисканьи миражей, Той самой искры человеческого счастья, Что так влечёт необъяснимостью своей, - Во тьме надуманной житейского ненастья . Бесцветных улиц монотонное житьё, Шальные ноты театрального веселья, А в них несмелое, чуть слышное враньё - Кофейной жижей приглушенного похмелья . * Вот, дождик кончился и зонтик я сложу, Со свистом сабельным отряхивая влагу И своему бреду навстречу "миражу", Не добавляя темп прогулочному шагу . И вновь безмыслие свежайшею волной - Омоет душу от мешающих пылинок ... Лишь муза улиц, что в гармонии со мной - Добавит шарма ... в содержание картинок . © Copyright: Иван Калина, 2016 |
Сергей Таск Нам приказали долго жить, и мы живем. Люблю над пропастью во лжи ловить сачком свет истины. И луг, что был в зеленый цвет солдатом выкрашен, мне мил как блажь, как бред ума российского, как сон, в котором вдруг поймешь, что был жидомасон царь Петр. На крюк повесим душу. Налегке, забыв грехи, однажды спустимся к реке, а у реки встречает тот, кто за обол (см. в рублях) готов доставить на любой архипелаг. Вот только справку дай ему о смерти. Но и умирать нам ни к чему — мертвы давно. |
Я разлюбил тебя... Банальная развязка,
банальная, как жизнь, банальная, как смерть. Я оборву струну жестокого романса, гитару пополам – к чему ломать комедь! Лишь не понять щенку – лохматому уродцу, – чего ты так мудришь, чего я так мудрю. Его впущу к себе – он в дверь твою скребётся, а впустишь ты его – скребётся в дверь мою. Пожалуй, можно так с ума сойти, метаясь... Сентиментальный пес, ты попросту юнец, но не позволю я себе сентиментальность. Как пытку продолжать – затягивать конец. Сентиментальным быть не слабость – преступленье, когда размякнешь вновь, наобещаешь вновь и пробуешь, кряхтя, поставить представленье с названием тупым: «Спасённая любовь». Спасать любовь пора уже в самом начале от пылких «Навсегда!», от детских «Никогда!». «Не надо обещать!» – нам поезда кричали, «Не надо обещать!» – мычали провода. Надломленность ветвей и неба задымлённость предупреждали нас, зазнавшихся невежд, что полный оптимизм есть неосведомлённость, что без больших надежд – надёжней для надежд. Гуманней трезвым быть и трезво взвесить звенья допрежь, чем их надеть, – таков закон вериг, не обещать небес, но дать хотя бы землю, до гроба не сулить, но дать хотя бы миг. Гуманней не твердить «люблю», когда ты любишь. Как тяжело потом из этих самых уст услышать звук пустой, враньё, насмешку, грубость, и, ложно полный мир предстанет ложно пуст. Не надо обещать. Любовь – неисполнимость. Зачем же под обман вести, как под венец! Виденье хорошо, пока не испарилось. Гуманней не любить, когда потом конец. Скулит наш бедный пес до умопомраченья, то лапой в дверь твою, то в дверь мою скребя. За то, что разлюбил, я не прошу прощенья, прости меня за то, что я любил тебя. © Евгений Евтушенко 1966 |
Бахыт Кенжеев
*** снежный платочек да шарф голубой как же давно мы не спали с тобой грусть не топили в казенном вине пальцев смеясь не сплетали во сне крутится вертится шарф или шар как же давно я летал и дышал черное небо морозный металл то ли состарился то ли устал макулатура и металлолом тополь обкорнанный дом за углом порох бездымный бездомный ли снег где эта улица где этот век *** Сердце хитрит – ни во что оно толком не верит. Бьется, болеет, плутает по скользким дорогам, плачет взахлеб – и отчета не держит ни перед кем, разве только по смерти пред Господом Богом. Слушай, шепчу ему, в медленном воздухе этом я постараюсь напиться пронзительным светом, камнем и деревом стану, отчаюсь, увяну, солью аттической сдобрю смердящую рану. Разве не видишь, не чувствуешь – солнце садится, в сторону дома летит узкогрудая птица, разве не слышишь – писец на пергаменте новом что-то со скрипом выводит пером тростниковым? Вот и натешилось. Сколько свободы и горя! Словно скитаний и горечи в Ветхом завете. Реки торопятся в море, но синему морю не переполниться – и возвращается ветер, и возвращается дождь, и военная лютня все отдаленней играет и все бесприютней, и фонарей, фонарей бесконечная лента… Что они, строятся – или прощаются с кем-то? |
Э. Лимонов
…И мальчик работал в тени небосводов
Внутри безобразных железных заводов И пламенем красным, зеленым и грубым Дышали заводок железные зубы И ветер, и дождь за пределами цеха Не были для мальчика грязь и помеха А грязью был цех. Целовала природа Когда умудрялся избегнуть народа И выйти из скопища грубых товарищей От адовых топок — гудящих пожарищей Во двор, в снеготу, и черноту, в сырость мира Стоять и молчать, тихо думать, что «сыро… А если у веток содрать кожуру То видно, как жилы пронзают кору И крыса, и суслик ведь роют нору… И ели так жалко, что рубят в бору…» Швыряли товарищи злобные шутки Металлы гремели там круглые сутки И таял там снег. И воняло там Гадом… Народом. Заводом… Загубленным садом… |
Кропивницкий Евгений Леонидович
Лают псы и заливаются
В подворотнях по дворам. И соседи тоже лаются. Хари выставив из рам. Над бараками, над длинными Нежно светится луна. Переулками пустынными Баба крадется одна. Смрадом тянет от помойницы. Что чернеет под луной, А в барачной тесной горнице Кровью кашляет больной. Входит баба: — Вот, поджарила Скушай миленький, мясца. Уж, я жарила да парила Для здоровья молодца! — Мать, собаку есть не нравится, Но беда — туберкулез. Неужели не поправиться — И подохну я, как пес? Съел собаку и поправился — И прошел туберкулез, И как сукин кот прославился — И довольный произнес: — Съел собаку я, поправился — И прошел туберкулез, Вкус собаки мне понравился, Гав-гав-гав, я стал, как пес! Но соседи не пугаются: — Лаять можем мы не так! Гав-гав-гав, так разве лаются? Мать твою! — вот это так! |
"Они рядом сидели, обнявшись любя.
Она тихо спросила: «Что я для тебя?» Немножко подумав, с мечтами в глазах, Он стал вспоминать, оглянувшись назад. «Когда ты со мной, забывается боль. Все беды и страхи теряют их роль. Когда ты со мной, улетают часы. Я рядом с тобой вижу светлые сны. Когда ты со мной, я – не одинок. Твой голос и взгляд не раз мне помог. Когда ты со мной, я – тот, кто я есть. Ты все недостатки смогла перенесть…» Он к ней повернулся и понял как раз, Что ей и не нужно затасканных фраз. Слегка улыбнувшись, сжав руку рукой, Он просто ответил: «Я счастлив с тобой!»" © автор неизвестен |
Он ,вообще то,КрОпивницкий !
А это Дмитрий Филимонов И в трезвый час, и с бодуна, И в ломотухе, и в олрайте – Не посылайте ближних на… И дальних на… не посылайте. Судьба на пакости вольна, Но, стоя сотый раз в офсайде, Надежду на удачу на… Пожалуйста не посылайте. И пусть обидит вас страна, Не забывайте о престиже, Страну не посылайте на… Не посылайте, будьте выше! И даже, если вам хана, Подсолнухом в дерьмо врастайте, Но будьте мужественны – на… Действительность не посылайте. |
сирот и убогих попрошу посторониться с комментариями
Цитата:
П. Гнедич Быть иль не быть - вот в чем вопрос. Что благороднее: сносить удары Неистовой судьбы - иль против моря Невзгод вооружиться, в бой вступить И все покончить разом... Умереть... Уснуть - не больше,- и сознать - что сном Мы заглушим все эти муки сердца, Которые в наследье бедной плоти Достались: о, да это столь желанный Конец... Да, умереть - уснуть... Уснуть. Жить в мире грез, быть может, вот преграда.- Какие грезы в этом мертвом сне Пред духом бестелесным реять будут... Вот в чем препятствие - и вот причина, Что скорби долговечны на земле... А то кому снести бы поношенье, Насмешки ближних, дерзкие обиды Тиранов, наглость пошлых гордецов, Мучения отвергнутой любви, Медлительность законов, своевольство Властей... пинки, которые дают Страдальцем заслуженным негодяи,- Когда бы можно было вековечный Покой и мир найти - одним ударом Простого шила. Кто бы на земле Нес этот жизни груз, изнемогая Под тяжким гнетом,- если б страх невольный Чего-то после смерти, та страна Безвестная, откуда никогда Никто не возвращался, не смущали Решенья нашего... О, мы скорее Перенесем все скорби тех мучений, Что возле нас, чем, бросив все, навстречу Пойдем другим, неведомым бедам... И эта мысль нас в трусов обращает... Могучая решимость остывает При размышленье, и деянья наши Становятся ничтожеством... Но тише, тише. Прелестная Офелия, о нимфа - В своих святых молитвах помяни Мои грехи... |
Ксения Морару
ДОРОГА
Мне осталось так немного Оставаться в тишине. Перед дальнею дорогой Это – как подарок мне. Завтра снова будут встречи – Обойтись без них нельзя. Новый день и новый вечер, - В общем, новая стезя. Я тоскую понемногу По несбывшимся мечтам. Но дана своя дорога – Мне, тебе, ему – всем нам. И, похоже, не случайно Выбираем мы свой путь. Чтобы мирозданья тайну Разгадать когда-нибудь. Но не каждому подвластно Счастье в жизни отыскать. Сколько их, людей несчастных, - Кто пытался подсчитать? Недопонятые Богом За невнятные мечты, Все идут своей дорогой К достиженью высоты. |
| Часовой пояс GMT +3, время: 10:39. |
vBulletin v3.0.1, Copyright ©2000-2025, Jelsoft Enterprises Ltd.
Русский перевод: zCarot, Vovan & Co